Книга Страхи мудреца. Книга 1 - Патрик Ротфусс

Я уже начинал нервничать, как вдруг Денна остановилась у входа в темный переулок. На миг она вытянула шею, словно прислушиваясь. А потом заглянула в темноту и шмыгнула туда.

Неужели она встречается со своим покровителем именно здесь? Или просто решила срезать путь до соседней улицы? А может, просто выполняет наставления своего параноика-покровителя, чтобы убедиться, чтобы за ней никто не следит?

Я принялся браниться себе под нос. Если я сунусь в переулок следом за ней и она меня заметит, сделается очевидно, что я ее выслеживал. Но если я не последую за ней, то собьюсь со следа. Не сказать, чтобы это был действительно опасный район, и все же мне не хотелось, чтобы она бродила тут одна так поздно.

Так что я окинул взглядом соседние дома и нашел здание, фасад которого был сложен из неровного дикого камня. Оглядевшись, я вскарабкался по нему наверх, стремительно, как белка, — еще один полезный навык, доставшийся мне от моей загубленной юности.

После того как я очутился на крыше, мне уже ничего не стоило перемахнуть через коньки нескольких соседних зданий и, спрятавшись в тени трубы, заглянуть в переулок. Над головой висел серпик луны, и я рассчитывал увидеть Денну, стремительно шагающую вперед к другому выходу из переулка или тихо беседующую со своим неуловимым покровителем.

Но ничего подобного я не увидел. В тусклом свете от окна в одном из верхних этажей виднелась неподвижная женщина, распростертая на мостовой. Сердце у меня отчаянно заколотилось, но тут я сообразил, что это не Денна. Денна была одета в рубашку и штаны. А эта женщина была в белом платье, юбка платья была задрана и смята, и ее голые ноги белели на темных камнях.

Я принялся судорожно вглядываться и наконец разглядел Денну. Она стояла вне пятна света из окна, вплотную к широкоплечему мужику, лысина которого блестела в лунном свете. Что она с ним, обнимается, что ли? Это и есть ее покровитель?

Но наконец мои глаза привыкли к темноте и я разглядел, в чем дело: они действительно стояли вплотную друг к другу, но отнюдь не обнимались. Денна упиралась рукой ему в шею, и я увидел отблеск лунного луча на металле, похожий на далекую звезду.

Лежащая на земле женщина зашевелилась, Денна окликнула ее. Женщина неуклюже поднялась на ноги, споткнулась, наступив на собственную юбку, и медленно протиснулась мимо них, по стеночке пробираясь к выходу из переулка.

Как только женщина очутилась позади нее, Денна сказала что-то еще. Я был слишком далеко и не разобрал слов, но ее голос звучал так гневно и свирепо, что у меня волосы на руках встали дыбом.

Денна отступила от мужика, и он попятился назад, держась за шею. Мужик тут же принялся яростно браниться, брызгая слюной и размахивая свободной рукой. Он говорил громче, чем она, но достаточно неразборчиво, так что я почти ничего не разобрал — только расслышал, что он несколько раз повторил «шлюха!».

Однако, сколько он ни молол языком, подойти к ней на расстояние вытянутой руки он так и не решился. Денна стояла молча, глядя на него и широко расставив ноги. Нож она держала перед собой в опущенной руке. Ее поза была почти непринужденной. Почти.

Побранившись минуту-другую, мужик неуверенно сделал полшага вперед, потрясая кулаком. Денна что-то сказала и сделала короткий резкий выпад ножом в направлении его паха. В переулке сделалось тихо. Мужик слегка передернул плечами. Денна повторила выпад, и мужик снова принялся браниться, но уже потише. Он повернулся и побрел прочь, по-прежнему прижимая руку к шее.

Денна проводила его взглядом, потом расслабилась и аккуратно убрала нож в карман. Она развернулась и пошла к выходу из переулка.

Я бросился назад, откуда пришел. Внизу, на улице под фонарем, я увидел Денну и ту, вторую женщину. Теперь, при лучшем освещении, я разглядел, что женщина куда моложе, чем я думал: молодая девушка, почти девочка. Плечики у нее вздрагивали от рыданий. Денна гладила ее по спине, и мало-помалу девушка успокоилась. Через некоторое время они пошли прочь.

Я бросился в сторону переулка, где еще прежде приметил старую железную водосточную трубу — относительно простой спуск с крыши. Но все равно у меня ушло минуты две, прежде чем я ощутил под ногами булыжники мостовой и вдобавок ободрал себе все пальцы.

Мне потребовалось немалое усилие воли, чтобы не броситься догонять Денну и девушку бегом. Меньше всего мне хотелось, чтобы Денна узнала, что я ее преследовал.

По счастью, шли они медленно, и я без труда их выследил. Денна проводила девушку обратно в приличный район и завела ее в респектабельный на вид трактир с нарисованным на вывеске петухом.

Я немного постоял снаружи, разглядывая через окно помещение трактира. Потом поглубже надвинул капюшон, небрежно прошел в глубь трактира и уселся за перегородкой, рядом с тем столом, где сидели Денна с девушкой. При желании, наклонившись вперед, я мог бы увидеть их стол, но сейчас ни я их не видел, ни они меня.

В зале было почти пусто, и служанка подошла ко мне почти сразу, как я сел за стол. Она взглянула на дорогую ткань моего плаща и улыбнулась:

— Что вам угодно?

Я окинул взглядом впечатляющую батарею сверкающего стекла за стойкой, поманил служанку к себе и сказал хрипло и негромко, точно еще не успел оправиться от крупа:

— Рюмочку вашего лучшего виски. И стаканчик доброго фелорского красного.

Девушка кивнула и удалилась.

Я обернулся к соседнему столу и навострил свои чуткие уши.

— …Твой выговор, — услышал я голос Денны. — Откуда ты родом?

Пауза, потом неразборчивое бормотанье девушки. Она сидела ко мне спиной, и я ничего не расслышал.

— Но ведь это же в западном фарреле, да? — спросила Денна. — Далеко же ты забралась от дома!

Девушка снова что-то пробормотала в ответ. Потом последовала долгая пауза, в течение которой я вообще ничего не слышал. Я не мог понять, то ли она молчит, то ли шепчет так тихо, что мне не слышно. Я с трудом подавил желание податься вперед и заглянуть в их сторону.

Снова послышалось бормотание, очень тихое.

— Да я понимаю, что он говорил, будто любит тебя, — мягко ответила Денна. — Все они так говорят.

Служанка поставила передо мной высокий бокал и вручила мне рюмку.

— Два бита с вас!

Тейлу милосердный! Неудивительно, что у них почти пусто, при таких-то ценах!

Я опрокинул виски одним глотком и едва не закашлялся — оно обожгло мне глотку. Потом достал из кармана целый серебряный кругль, положил тяжелую монету на стол и накрыл ее пустой рюмкой.

И снова жестом подозвал служанку.

— У меня для вас предложение, — вполголоса сказал я. — Прямо сейчас я хочу просто посидеть в тишине, выпить вина и поразмыслить о своем.

Я постучал пальцем по перевернутой рюмке с монетой под ней.

— Если мне дадут спокойно посидеть и никто не будет мне мешать, все это, за вычетом цены напитков, ваше.