Книга Соверен - К. Дж. Сэнсом

— Будет сделано, — кивнул Барак.

— А потом постарайтесь сообщить Кранмеру все, что сумеете узнать. Уверен, проникнуть в Хэмптон-Корт для вас пара пустяков. Если нужно, пускайте в ход подкуп. Вам ведь известно, где хранятся мои деньги. Если Кранмер узнает, что стал игрушкой в руках клеветников и интриганов, ему это придется не по душе. Да, и замолвите словечко за Редвинтера. Скажите, что он не вынес ложного обвинения и лишился рассудка.

— Да неужели вы хотите помочь этому подонку? — покачал головой Барак. — Пусть посидит.

— Я законник, и мой долг помогать всякому, с кем обошлись несправедливо. Даже если этот человек мне глубоко неприятен.

— Рад, что обычное занудство вам не изменяет, — улыбнулся мой помощник. — Так же, как и пристрастие к высокопарным словесам.

— Как говорится, горбатого могила исправит, — заметил я с горькой ухмылкой.

— Значит, вы уверены, что Редвинтер невинен, как ягненок? — счел за благо сменить тему Барак. — Но кто тогда убил Бродерика?

— Это мог сделать всякий, кто находился на борту корабля. Одно могу сказать: скорее всего, человек этот был в Хоулме и знал о смерти Дженнет Марлин. Об этом тоже расскажите Кранмеру.

— Вы по-прежнему подозреваете Ликона? После того как вас увели, бедняга подошел ко мне и стал рассыпаться в извинениях. Сказал, что очень сожалеет о случившемся. Но он солдат и должен выполнять приказ.

— Я на него не в обиде. Но так или иначе, у него была возможность помочь Бродерику расквитаться с жизнью. Конечно, сейчас я все вижу в дурном свете. Порой мне даже кажется, что история с фермой его родителей — выдумка. Хотя не совсем понятно, зачем она ему понадобилась.

На несколько мгновений в камере воцарилась тишина. Затем я произнес дрожащим голосом:

— Вы моя последняя надежда, Джек. Заклинаю всем святым, помогите мне выбраться отсюда. Я видел, что они сделали с Бернардом Локом. Это развалина, в которой едва теплится жизнь.

Я затряс головой, словно отгоняя тягостное воспоминание.

— Сегодня утром Лока казнили.

Барак поднялся. Теперь, когда он знал, что делать, вид у него был решительный и целеустремленный.

— Сейчас двинусь прямиком в Гилдхолл, — заявил он. — А потом прикину, как найти лазейку в Хэмптон-Корт. Есть у меня на примете один человек, которому я давным-давно оказал услугу. Думаю, настало время получить с него долг. А Тамазин тем временем принесет вам одеяла и все прочее. Я оставил ее у ворот Тауэра. Решил, что внутри ей нечего делать.

— Конечно. Передайте ей привет от меня.

— Она просила передать, что молится за вас.

— Поблагодарите ее. Вы были правы, Джек, когда советовали мне не пренебрегать угрозами Рича, — произнес я в некотором замешательстве. — Но я… я прежде всего законник и не мог отказаться от дела, сознавая, что имею все основания его выиграть. В результате я оказался здесь. И все потому, что не внял вашим предостережениям. Так что у вас есть веский повод упрекнуть меня в легкомыслии.

— Я не собираюсь вас упрекать. Вы остались верны себе и, значит, поступили правильно.

Барак резко сжал мою руку обеими руками.

— Тяжело видеть вас здесь, — пробормотал он с внезапным смущением.

— Так мы снова друзья?

— А как же иначе? Хотя для того, чтобы вернуть мою дружбу, вам не было никакой необходимости попадать в эту каменную нору, — попытался он шуткой скрыть неловкость момента.

При этом он так крепко стиснул мою руку, что я невольно поморщился.

— Осторожнее, — попросил я. — Наручники такие тесные, что, того и гляди, изотрут мне кожу в кровь.

— Простите, — вздохнул он, с отвращением взглянув на железяки.

— Вижу, вы все еще хромаете.

— Ерунда. Нога почти не болит.

— Отправляйтесь в Хэмптон-Корт, Джек. Ради всего святого, поговорите с Кранмером. От этого зависит моя жизнь.

Глава сорок третья

Остаток этого томительного дня я то бродил по камере, то лежал на койке, ожидая новостей. Я понимал, что Бараку требуется время, дабы выполнить поручения, которые я ему дал, и все же с надеждой прислушивался ко всякому шороху, доносившемуся из коридора. На память мне пришел колокольный перезвон, которым встретил нас Лондон вчера — неужели это было только вчера? Тогда Тамазин сказала: король приказал служить во всех церквях торжественные службы, чтобы отблагодарить Бога, пославшего ему столь счастливый брак. Значит, никто еще не открыл ему глаза на неверность жены. Кранмер умен и осторожен, и прежде, чем говорить с королем, он заручится неопровержимыми доказательствами.

Вскоре после полудня в камеру вернулся Редвинтер. Взглянув на него, я с облегчением убедился, что его не подвергали побоям и пыткам. Тем не менее он был вне себя от гнева. Опустившись на свою койку, он принялся что-то бормотать под нос так яростно, что изо рта у него летели брызги слюны. Я напрасно напрягал слух, пытаясь понять, о чем он говорит. Наконец он взглянул мне прямо в лицо и произнес громко и отчетливо:

— Они сказали, что завтра будут меня пытать. Зачем? Я уже открыл им все, что знал. Неужели они не видят, что это правда? Отец, разве они поступают правильно? Ты учил меня, что люди должны соблюдать правила, установленные Господом. Почему же они так часто попирают их?

Внезапно он осекся, и губы его искривила слишком знакомая мне зловещая усмешка.

— Я знаю, что вы не мой отец, — процедил он. — Вы уродливый горбун, презренный крючкотвор. Мне ни к чему перед вами распинаться.

Когда свет, проникающий в камеру из оконца, начал тускнеть, дверь отворилась и вошел молодой надзиратель. Он принес три теплых одеяла, аккуратно сложенную одежду, хлеб, сыр и фрукты.

— Одна смазливая девица просила передать все это вам, — с многозначительной ухмылкой сообщил он. — Лакомый кусочек, ничего не скажешь. Как это вам удалось подцепить такую славную подружку?

— Она вовсе не моя подружка.

Надзиратель перевел взгляд на Редвинтера. Тот, поняв, что пришли не за ним, отвернулся к стене.

— Он повредился в рассудке, — прошептал я.

— Похоже, он и в самом деле спятил, — согласился надзиратель. — Давеча всех нас заставил умирать со смеху. Заявил, что король и архиепископ Кранмер явятся сюда и зададут нам перцу. Ничего, завтра он быстренько придет в себя. Дыба поможет ему привести голову в порядок. Отличное средство, доложу я вам. Ладно, до скорого.

И он вышел, громко хлопнув дверью. Я торопливо отломил краюшку хлеба, кусок сыра и принялся жевать. Только сейчас я понял, как проголодался.

— Не хотите перекусить, Редвинтер? — окликнул я своего соседа.

Когда он повернулся, я увидел, что лицо его залито слезами.