Книга Республика воров - Скотт Линч

Зрители разразились восхищенными криками и громко захлопали в ладоши. Сильван улыбнулся и жестом велел Локку подняться. Потом в стены театра полетел град заранее припасенных плодов и клубней – по давней традиции теринская публика выражала этим свое восхищение спектаклем и актерами; сцену забрасывали гнилыми овощами только недовольные зрители.

Алондо и Сабета, сняв посмертные маски, встали рядом с Локком, и все трое поклонились зрителям. Следом на поклон вышли Берт и Шанталь, потом Сильван и статисты. В одеянии фантазма остался только Эшак, заранее получивший от Локка подробные указания, что и как делать дальше.

Монкрейн, сдернув колпак чародея, вышел на середину сцены и произнес, перекрывая шум толпы:

– Благородные дамы и господа! Почтенные горожане и друзья Эспары! Мы, труппа Монкрейна и Булидаци, безмерно благодарны щедрости нашего покровителя. Барон Булидаци не только оказал неоценимую помощь в постановке нашего спектакля, но и принял в нем самое непосредственное участие. Прошу любить и жаловать, наш покровитель барон Булидаци!

В воодушевлении Монкрейна не усомнились бы даже самые искушенные зрители. Локк, облизнув пересохшие губы, молил всех богов, чтобы Эшекхар Курлин тоже справился с отведенной ему ролью.

Эшак скинул с плеч одеяние фантазма, под которым оказался роскошный камзол Булидаци (слуги доставили наряд по распоряжению, отправленному Сабетой от имени барона), гордо выступил вперед и занял место Монкрейна, который вместе с остальными актерами тут же согнулся в низком поклоне. Статисты последовали их примеру, и даже зрители у сцены почтительно склонили головы. Из лож послышались изумленные восклицания друзей и знакомых Булидаци, а затем раздались смех и аплодисменты.

Эшак приветственно поднял ладонь, победно сжал кулак, а потом, не снимая маски фантазма, повернулся к ложе баронессы Эзринтем, воздел руки и поклонился. После этого он с достоинством удалился в гримерный покой, а все остальные актеры вышли на последний поклон.

Зрители, увлеченно обсуждая неожиданное появление барона на сцене, толкаясь и добродушно переругиваясь, начали пробираться к выходам из театра. Музыканты заиграли веселую мелодию, и актеры ушли со сцены. Их проводили восторженные восклицания нескольких гуляк, настойчиво требовавших знаков внимания от Сабеты, Шанталь и Алондо.

В гримерном покое Локк, протиснувшись мимо толпы статистов, сорвал проволочную корону с головы. Жан, стоявший у черного хода, поднял раскрытую ладонь и кивнул. От облегчения у Локка едва не подкосились ноги, и Сабета поддержала его под руку.

Эшаку было велено не снимать посмертной маски и не произносить не единого слова, а сразу же после ухода со сцены забраться в телегу и залечь на дне, спрятавшись под покрывалом. Локк понимал, что Благородные Канальи испытывают терпение богов, заставляя Эшака смирно лежать в жаркой духоте рядом с обернутым в саван трупом барона, но ничего другого не оставалось – поддельный барон Булидаци должен был исчезнуть. В случае необходимости Жан был готов хорошенько врезать Эшаку по голове.

– А куда барон подевался? – спросил какой-то статист.

– Милорд с друзьями ушел, – ответил Жан. – У него сегодня вечером дел невпроворот.

– Пора баронессу Эзринтем навестить, – шепнул Локк Сабете. – Она ждать не привыкла, как бы не прогневалась.

– Думаешь, к ней лучше вдвоем пойти?

– Ага, – кивнул Локк и вкратце рассказал о своем замысле.

– Договорились, – улыбнулась Сабета. – Может, и эта дурацкая проделка нам с рук сойдет.

В гримерном покое толпились взбудораженные статисты, под присмотром Дженоры собирали костюмы и реквизит. Отдыхать было некогда: статистам следовало выплатить жалованье и отправить восвояси, нагрузить все добро на телегу и встретиться с Нерисой Маллорией у входа в театр. Впрочем, Локка и Сабеты все это не касалось. Вручив Дженоре бутафорское оружие (появляться с ним вне сцены строго запрещалось), они вышли в полуденный зной театрального двора, пересекли замусоренную площадку перед сценой и поднялись по лестнице в галерею второго этажа. У входа в ложу баронессы Эзринтем им преградили путь стражники.

– У нас известие для баронессы, – объяснил Локк, показывая стражникам перстень-печатку. – От барона Булидаци.

– В ложе миледи актеров не принимает, – ответил один из стражников. – Вам следует обратиться…

– Пусть войдут, – прозвучал повелительный голос. – И оставьте нас наедине.

Локка с Сабетой впустили в ложу. Баронесса Эзринтем стояла у перил и задумчиво смотрела на метельщиков (нанятых бароном Булидаци), сновавших по двору. Наконец она обернулась к непрошеным гостям. Каморрцы отвесили церемонный поклон.

– Похоже, ваш благородный покровитель совсем забыл о правилах приличия, – произнесла баронесса. – Вот уже дважды он избегает встречи со мной.

– Миледи, наш благородный покровитель умоляет вас о прощении, – почтительно начал Локк. – Дело в том, что, покидая сцену, барон Булидаци весьма неловко оступился и вывихнул лодыжку. Увы, он даже ходить сейчас не может. Он нас к вам отправил с извинениями, вот, свой перстень вручил, если вам угодно будет…

– Как неосмотрительно с его стороны, – вздохнула баронесса. – Нет-нет, уберите перстень, я его не раз видела. И где же теперь барон?

– Его друзья, боясь возможного перелома, уговорили барона немедленно обратиться к лекарю, – объяснила Сабета. – Ему было так больно, что он даже не сопротивлялся.

– Да, Булидаци – человек своенравный, привык добиваться своего, – кивнула баронесса, пристально разглядывая Сабету. – Рада слышать, что его приятели хоть раз приняли разумное решение.

– Барон Булидаци надеется, что вы не откажетесь почтить своим присутствием пиршество, которое он устраивает у себя завтра после спектакля, – произнес Локк, отчаянно надеясь, что баронесса не сочтет это приглашение оскорбительным – Благородным Канальям во что бы то ни стало требовалось создать впечатление, что Булидаци жив и здоров.

– Ах, пиршество?! – Баронесса Эзринтем всплеснула пухлыми руками. – Что ж, это даже к лучшему. Надеюсь, с вами я там тоже увижусь.

– Миледи, – начал Локк, – мы, простые актеры, сочтем за честь получить пригла…

– Лукацо, – прервала его баронесса, – неужели вы считаете, что мне неизвестно о намерениях барона Булидаци в отношении вашей прелестной кузины Верены?

– Что вы, я… – ошеломленно пробормотал Локк, словно баронесса, как заправская шоссоньера, шарахнула его пяткой в лоб.

Сабета пришла ему на помощь и воскликнула на безупречном старотеринском:

– Ах, вы раскрыли наше инкогнито!

– Видите ли, церемониймейстеру графини Антонии приходится внимательно следить за состоянием дел при эспарском дворе, – ответила баронесса на том же языке. – Дженнаро – родовитый и состоятельный вельможа, который, к сожалению, слишком рано вышел из-под родительской опеки. Мои соглядатаи в его свите докладывают мне о его проделках. Барон весьма несдержан в своих желаниях и не привык себе ни в чем отказывать.