Книга Власть пса - Дон Уинслоу

Арт сужает свои поиски до расстояния от коттеджа, которое можно преодолеть без заправки. Он ищет «Харлей-Дэвидсон электра глайд».

И находит мотоцикл.

Вертолет пограничного патруля прочесывает местность над Анса-Боррего, разыскивая mojados, и засекает выгоревшее пятно. «Вертушка» приземляется узнать, что это. Сообщение к Арту поступает сразу же: его ребята контролируют все радиопереговоры транспортного пограничного патруля. И двумя часами позже там уже работает его человек в компании с дилером «Харлеев», на котором висит обвинение в хранении метамфетамина. Этот тип осматривает обгоревшие остатки мотоцикла и подтверждает, чуть не плача: да, это та самая модель, которую разыскивает Келлер.

— Ну зачем же надо было жечь-то? — причитает он.

Не нужно быть Шерлоком Холмсом, да нет, черт, не нужно быть даже каким-нибудь Ларри Холмсом[155], чтобы увидеть: за мотоциклом следом ехала машина, из этой машины кто-то вышел, потом два человека сели в эту машину, вернулись на шоссе и укатили в неизвестном направлении.

Опять приезжает спец по реконструкции. Измеряет глубину следов шин и ширину между колесами, делает слепок отпечатков и через какое-то время сообщает Арту: искать надо небольшой, с двумя дверцами седан с автоматической передачей и шинами «Файерстоун».

— И кое-что еще, — добавляет агент из пограничного патруля. — Пассажирская дверца не открывается снаружи.

— Откуда, черт дери, ты про это-то узнал? — изумляется Арт. Агенты пограничного патруля — эксперты по расшифровке знаков, то есть в распознавании следов. Особенно в пустыне.

— Следы ног у пассажирской дверцы, — объясняет агент. — Она отступила, чтобы дать дверце открыться.

— А откуда знаешь, что это «она»?

— Следы от женских туфель. Та же женщина вела сюда машину, — объясняет ему агент. — Она вышла с водительской стороны, подошла туда, где стоял парень, встала рядом и наблюдала. Видите, след от каблука тут глубже? Она простояла несколько минут. Потом направилась к пассажирской дверце, а он сел на место водителя и открыл ей дверцу.

— А можете сказать, какие на женщине были туфли?

— Кто, я? Нет, — ответил агент. — Но спорю, у вас найдется человек, который сумеет.

Такой человек у Арта действительно есть, и он прилетает сюда на «вертушке» уже через полчаса. Делает слепок со следа туфли и везет в лабораторию. Через четыре часа он звонит Арту и сообщает результаты.

Это Нора.

Она с Кэлланом.

И явно по собственной воле.

Это сообщение ставит Арта в тупик. Что такое? — размышляет он в растерянности. Вариант стокгольмского синдрома? Что? Хотя есть и хорошая новость: Нора жива, во всяком случае, была жива пару дней назад, но есть и плохая: Кэллан прорвался за очерченный радиус поисков. Он ехал в машине, двигающейся на восток, с пленницей, которая не оказывает ему сопротивления, и теперь он может быть где угодно.

И Нора с ним.

— Давай с этого места подключусь я, — говорит Арту Сол Скэки. — Я этого парня знаю. И сумею договориться с ним, если найду.

— Парень убил троих своих старых дружков, похитил женщину, а ты сможешь договориться с ним? — удивляется Арт.

— Мы с ним старые приятели.

Нехотя Арт соглашается. Все разумно: Скэки и правда уже контактировал с Кэлланом, а Арт не может продолжать преследование, не привлекая внимания. Но ему нужна Нора. Она нужна им всем: без нее они не смогут заключать сделку с Аданом Баррерой.

Их дни потекли по приятному устоявшемуся порядку.

Вставали Нора с Кэлланом рано, завтракали. Иногда дома, порой в ресторанчике через дорогу. Кэллан брал еду покалорийнее, посытнее, а Нора овсянку без всяких приправ и подсушенные тосты, потому что фруктов в ресторанчике на завтрак по будням не подавали, только на воскресных бранчах[156]. За завтраком они не разговаривали. Вместо бесед проглядывали газеты.

После обычно отправлялись куда-нибудь прокатиться. Они понимали: разумнее было бы оставить машину позади коттеджа, но оба были фаталистами, к тому же им просто нравилось путешествовать. Кэллан разыскал озеро в семи милях к северу от шоссе. По дороге они любуются проплывающими мимо пейзажами: лугами с возвышающимися кое-где дубами, невысокими холмами; по одну сторону дороги — большие ранчо, а по другую — индейская резервация. Холмы сменяются широкой плоской равниной, начинаются пастбища, холмы остаются далеко на юге (обсерватория Паломар высится гигантским золотым шаром на вершине самого высокого из них), а посредине — большое озеро.

Не такое уж оно и большое — так, овал посреди просторной равнины, но все-таки озеро, и они гуляют по берегу. Обычно тут пасется стадо черно-белых коров породы холстейн, и Норе нравится смотреть на них.

А иногда они ездили мимо Ранчито в долину Калп, в пустыню, где разбросаны огромные валуны, точно великан играл в шарики, потом его что-то отвлекло, и за шариками он так и не вернулся. А случалось — вверх по холму к пику Инаха, где, оставив машину, забирались вверх по короткой тропе на смотровую площадку, с которой были видны все горные ранчо, а на юге — Мексика..

Вернувшись домой, они готовили ланч: для Кэллана сэндвич с индейкой или ветчиной, а Нора ела фрукты, их они покупали на рынке. После ланча они устраивали долгую сиесту. Нора до этого не чувствовала, как же она устала; ее тело требовало отдыха, и она засыпала, не успев головой коснуться подушки.

После сиесты они сидели дома: или в парадной комнате, или, если было тепло, на маленьком крылечке. Нора читала книгу, а Кэллан слушал радио или просматривал журналы. Под вечер они отправлялись на рынок купить еды на ужин. Норе нравится покупать продукты только на один день: это напоминает ей Париж. Она дотошно расспрашивает продавца, какое мясо самое свежее.

— Готовка — это на девяносто процентов закупка продуктов, — втолковывает она Кэллану.

— О'кей.

Ему кажется, что это доставляет ей больше удовольствия, чем еда: она минут по двадцать проводит, выбирая лучшую вырезку для стейка, а съедает потом, ну, может, пару кусочков. Или самое большее — откусит три раза, если это цыпленок или рыба. Из-за овощей Нора особенно суетится: их она поглощает в огромных количествах. Для него она покупает картошку («Ты же у нас ирландец»), но для себя всегда только бурый рис.

Обед они готовят вместе. Это стало ритуалом, которым он наслаждается: они толкутся на крохотной кухоньке, режут овощи, чистят картошку, нагревают масло, жарят в небольшом количестве жира овощи, мясо или отваривают пасту. И болтают. О всякой всячине: о киношках, о Нью-Йорке, о спорте. Нора немного рассказывает ему о своем детстве, а он ей немного о своем, но все тяжелые подробности оба опускают. Она рассказывает ему про Париж: какая там еда, рынки, кафе, река, огни.