Книга Жуков. Маршал на белом коне - Сергей Михеенков

Жуков любил людей самобытных, цельных. Когда служил в Одессе, заехал однажды в глазной госпиталь, которым руководил профессор В. П. Филатов. В госпитале лежали на излечении фронтовики — танкисты, лётчики, моряки, — имевшие тяжёлые ранения глаз. Проведал их, поговорил. Среди раненых было много безнадёжных. Жукова удивило, что всем им профессор Филатов продолжал делать сложнейшие операции. И некоторым действительно возвращал зрение.

С Владимиром Петровичем Филатовым они подружились. Бывали друг у друга в гостях. Подолгу разговаривали. Филатов — офтальмолог мирового уровня. Его пациентом был Сталин — лечился от глаукомы. Филатов обследовал и Жукова. И с удовлетворением констатировал, что зрение у него в пределах нормы. Когда Жуков бывал у него дома, не раз замечал в кабинете на рабочем столе раскрытое Евангелие. Под киотом с иконами всегда горела лампадка. В Одессе все знали, что храм Святителя Дмитрия Ростовского на Втором христианском кладбище не закрыт только потому, что о продолжении богослужений в нём профессор просил самого Сталина. Книгочей, стихотворец, живописец, агроном… Однажды Филатов произнёс фразу, которую Жуков запомнил на всю жизнь: «Путь человечества лежит в добротворчестве». Маршалу профессор напоминал его сельского учителя Сергея Николаевича Ремизова. Оба деревенские, Филатов Пензенской, Жуков Калужской губернии, они быстро находили общее, какую бы тему ни обсуждали.

На Урале Жуков познакомился и так же близко сошёлся с писателем Павлом Петровичем Бажовым. Ему нравились добрые и мудрые сказки и сказы, хранящие тепло русской народной души. Сказка — ложь, да в ней намёк…

Бажов в то время был уже почтенным старцем. Любил копаться в своём огороде. Жуков приказал порученцу разыскать «Малахитовую шкатулку» 1939 года издания, перечитал книгу и полюбил старика ещё крепче. Порой заезжал к нему прямо с учений, с поля. У Павла Петровича всегда горячий чаёк на травах, и им было о чём поговорить. Бажов дважды сидел в тюрьме у белых, дважды его исключали из партии красные. Оба раза восстанавливали. Его творчество было отмечено Сталинской премией 2-й степени и орденом Ленина. Только после того, как вручили орден Ленина, писатель разобрал чемоданчик с бельём, стоявший рядом с письменным столом в рабочем кабинете, — каждую ночь ждал приезда «чёрного воронка».

Порядок в округе новый командующий навёл за несколько месяцев, уровень боевой подготовки заметно повысился. Особое внимание Жуков уделял занятиям спортом. В частях были созданы хоккейные и футбольные команды. Вскоре они принесли победы на республиканских соревнованиях.

Однажды командующий обратил внимание на то, что офицеры располнели, животы не вмещаются в гимнастёрки, висят через портупеи. И приказал всем командирам и политработникам ежедневно заниматься физподготовкой.

Сам в это время делал физические упражнения два раза в день. И не терял кавалерийской формы. Ездил верхом, летом плавал на Балтыме. На даче под навесом лежали две двухпудовые гири, отшлифованные до блеска. Сильный характер, умение владеть собой и держать удар, свежий воздух и дух Урала, физические упражнения и любимая работа в войсках помогли Жукову в короткое время полностью восстановить здоровье.

Урал Жукову нравился. И природа, и люди.

На досуге охотился. В лесах близ Шадринска — на косуль. В Огневском охотхозяйстве, что севернее Челябинска, на озёрах Шугуняк и Кабанье, — на уток: крякву, чирка, лысуху. На пролёте стрелял свиязя, синьгу, турпана, каменушку, крохаля, савку…

Но особенно пристрастился к охоте с русскими гончими. Собак порой собирали по всему округу. Председатель окружного Совета военных охотников и рыболовов подполковник Мухачёв рассказывал, как однажды он с егерем Василием Банных привёз на охоту четырёх русских гончих. Все четыре — победители различных конкурсов. Жуков залюбовался ими и сказал:

— Собаки хороши. Лучше иметь хорошую рабочую собаку и дешёвое ружьё, чем плохую собаку и дорогое ружьё.

