Книга Veritas - Рита Мональди

Время людей закончилось, началась длительная агония мира: последние дни человечества.

– Он состоял на службе у сильных. Это люди, которые работают скрытно и могут все обратить в его противоположность: они меняют луну на солнце. Поэтому и имена студентов не появлялись среди некрологов в газетах.

Когда я ни живой ни мертвый ввалился в комнату Атто и рассказал ему о происшедшем, тот под каким-то предлогом отослал Доменико на улицу. Аббат был одет в новые одежды и, очевидно, готов к действиям. Пока он комментировал бегство Пеничека, я слушал его с отсутствующим взглядом. Мы были одни и могли поговорить о моем подмастерье.

– Не случайно Симонис, – сказал он, – посоветовал тебе ничего не говорить о дервише и его заинтересованности в отрубленных головах. Он не хотел слишком рано пугать их, они ему были еще нужны. Потому что в этом пункте Пеничек действительно не солгал: Симонис тоже шпион. Какой там идиот! Я же тебе говорил. Он притворялся. Так бывает, когда живешь жизнью, которая не твоя, а принадлежит твоему господину.

– Боже мой, – пролепетал я, – неужели я никогда никому не смогу доверять? Кто такой Симонис Риманопоулос, или, точнее, Симон Риманович?

– А кем он должен быть? – резко спросил аббат. – Может быть, он сам этого не знает. Спроси себя, кем он был для тебя до этого! То же самое касается и меня: важно только, кто я для тебя, все остальное – пустое. Только Господь Бог знает все обо всех нас.

Когда речь заходила о шпионах, аббат Мелани никогда не упускал возможности плеснуть воду на свою мельницу. Как хорошо для него сложилось, что я никогда не задумывался над тем, кто он на самом деле!

– Я поговорю с ним. Он должен объяснить мне все, – объявил я, не будучи особо уверенным в своих словах.

– Оставь это. Все и так уже слишком сложно. В таких случаях, как этот, когда все так запутано и за следующим углом тебя подстерегает смерть, тебе достаточно знать только, на кого работает человек рядом с тобой: на Бога или мамона. Все остальное только мешает. А Симонису можешь доверять.

Теперь, после моего рассказа, Атто изменил свое мнение относительно Симониса. Как животные узнают друг друга с помощью обоняния, так шпион Мелани узнал шпиона Симониса и решил для себя, что Симонис – ему не соперник. Как и мы все, они оба тоже были обмануты Пеничеком, и силы, о которых говорил Мелани, казалось, одинаковым образом атаковали две империи, подданными которых были Атто и Симонис: загадочной оспой Иосифа в Вене и оспой великого дофина в Париже.

Теперь мы с Атто вместе размышляли о том, что могло произойти. В вечер прибытия аги в Вену темные силы, которые должны были принимать участие в заговорах против императора, объявили полную боевую готовность. Такие люди, как Симонис, оказались под надзором. Для грека был выбран Пеничек. Поэтому младшекурсник выбрал его своим шористом! Заказчик Пеничека, вероятно, определил его к Симонису, потому что их обоих объединяло образование: Пеничек тоже был студентом медицины и учился в Италии, в Падуе.

Иногда Пеничек не мог подслушать наши планы или предугадать их, потому что мы не всегда ездили в его коляске. Он контролировал нас день за днем, когда возил на своей странной телеге, которая в любое время могла проехать всюду, в самые разные места. Посеяв за нами смерть и погибель, ему с помощью тончайшей интриги удалось выдать предварительно убитого им Опалинского за того, кем на самом деле был он: хладнокровным шпионом.

В квартире, где он убил несчастного Опалинского, мы смогли застать его врасплох, потому что он не знал, что у его жертвы была назначена там встреча с нами.

Затем последовала его реконструкция событий. Все было правдой, только вместо имени Опалинского в ней должно было фигурировать имя Пеничека! Это он, а не Опалинский, заманил нас всех на встречу в ту квартиру. Он нашел реквизированный императорскими чиновниками дом, чтобы мы поверили, что это Ян устроил засаду. Но мы опоздали на час. Решив, что мы что-то заподозрили, он казнил несчастного поляка. Едва закончив со своим произведением жестокости, он услышал наши шаги на лестнице. Мой помощник, видимо, еще раньше заметил что-то, быть может, черную карету. Поэтому он вдруг решил повернуть. Поскольку мы пришли через соседний дом, сообщник Пеничека не увидел нас.

Когда богемец понял, что его люди не придут ему на помощь, он запер изувеченное тело Яницкого в кабинете, выбросил ключ и, сев в кресло, принялся ждать нас. Он был в ловушке, однако он, убийца, хладнокровно притворился жертвой. Запах крови, который наполнял комнату, мы объяснили для себя поединком, о котором рассказал младшекурсник (как смешно звучал теперь этот титул для убийцы и лжеца!). Конечно, у него был с собой пистолет, но он попытался обойтись без крови: объявив, что скоро придут привлеченные криками прохожие, он заставил нас поспешно покинуть квартиру и таким образом помешал нам обнаружить труп Опалинского. В противном случае ему пришлось бы сразиться с Симонисом на дуэли, которая кончилась бы смертью для них обоих. Черная карета, ждавшая его на улице, последовала за нами, вероятно, по тайному знаку Пеничека.

Его рассказ на кладбище на самом деле был признанием. Выдавая Опалинского за актера, он описал все убийства, которые совершил сам. Он выбрал самую лучшую форму лжи: описывать реальные события, подменив лишь действующих лиц. Всегда, когда ему нужно было вымышленное имя, то ли для украшения своего рассказа подробностями, то ли для придания мрачной атмосферы, чтобы все выглядело еще более правдоподобным, он пользовался могильными плитами Главари, Марицы, Белы Терека и соответствующими эпитафиями.

А потом он бежал в черную карету, которая ждала неподалеку. За городом его встретят другие представители его кровожадной расы, другие представители невидимой сети, опутавшей Европу.

Богемец (или понтеведриец?) обманул нас всех. Однако постепенно каждый кусочек мозаики становился на свое место. Когда мы с Симонисом ехали в его коляске на встречу с Христо, Пеничек под предлогом процессий выбирал самые окольные дороги, чтобы помешать нам прибыть в Пратер вовремя. Наверное, он опасался, что нанятые им убийцы убьют и нас тоже, как он сам признался на кладбище больницы «Бюргершпиталь». Вот почему нападавший на меня сразу скрылся, как только увидел Пеничека: он узнал своего заказчика.

После убийства Драгомира Популеску Пеничек настоял на том, чтобы труп убрать сразу же, более того, он буквально вынудил нас сделать это. Он знал, что третий труп не останется незамеченным и что мы рано или поздно зададимся вопросом, почему не было ни малейшего намека на расследование со стороны властей. Поэтому он сделал вид, будто собирается попросить помочь спрятать тело румына, и поручил это дело двум своим сообщникам прямо у нас на глазах. Разве могли мы предположить, что они – кто угодно, только не безобидные кучера?

В случае с Коломаном мнимый пражанин полностью раскрыл свои умения. Хитрость Баламбера была чистой воды выдумкой, равно как и криптографические таланты Аттилы, и страсть Супана к тайнописи. Благодаря сомнениям, возникшим к месту, метким замечаниям в нужный момент, выдуманным ad hoc[105]историям, он заставил нас делать то, чего хочет он. Тем не менее иногда, когда он рассказывал нам сказки, я видел, что он колебался и поднимал глаза к небу, словно в поисках хорошей идеи. И как только мы все могли ему поверить? Хотя надо было признать, что Пеничеку хватало и изобретательности, и присутствия духа. А потом еще и совершенно на пустом месте сотворенный монах-августинец и дворец с Черкесом, который на самом деле (это нужно было еще проверить) вовсе не принадлежал принцу Евгению!