Книга Седьмая чаша - К. Дж. Сэнсом

Леди Кэтрин Парр стала супругой Генриха VIII в июле 1543 года. Венчанию предшествовали несколько месяцев настойчивых ухаживаний со стороны короля. Много лет спустя, уже будучи королевой, Кэтрин призналась, что в отличие от своих предшественниц не имела ни малейшего желания выходить замуж за монарха. Возможно, отчасти это объяснялось нежными чувствами, которые она испытывала по отношению к сэру Томасу Сеймуру. Нельзя сказать наверняка, симпатизировала ли Кэтрин Парр реформаторам уже в 1543 году. Мне думается, что да, поскольку в противном случае остается предположить, что она стала убежденной сторонницей реформ только после брака с королем. Но в последние годы жизни антипатия Генриха VIII по отношению к реформаторам неуклонно росла, делая такие воззрения крайне опасными. Поэтому второй вариант кажется маловероятным.

Взгляды врачей эпохи Тюдоров на психические заболевания были более разнообразны и глубоки, чем можно предположить. Как и любая другая отрасль медицины, тогдашняя психиатрическая наука основывалась на теории дисбаланса между «четырьмя жизненными жидкостями», питающими человеческое тело. Так, например, меланхоликам рекомендовалось чаще употреблять в пищу салат, поскольку он «холодный и влажный». Но вместе с тем многие врачи давали пациентам вполне разумные советы, поощряя меланхоликов или «удрученных», как почтительно называли страдающих депрессией представителей привилегированных классов, почаще выходить из дома, гулять на свежем воздухе, слушать музыку и вести приятные беседы.

Не думаю, что методы Гая являются необычными для того времени, хотя его интерес ко всему, что связано с психическими заболеваниями, безусловно необычен. С другой стороны, и католики, и протестанты часто рассматривали наиболее ярко выраженные формы того или иного психического недуга в качестве одержимости. Католики в таких случаях предписывали исповедь и поклонение святым образам, протестанты — молитвы и пост. Временами, как это происходит с Адамом Кайтом в романе, люди, обладающие нестабильной психикой и одержимые какой-нибудь религиозной идеей, оказывались в нешуточной опасности, поскольку им грозило обвинение в ереси и публичное сожжение на городской площади.

Относительно медицинских воззрений того времени я почерпнул много полезного из книги Роя Портера «Социальная история безумия» (Лондон, 1987 г.), а труд Майкла Макдональда «Загадочный Бедлам» (Кембридж, 1981 г.) рисует захватывающую картину психиатрической практики одного из врачей, жившего в начале XVII века. Ему приходилось встречаться со случаями «синдрома грешника», от которого страдал Адам Кайт и который породили к жизни постулаты лютеран и кальвинистов о том, что Бог поделил человечество на спасенных и проклятых. Этот феномен неоднократно проявлялся и в последующие века. Взять, к примеру, первое Большое пробуждение (the first great Awakening) в колониальной Америке восемнадцатого века, когда произошло несколько получивших широкую известность самоубийств, совершенных людьми, которые считали себя безнадежно проклятыми.

Что касается лечения умалишенных, то оно было примитивным и крайне дорогим, как и вся медицина. Появление многочисленных лечебниц для душевнобольных в восемнадцатом веке объясняется тем, что люди, работавшие на промышленных предприятиях, не имели ни времени, ни возможности обеспечить надлежащий уход своим больным родственникам в домашних условиях и поэтому сдавали их в подобные заведения на длительный срок. В доиндустриальном обществе умственно отсталые и умалишенные получали гораздо лучший уход. Но наряду с этим существует множество свидетельств того, что людей с серьезными психическими заболеваниями держали дома, прикованными цепью, или прогоняли в пустынные районы, обрекая на жалкое существование и скорую смерть. Поэтому не приходится сомневаться, что жизнь психически больных людей в Европе того времени была полна невзгод и лишений.

Бедлам, основанный в пятнадцатом веке как лечебница для умалишенных Лондона, был одной из немногих в Европе больниц, где занимались проблемами душевнобольных. Он заработал мрачную репутацию не в последнюю очередь благодаря тому, что по выходным обычные люди приезжали туда ради развлечения, чтобы посмеяться над ужимками и причудливыми выходками несчастных безумцев, сидевших на цепи. Это продолжалось вплоть до наступления эпохи Стюартов. О том, что представляло собой это заведение в эпоху Тюдоров, известно мало, за исключением того, что в нем постоянно содержалось около тридцати больных. Их держали в лечебнице примерно год (хотя некоторые оставались там гораздо дольше), а затем выпускали вне зависимости от результатов лечения. Больница была платной. Значит, большинство пациентов происходили из состоятельных сословий. Возможно, и тогда предпринимались серьезные попытки лечить душевнобольных, но тот факт, что начальство подобных заведений повсеместно «приватизировало» их и использовало как средство обогащения, а также отвратительные условия содержания делали дома скорби весьма мрачным местом. Однако доподлинно мы этого не знаем, поэтому я не стал ничего изобретать.

В ходе подготовки к работе над романом мне пришлось прочитать довольно много книг, посвященных серийным убийцам. Больше всего меня поразило, что, несмотря на общность определенных качеств, лишь некоторые преступники проявляют их все сразу. До сих пор не существует четкого понимания, что же заставляет людей превращаться в подобных монстров.

История Жиля де Реца, к сожалению, является историческим фактом, а вот персонаж под именем Стродир выдуман мною. Это объясняется тем, что мне не удалось найти более или менее правдоподобных описаний случаев, связанных с серийными убийцами в средневековой Англии. Конечно, это не означает, что в те времена их не было вовсе. Я благодарен Джеймсу Уиллоуби за помощь, которую он оказал мне, обнаружив записи об одном подобном деле. Увы, на поверку это оказалось «уткой».

Весьма полезной стала для меня книга Джона Вудворда «Странная история вставных зубов» (Рутледж, 1968 г.), хотя я не могу согласиться с его утверждением относительно того, что пришедшая в шестнадцатом веке из Франции мода на вставные зубы не получила широкого распространения в Англии.

Как обычно, я старался придерживаться достоверной исторической хронологии, но бывали и исключения. Так, должен сообщить, что упомянутый в романе анатомический атлас Везалия вышел в свет только в 1543 году, поэтому в Англии он, вероятнее всего, появился чуть позже.

Все лондонские церкви, упомянутые в романе, вымышлены.