Однажды близ Двуреченска егерь выследил матёрую волчицу. Пустили гончих. И они вскоре взяли след, погнали и выставили на верный лаз. На номере стоял маршал Жуков. Дуплет — и волчица сунулась в траву.

В 1950 году из Суворовского училища в Пермское пехотное училище прибыл племянник маршала Виктор Фокин, сын сестры Марии. Жуков родной душе обрадовался. В 1944-м он сам устроил Виктора в Горьковское суворовское училище.

В 1951 году Жуков прибыл с инспекцией в Пермскую мотострелковую дивизию. Когда выпала свободная минута, послал в училище порученца за курсантом Фокиным.

И вот перед маршалом стоял стройный подтянутый юноша. Хорошо подогнанная шинель. Тщательно начищенные сапоги. Опрятен, вежлив. Жуков обнял племянника. Он был им доволен.

— Меня смущает вот что, — сказал Жуков Виктору, когда тот рассказал ему о своей учёбе и будущей специальности, — узкая специальность миномётчика. Надо тебе получить общевойсковую специальность, в вашем же училище. Я поговорю с начальником училища. Только, смотри, старайся. Изо всех сил лямку тяни. Матери часто пишешь?

— Пишу, не забываю.

— Скоро с ней увидишься. — Жуков улыбнулся. — Она вместе с Александрой Диевной на днях приедет в Свердловск.

Когда племянник заканчивал училище, Жуков узнал, что тот хотел бы в дальнейшем служить за границей.

— Даже не думай об этом, — сказал ему маршал. — Во-первых, большие деньги тебя испортят. Во-вторых, с тобой там могут случиться неприятности. Готовься служить в Союзе.

В 1952 году Виктор Фокин окончил Пермское пехотное училище, получил лейтенантские погоны и прибыл в 4-ю отдельную стрелковую бригаду, дислоцированную в Свердловске. Понятно, что такое распределение молодой лейтенант получил не случайно.

Жуков поселил племянника у себя. Так и сказал:

— Жить будешь у нас.

Из воспоминаний Виктора Фокина: «Лыжи в вестибюле и охотничье ружьё сразу выдавали характер отдыха полководца. Мебель в доме была казённая с прибитыми на ней железными табличками. Библиотека большая и в ней много книг на военную тему. Маршал часто заглядывал в работы Клаузевица. Эта книга у него было вроде настольной. Видел у него в руках и “Сида” Корнеля. Жуков мне сказал: “Бери и читай всё, что тебя интересует”. Я увлёкся художественной литературой. Про кухню говорить не стану — там хозяйничала Александра Диевна. Обедали в 13 часов 30 минут. Маршал приезжал на автомашине “ЗИС”, оснащённой фарой с жёлтым светом. Мне из расположения роты до дома требовалось на дорогу не более 10 минут при спокойной ходьбе. Иногда я обедал в техникуме советской торговли, за что вечером Александра Диевна отчитывала меня за ужином: “Почему не приходил обедать? Я ждала, ждала тебя… Прибор стоит накрытым до сих пор…” Жена маршала присматривала за мной, а моя мать знала, что я в хороших руках и не разболтаюсь. Бывало, Александра Диевна выговаривает мне: “Где ты там ходишь допоздна?” А немного погодя слышу: “Ты извини меня за то, что нашумела на тебя” Она быстро отходила, и я не успевал на неё обидеться. Александра Диевна была полной, любила поесть в кресле, откинувшись или положив ногу на ногу. Сердечная, добрая, внимательная, она относилась ко мне хорошо. Мы с женой поддерживали с ней хорошие отношения, вплоть до её кончины. Навещали её. Жена мыла окна в её квартире в Новоконюшенном переулке в Москве».