Книга Уинстон Черчилль. Личность и власть. 1939–1965 - Дмитрий Медведев

Среди других посетителей, навещавших Черчилля в этот период, был известный историк елизаветинской эпохи Альфред Лесли Роуз (1903–1997). В своих мемуарах, вышедших в 1980 году, он приводит дневниковые записи, описывающие его визит в Чартвелл. К моменту встречи с Черчиллем Роуз уже перешагнул полувековой рубеж и отметился полутора десятком исторических сочинений. Тем не менее его записи, пропитанные почтением, напоминают записи зеленого неофита, которому посчастливилось общаться с мэтром.

Черчилль встретил гостя в спальной. Он лежал в кровати с очками на носу и большой сигарой во рту. Перед ним стоял стол-поднос, на котором были разложены объемные плотные листы рукописи. «Я люблю работать», — произнес политик. После старомодного обмена любезностями Черчилль рассказал гостю, что в настоящее время перечитывает свой текст. Он передал ему главы про Генриха VII и его знаменитого отпрыска Генриха VIII. Роуз взял материалы и, выйдя из комнаты, проследовал через кабинет вниз в столовую. Черчилль тем временем переоделся.

Когда он присоединился к гостю в столовой, на нем был синий костюм-сирена и в тон основному наряду — синие вельветовые тапочки, на подъеме которых красовался простроченный золотыми нитями вензель «У. С. Ч.». Наверное, для того, чтобы в момент увлеченного диалога собеседник не забывал, кто находится рядом с ним. В столовой уже был накрыт ланч.

Отличительной особенностью пожилых людей является то, что их ойкумена все больше зацикливается на прошлом. Так и Черчилль стал вспоминать военные годы, своих коллег по кабинету, отставку 1945 года. Рассказал он и о серьезном инсульте двулетней давности. Затем разговор зашел об оппонентах политика. Роуза поразило, что в словах хозяина Чартвелла не было никакой враждебности по отношению к лейбористам. Экс-премьер вообще рассуждал, как человек, не связанный партийными узами. Даже упоминая тори, он говорил не «мы», а «они». «Такое ощущение, будто он сидел на Олимпе, расположившись над партийной борьбой», — отметил Роуз. Черчилль жалел, что ему не хватило времени реализовать свои внешнеполитические амбиции и подвести черту под «холодной войной», заложив основы прочного и многолетнего мира с Россией. Покидая Чартвелл, Роуз смотрел на постаревшую фигуру великого политика, думая с горечью: «Возможно, его больше не увидят и не услышат. В любой момент может случиться следующий, последний удар».

Но Черчилля было не так легко сразить. В сентябре 1955 года он покинул Туманный Альбион и отправился на виллу Бивербрука в Южную Францию. Находясь на отдыхе, он взялся за написание предисловия. Тем временем Ходж и Дикин, который вновь присоединился к команде, проводили финальную читку. Чувствуя недостаток знаний в некоторых темах, они обратились для проверки «дат, имен и фактов» к нумизмату из Британского музея Роберту Эндрю Карсону (1918–2006), известному своим трехтомником «Основные монеты римлян». Не без гордости Ходж признавался шефу, что, несмотря на тщательную проверку рукописи, Карсон смог «выловить» всего лишь пять-шесть неточностей, самая большая из которых была связана с римским императором Констанцием I Хлором (250–306). В книге указывалось, что он родился в Йорке, в то время как на самом деле он там скончался.

В середине октября Келли и Ходж присоединились к Черчиллю. Вскоре на юг Франции прибыл и неизменный корректор Чарльз Вуд. Его появление говорило о том, что работа над первым томом вошла в финальную стадию. Говорило это и о том, что начались проблемы. Дотошный и щепетильный Вуд не мог не выразить своего недовольства рядом моментов. «Из-за мистера Вуда у меня ощущение, что с финальной откорректированной рукописью первого тома может случиться настоящий водоворот, — негодовал Черчилль. — Этого водоворота можно было бы избежать, если бы Вуда здесь не было».

Черчилль решил оставить обсуждение проблемных вопросов до возвращения в Лондон. Следующие несколько месяцев были посвящены подготовке книги к изданию. Первый том, получивший название «Рождение Британии» и описывающий историю кельтской, римской, англосаксонской и нормандской Британии вплоть до правления последнего Плантагенета Ричарда III (1452–1485), был опубликован Cassell & Со. Ltd. в 340-ю годовщину смерти Уильяма Шекспира — 23 апреля 1956 года. Первый тираж составил сто тридцать тысяч экземпляров. В следующий месяц была сделана допечатка в двадцать тысяч экземпляров. Затем в течение девяти лет было сделано еще восемь допечаток общим тиражом больше шестидесяти трех тысяч экземпляров. Одновременно с британским изданием 23 апреля 1956 года Dodd, Mead & Со. подготовило издание в США, которое выдержало восемь допечаток до 1962 года, а тираж составил почти триста тысяч экземпляров. Также «Рождение Британии» было опубликовано в Канаде McClelland & Stewart Ltd. и в элитной серии Chartwell Editions издательством Educational Book Со. Ltd. В 1992 году коллекционное издание в серии Chartwell Editions будет переиздано Easton Press Inc.

Издатели считали, что наиболее подходящим временем публикации сочинения Черчилля был июль 1941 года. В 1956 году момент был упущен. По иронии истории, началась деколонизация, и отстаиваемые автором империалистические убеждения устарели. Более того, как замечает Виктор Феске, «сам мир, для которого создавалось это произведение, исчез».

Несмотря на свое несвоевременное появление, книга была благожелательно встречена друзьями и коллегами автора. По мнению Дж. М. Тревельяна, придет время, когда люди перестанут читать «нас, профессиональных историков, но они продолжат читать» книги Черчилля. Особенно Тревельян отметил предисловие — этот «благородный образец» хорошего вкуса. Из отдельных эпизодов ему понравилось рассмотрение автором одиозной личности Ричарда III. «Про этого короля написано столько вздора», в то время как линия повествования Черчилля отличается последовательностью и четкостью.

Сам Черчилль не благоволил к Ричарду, считая его «злодеем», но на его примере он показал ненадежность исторических работ, зависящих от предрассудков времени, авторских амбиций, а порой и просто являющихся результатом политического заказа. В своем произведении он часто обращается к работе Томаса Мора (1478–1535) «История Ричарда III». Характеризуя это сочинение, он отмечает, что в его основу были положены факты, «предоставленные в распоряжение новой и уже значительно укрепившейся властью». При этом основной целью, которую преследовал Мор, было «не столько изложение фактов, сколько создание моралистической драмы» с представлением Ричарда III в качестве «воплощения зла», а Генриха Тюдора — «освободителя королевства, самого добра и света». Черчилль не без иронии смотрит на Мора, который, обращаясь к преувеличению и глумлению над объектом своего исследования, стремится угодить власти и написать в высшей степени политкорректное сочинение. «Мор приписывает Ричарду не только все возможные преступления, но и кое-какие невозможные, а также представляет его физическим чудовищем, сухоруким и кривым», — с ухмылкой замечает Черчилль, добавляя также, что едва династия Тюдоров «сошла со сцены, защитники Ричарда взялись за работу, которая не завершена до сих пор». После этого верь историкам.

Черчилль же, не только читавший и создававший, но также и писавший историю, продолжил свое начинание. Еще до публикации первого тома он активно занялся продолжением. В конце января 1956 года он сообщал Дикину с юга Франции, что «напряженно работает над третьим томом». Он хочет сделать главы о Мальборо «еще более интересными». В начале марта автор уже занялся последним томом, решив лично описать события, произошедшие с 1870 года. При этом он планировал опираться на собственный опыт, а также знания, полученные во время работы над двухтомной биографией отца.