Книга Лучи уходят за горизонт. 2001-2091 - Кирилл Фокин

— Ты всё знаешь, — продолжал американец. — Тебя не спасут и тебе не помогут, если ты не поможешь себе, сейчас и здесь…

— Что вы хотите знать? — внезапно услышали они громкий и высокий голос; из толпы детей выступил мальчик с длинными светлыми волосами. — Если он боится, то я расскажу вам.

Американец удивлённо посмотрел на мальчика. Один из учителей вдруг отвернулся к стене и закрыл лицо руками, другой резко посмотрел на Эдина и открыл рот, собираясь что-то сказать, но промолчал.

— Как тебя зовут? — спросил чеченец, подходя к мальчику. — Что они с тобой делали?

Мальчик улыбнулся. Ему было лет четырнадцать, но он выглядел младше — худой и невысокий, ниже своих одноклассников, которые равнодушно пропустили его вперёд и молча наблюдали.

— Что вы хотите знать? — повторил мальчик. — Отпустите его, — он показал на директора, — здесь никто ни в чём не виноват, и вы скоро это поймёте.

— Отпусти его, — приказал Эдин американцу, и тот убрал автомат от лица директора. Его отволокли в сторону.

— Я — «альфа», — сказал ребёнок. — Вы спрашивали, что с нами сделали? Я отвечаю: опробовали новый тип нейробиологического программирования. Всех школьников, независимо от возраста и происхождения, разделили на три группы: «альфа», «бета» и «гамма». «Беты» учились по обычной программе, были и остаются нормальными, так сказать, детьми. «Гамма» — те, кого вы, очевидно, видели на том видео. Умные, сообразительные, но лишённые собственной воли. Их не так уж и много. Третья группа, наиболее важная, — это мы, «альфы». Наш интеллект не просто усовершенствован, как у так называемых «новых людей»… — Он вдруг запнулся, и перевёл взгляд на Алессандро. — Как, например, у вас. Мы не просто умные дети, мы новый вид людей, которые будут существовать в новых условиях — возможно, нам предстоит управлять и «бетами», и «гаммами». Эксперимент призван исследовать предельные возможности НБп и смоделировать, возможно ли такое развитие событий, а если да — насколько оно эффективно. Предвосхищая ваши вопросы — да, это «Голд Корпорейшн», но имена ответственных мне неизвестны. Возможно, это Элизабет Арлетт, а возможно, сам Стивен Голд. — Мальчик посмотрел на директора. — Он тоже вряд ли знает ответ. Как и то, в каких ещё школах по всему миру проходит эксперимент. — Мальчик заулыбался. — Потому что, знай он, он бы вам рассказал. Разумно было его не посвящать. Вот и вся история, если в двух словах. А теперь у меня к вам вопрос: вы всё узнали, и что дальше? Записали мои слова и выложите их в Сети? Скажете, что убьёте нас всех, если сюда не приедет Генеральный секретарь ООН, и «раскроете ему глаза»? Что вы собираетесь делать?

— Мальчик, — голос американца показался глубоким и хриплым после чистой и звонкой речи ребёнка, — этот шрам у тебя на голове… Это они сделали?

— Этот? — он откинул волосы назад и показал небольшую выбритую полоску от виска до макушки. — Это не шрам. Так удобнее проходить процедуру. Она совершенно безболезненна, если вас это беспокоит.

— Мы просто подчинялись приказам, — пробормотал один из учителей, — нас послали сюда, нам говорили, что это секретно, но всё согласовано и…

— Тихо! — прикрикнул на него Эдин. — Согласовано, да? Посмотрите на них, посмотрите…

— Они и смотрят, — заметил мальчик. — И я не понимаю, чем вызвана ваша бурная реакция.

— На этом полу убили парня… маленького… — сказал американец. — Она приказала двум «гаммам» его убить.

— Кофи тоже был «гаммой», — пожал плечами мальчик. — Научное любопытство.

— Он был ребёнком.

— Он был им до того, как сел в кресло-капсулу. Человеческое существо определяет способность к самостоятельному выбору. Кофи перестал быть человеком, поэтому его смерть незначительна.

— Я не согласна, — прозвучал детский голос с другой стороны зала, и из рядов показалась девочка с короткой стрижкой. Она не обратила внимания на автоматы, которые вскинули чеченец и араб. — Он был человеком до процедуры, он им и остался. Его можно было вернуть к нормальной жизни.

— Потенциально, — ответил мальчик.

— Практически, — возразила девочка. — Из каждой «гаммы» можно сделать «альфу».

— Для этого, ты думаешь, всё и задумано? — спросил мальчик. — В этом смысл «Счастья планеты»?

— Убивать Кофи не стоило.

— Я и не говорю, что стоило, я говорю, это не важно.

Дети говорили быстро, и Алессандро не успевал за ними.

— Дети… — услышал он тихий голос американца, который вдруг направил автомат и на длинноволосого мальчика. — Это же не дети, а демоны, они не люди!

Дети зашумели, Эдин и остальное тоже подняли оружие, дети отпрянули, но спорившие мальчик и девочка словно не заметили, даже не повернули головы.

— Что дальше? — вдруг перешёл на крик американец. — Что дальше?!

Он выстрелил короткой очередью: пули попали длинноволосому мальчику в грудь, в шею и в голову, и тот упал на спину, его волосы растрепались, а во рту запузырилась кровь. Закричали от боли и попадали на колени стоявшие за ним дети, задетые пулями. Алессандро в один момент оказался рядом с американцем, выбил у него из рук автомат, оглушил прикладом. Челюсть хрустнула, американец тяжело осел, но Алессандро уже переключил внимание на толпу: расталкивая других, из неё вырвалось несколько десятков мальчиков и девочек.

— Всем оставаться на местах! На местах! — закричал Эдин и дал очередь поверх голов, но дети словно не слышали его слов, и в их стеклянных глазах Алессандро узнал бесстрастный блеск глаз убийц Кофи. «Они не остановятся, — мелькнула у него мысль. — Кто-то приказал им нас убить…»

Чеченец выстрелил, несколько детей упало, но остальные набросились на них, как хищные звери; на Алессандро кинулась сразу пятеро, пытаясь сбить с ног, с огромной силой, и кто-то ударил его в пах — попал в защитный щиток, другой удар пришелся в бронежилет; Алессандро ударил прикладом, локтями — одна девочка отлетела в сторону, но из толпы выбежали ещё дети, а учителя, заметил он периферийным зрением, побежали к запертым дверям, и он подумал, что сейчас придётся стрелять, другого выхода нет, как вдруг услышал крик:

— Не трогайте их! Прекратите немедленно! — заорала, напрягая свои маленькие лёгкие, девочка, спорившая с убитым длинноволосым мальчиком, и дети остановились, расплакались, отбежали от мужчин, на которых только что с яростью кидались, и непонимающе уставились на тела убитых и раненых.

Алессандро перевёл дыхание. Ни один из семерых серьёзно не пострадал, одним залпом чеченец убил троих и задел ещё некоторых, остальные дети отделались травмами, порой тяжёлыми, в рукопашной борьбе. Длинноволосый мальчик лежал, кровь из его ран запачкала белый костюм и уже запеклась, окрасив его в тёмно-бордовый.

— Оттащите тела в сторону и помогите раненым, — велела девочка, обращаясь к ребятам, и те, заплаканные и испуганные, бросились исполнять приказ. После она повернулась к Эдину: