Книга Красный кролик - Том Клэнси

Вот только Райан никак не мог определить, в чем же состоит задача дирижера. Разве концерт не записан в нотах? Разве дирижирование не заключается только в том, чтобы проследить, что каждый музыкант вовремя исполнит свою партию? Надо будет поинтересоваться у Кэти — впрочем, та наверняка закатит глаза и обзовет его дикарем. С другой стороны, Сисси Джексон утверждает, что Кэти играет на фортепиано механически, не вкладывая душу. Вот так-то, леди Каролина!

Струнная группа оркестра также была превосходной. Райан недоумевал, как, черт побери, можно научиться водить смычком по струне, извлекая из нее нужный звук. «Вероятно, это все потому, что они зарабатывают музыкой на жизнь,» — в конце концов решил он и стал просто наслаждаться музыкой. Только тут Райан обратил внимание, что Энди Хадсон не отрывает взгляда от «упаковки». Он сам тоже посмотрел на «кроличье» семейство.

Девочка ерзала на месте, стараясь изо всех сил вести себя подобающим образом. Может быть, музыка ей и нравилась, однако это не шло ни в какое сравнение с мультфильмами, и тут уж ничего нельзя было поделать. И все же девочка вела себя прилично — маленький Крольчонок, сидящий между мамой и папой Кроликами.

Мамаша Крольчиха слушала концерт с жадным вниманием. Папаша Кролик просто вежливо изображал интерес. Джек решил, что, быть может, следует связаться с Лондоном и заказать для Ирины магнитофон с записями Кристофера Ходжвуда… этот американский дирижер очень нравится Кэти, как и Невил Марринер.

Так или иначе, минут через двадцать менуэт завершился, оркестр умолк, и когда Йозеф Роса повернулся к публике…

Зрительный зал взорвался громом аплодисментов и криками «Браво!» Джек не понимал, что такого сделал дирижер, но, судя по всему, венгры придерживались иного мнения. Низко поклонившись публике, Роса дождался, когда шум утихнет, повернулся к оркестру и, взмахнув маленькой белой палочкой, перешел к Бранденбургскому концерту номер два.

Это произведение началось со вступления духовой и струнной групп, и Райан зачарованно следил за игрой отдельных музыкантов, не обращая внимания на то, что делал с ними дирижер. «Сколько надо учиться, чтобы достичь такого совершенства?» — подумал он. Дома в Мериленде Кэти играла на рояле два или три раза в неделю — а особняк в Чатэме оказался слишком тесным, чтобы вместить подобающий инструмент, чем она была очень огорчена. Джек предложил жене достать пианино, но она отказалась, заявив, что это совершенно разные вещи. Сисси Джексон говорила, что каждый день играет по три с лишним часа, а то и больше. Но Сисси зарабатывает этим на жизнь, а у Кэти есть другое профессиональное увлечение.

Второй Бранденбургский концерт оказался короче первого. Он завершился примерно через двенадцать минут, и тотчас же следом за ним начался третий. Должно быть, из всех музыкальных инструментов Бах больше всего любил скрипку, а местная струнная группа играла выше всяческих похвал. В другой обстановке Джек, возможно, полностью отдался бы музыке, однако этим вечером ему предстояло нечто более серьезное. Каждые несколько минут его взгляд неудержимо смещался влево, на «кроличье» семейство…

Бранденбургский концерт номер три завершился приблизительно через час после того, как начался первый. В зрительном зале зажегся свет, пришло время антракта. Райан проводил взглядом, как папаша Кролик и миссис Крольчиха поднялись с мест. Причина этого была очевидно. Маленького Крольчонка надо было проводить в туалет, да и главе семейства, вероятно, также требовалось воспользоваться услугами местной канализации. Увидев это, Хадсон вскочил с места и выбежал из ложи. Том Трент следовал за ним по пятам. Английские разведчики быстро спустились в фойе и поспешили в мужской туалет. Райан, оставшись в ложе один, постарался расслабиться. Операция «Беатрикс» приближалась к апогею.

Олег Иванович занял очередь в мужской туалет. Хадсону удалось пристроиться сразу же за ним. В фойе царил обычный гул голосов. Кто-то направился в буфет за бокалом шампанского или токая. Другие пыхтели сигаретами, а человек двадцать ждали возможности опорожнить мочевые пузыри. Очередь продвигалась относительно быстро — мужчинам это делать гораздо проще, чем женщинам. Вскоре Зайцев и Хадсон оказались в выложенном кафельной плиткой помещении.

Писсуары здесь были такие же элегантные, как и все остальное, судя по всему, для этой благородной цели высеченные из караррского мрамора. Хадсон стоял в очереди, как и все, моля бога о том, чтобы его одежда не выдала в нем иностранца. Оказавшись за деревянной дверью с матовым стеклом, он выдохнул и заговорил по-русски:

— Добрый вечер, Олег Иванович. Пожалуйста, не оборачивайтесь.

— Кто вы такой? — прошептал в ответ Зайцев?

— Я ваш агент из бюро путешествий. Насколько я понимаю, вы решили совершить небольшую поездку.

— Куда же это?

— О, в западном направлении. Вас беспокоит безопасность одной персоны, не так ли?

— Вы из ЦРУ? — эту аббревиатуру Зайцев выдохнул едва слышным шепотом.

— Я человек необычной профессии, — подтвердил Хадсон.

Пока что нет смысла сбивать русского с толку.

— Итак, что вы мне предлагаете?

— Этой ночью вы будете спать уже в другой стране, друг мой, — сказал Хадсон, добавив: — Разумеется, вместе с женой и очаровательной дочкой.

Британский разведчик отметил, что «кролик» уронил плечи — интересно, от облегчения или от страха? Вероятно, от сочетания этих чувств.

Зайцев кашлянул, прочищая горло.

— Что я должен буду сделать? — снова зашептал он.

— Во-первых, вы должны сейчас подтвердить, что не собираетесь отступать от намеченного.

Лишь мгновение колебания.

— Да, мы идем до конца.

— В таком случае, делайте то, для чего вы сюда пришли… — их очередь уже подошла, -…после чего наслаждайтесь вторым отделением концерта и возвращайтесь в гостиницу. Мы с вами снова встретимся около половины второго. Договорились?

В ответ лишь короткое и судорожное односложное: «Да».

Теперь Олегу Ивановичу действительно требовалось воспользоваться услугами писсуара.

— Успокойтесь, друг мой. Все продумано и подготовлено, — заверил его Хадсон. — Не волнуйтесь, все будет хорошо.

Сейчас этому человеку как никогда нужна поддержка. Настал самый ответственный и пугающий момент в его жизни.

Ответа не последовало. Проделав три последних шага до мраморного писсуара, Зайцев расстегнул ширинку и облегчил себя — не только физически. Развернувшись, он направился к выходу, избегая смотреть Хадсону в глаза.

Но Трент, стоявший в фойе с бокалом белого вина в руке, увидел лицо русского. Если тот и подал какой-то условный знак своему собрату из КГБ, английский разведчик это не заметил. Зайцев не стал чесать нос, поправлять галстук — вообще не сделал никакого жеста. Он просто прошел через фойе и направился к своему месту. Похоже, шансы операции «Беатрикс» становились все лучше и лучше.