Книга Камни вместо сердец - К. Дж. Сэнсом

– Думается, я никогда не сумею стать прежним, – вздохнул я. – Похоже, эта трагедия сломала меня.

– Со временем ты сумеешь увидеть все, как есть. Ты всегда умел делать это.

– Надеюсь на это, Джек. Ох, как надеюсь!

На следующее утро мы выехали пораньше. Начинался очередной жаркий июльский день. Когда мы вышли из сарая, сердце мое невольно заколотилось.

– Корабли остаются на прежних местах, – заметил Барак. – Французы сегодня не посылали вперед галеи.

Я посмотрел вдаль. Флот, как и раньше, стоял на якорях в Соленте, и к нему присоединились несколько малых кораблей. Не хватало одного судна – самого громадного. Хотя сердце мое уходило в пятки, я заставил себя смотреть на воду.

– Отсюда мачты не видны, – негромко сказал Джек.

– А семьи погибших известят об их смерти? – спросил я. – Рота Ликона пришла из Хартфордшира.

Мой спутник посмотрел на корабли:

– Они не станут никого извещать. Когда все закончится, возвращающиеся по домам солдаты все расскажут родственникам погибших.

– Ну, я сам извещу родителей Ликона, съезжу в Кент. Боже милостивый, я должен сделать хотя бы это!

– Давай-ка сначала закончим свое дело и вернемся в Лондон, – негромко отозвался мой друг.

Мы направились к гостинице, в конюшне которой оставался Нечет. Рота усталых с виду солдат прошла мимо нас к причалу. Приглядевшись к их лицам, я спросил:

– Когда ты вчера ходил в город, то, надо думать, никаких следов Эммы не заметил?

– Я поспрашивал кое-кого, в том числе стражу при воротах. Никто из них не запомнил стриженого паренька в рваной рубашке. Думаю, она ушла из города.

Забрав коней, мы выехали через городские ворота: я оставлял Портсмут, на сей раз низко склонив голову, не имея сил посмотреть назад. Оставленные ротой Ликона палатки уже занимали другие солдаты. Переведя коней на легкий галоп, мы поскакали на север по острову Портси и по мосту над грязной протокой выехали на материковые хэмпширские земли, а потом свернули налево, к Портчестерскому замку. Я все время отворачивался от моря: у меня просто не было сил смотреть туда.

Теперь я не имел никаких рекомендательных писем, никаких полномочий, позволяющих попасть в замок. Обращаться к Уорнеру я не смел. Однако, оказавшись лицом к лицу со стражей у рва, я обнаружил, что страх и самоуничижение оставили меня, уступив место привычным адвокатским штучкам и манерам, и я поведал им – достаточно правдиво, – что, будучи мастером юриспруденции, исполнял поручения королевы на борту «Мэри-Роз». Я сумел бойко произнести это название, хотя от звуков его чрево мое возмутилось.

Я рассчитывал на то, что произнесенные мной слова произведут впечатление на дежурного офицера, однако он с сомнением посмотрел на меня:

– Что потребовалось адвокату на борту «Мэри-Роз»? Сегодня по Портсмуту тучами шляются всякие оборванцы, утверждающие, что пережили гибель корабля. По большей части они надеются получить пенсион. Но если вы адвокат, где ваша мантия?

– На дне Солента! – рассердился я. – Еще раз говорю вам, я был на этом судне, и картина его гибели будет преследовать меня до конца отпущенных мне дней! А теперь отнесите это письмо королеве, дело не терпит отлагательств. Она примет меня. А если откажет, можете бросить меня в ров, возражать не буду.

Стражник вновь посмотрел на меня с сомнением, однако все-таки поручил солдату отнести мое письмо. Барак хлопнул меня по плечу.

– Так оно лучше, – проговорил он с заметным облегчением в голосе. – Отлично, вижу, ты приходишь в себя…

Я не ответил. Вид этих солдат живо напомнил мне о Ликоне, о его роте и о столбах брызг, в которых они навсегда уходили на дно. Перехватив поводья Нечета, я вдруг заметил, что костяшки моих пальцев побелели.

Спустя полчаса меня проводили в богато украшенную палату. Джеку было указано ждать во дворе. Королева, сидя за столом, что-то писала. Как всегда, общество ее разделяли две камеристки, вышивавшие в эркере. Они поднялись и поклонились. Роберт Уорнер стоял возле своего стола. Он сердито смотрел на меня, пока я низко кланялся ее величеству. Екатерина же встала, и я заметил, что напряжение и утомление еще не оставили ее лицо.

– Стражник сообщил мне, что вы, Мэтью, были на «Мэри-Роз»? – благосклонным тоном спросила она.

– Именно так, ваше величество. – Я обнаружил, что к моим глазам прихлынули слезы. По кивку королевы Уорнер проводил меня к креслу. Сложив руки на груди, Екатерина Парр посмотрела на меня сверху вниз.

– Что случилось? – спросила она негромко.

Я глубоко вздохнул, и какое-то мгновение слова просто не шли с моего языка.

– Простите, ваше величество. Я так стремился сюда, но теперь, прошу в этом прощения, не могу говорить, – выдавил я из себя, наконец.

Голос мой дрогнул.

– Успокойтесь. – Королева дала знак одной из камеристок. – Розамонда, принесите немного вина.

Через пару мгновений я взял себя в руки и заговорил:

– Я знаю, что произошло с Хью Кертисом. И с бедным Майклом Кафхиллом, которого довели до самоубийства. Кроме того, мне есть, что рассказать вам о сэре Ричарде Риче и о женщине, с которой я познакомился в Бедламе. Это тайный и мрачный секрет.

Уорнер впервые подал голос:

– Если это касается Рича, ваше величество, следует проявить осторожность. Мастер Шардлейк, не может ли ваш секрет представить собой опасность для королевы?

Поколебавшись, я произнес:

– Пожалуй, вы правы. Видит бог, суждения мои в последнее время оставляют желать лучшего.

Екатерина улыбнулась и с неотразимым юмором произнесла:

– Нет, Мэтью, вам не удастся зайти так далеко по этой тропе и оставить меня в одиночестве. Рассказывайте все, и я решу, что именно следует делать.

И я рассказал ей о своем открытии хойлендского обмана и о нападении Эммы на Дэвида, хотя и свел к минимуму рассказ о полученном Дэвидом ранении и не стал говорить о том, что это он убил Абигайль. Я рассказал о бегстве Эммы в Портсмут, о своей сделке с Ричем, о поездке на «Мэри-Роз» и о ловушке, устроенной мне Уэстом. О том, как корабль кренился на моих глазах и как тонул. Тут мой голос снова задрожал.

После того, как я договорил, королева молчала целую минуту. Плечи ее поникли, а затем она решительно распрямилась и спросила меня:

– Итак, вам неизвестно, что произошло с Эммой Кертис?

– Нет. Кроме того, что у нее нет денег и она оставила Портсмут в одной рубашке.

– Негодяи! – вспылила Екатерина, покраснев. Она была охвачена такой яростью, в какой мне еще не приходилось видеть ее. – Негодяи и злодеи… проделать такое над девочкой ради денег! Но с тем, что натворил Ричард Рич, дело обстоит еще хуже. Положение Эммы еще возможно исправить, однако Рич не должен угрожать жизни этой несчастной, заточенной в Бедламе!