Книга Возрождение - Уильям Джеймс Дюрант

самых откровенных булл отлучения и интердикта в истории. Он победил; Венеция вернула Церкви украденные города и приняла самые унизительные условия; ее посланники получили отпущение грехов и снятие интердикта в ходе долгой церемонии, в ходе которой им пришлось испытать свои колени (1510). Сожалея о своем приглашении французам, Юлий теперь изменил свою политику, изгнав их из Италии, и убедил себя в том, что Бог соответствующим образом изменяет божественную политику. Когда французский посол сообщил ему о победе французов над венецианцами и добавил: «На то была воля Бога», Юлий гневно ответил: «На то был воля дьявола!»9

Теперь он обратил свой воинственный взор на Феррару. Это была признанная папская вотчина, но благодаря уступкам Александра при обручении Лукреции она платила папству лишь символическую дань; к тому же герцог Альфонсо, вступив в войну против Венеции по приказу папы, отказался заключить мир по его приказу и остался союзником Франции. Юлий решил, что Феррара должна стать полностью папским государством. Он начал свою кампанию с очередной буллы об отлучении (1510), по которой зять одного папы становился для другого «сыном беззакония и корнем погибели». Без особого труда Юлий с помощью венецианцев взял Модену. Пока его войска отдыхали там, папа совершил ошибку, отправившись в Болонью. Внезапно к нему пришло известие, что французская армия, которой поручено помочь Альфонсу, находится у ворот. Папские войска были слишком далеки, чтобы помочь ему; в Болонье было всего девятьсот солдат, а на жителей города, которых притеснял папский легат кардинал Алидози, нельзя было положиться, чтобы оказать сопротивление французам. Лежа в лихорадке, Юлий на мгновение отчаялся и подумал о том, чтобы выпить яд;10 Он уже собирался подписать унизительный мир с Францией, когда подоспело испанское и венецианское подкрепление. Французы отступили, и Юлий проводил их в путь, с вожделением отлучив от церкви всех и каждого.

Тем временем Феррара так сильно вооружилась, что Юлий посчитал свои силы недостаточными для ее взятия. Чтобы не быть обманутым в военной славе, он лично повел свои войска на осаду Мирандолы, северного форпоста Феррарского герцогства (1511). Хотя ему было уже шестьдесят восемь лет, он топтал глубокий снег, нарушал прецеденты, проводя кампании зимой, председательствовал на стратегических советах, руководил операциями и установкой пушек, инспектировал свои войска, наслаждался солдатской жизнью и не позволял никому превзойти себя в воинских клятвах и шутках.11 Иногда войска смеялись над ним, но чаще аплодировали его храбрости. Когда вражеский огонь убивал находившегося рядом с ним слугу, он переходил в другие кварталы; когда и они оказывались под огнем артиллерии Мирандолы, он возвращался на свой первый пост, пожимая согнутыми плечами перед лицом смертельной опасности. Мирандола сдался после двух недель сопротивления. Папа приказал предать смерти всех французских солдат, найденных в городе; возможно, по взаимной договоренности, ни один из них не был найден. Он защищал город от разграбления и предпочитал кормить и финансировать свою армию за счет продажи восьми новых кардиналов.12

Он искал отдыха в Болонье, но вскоре его снова осадили французы. Он бежал в Римини, а французы восстановили власть Бентивольи. Народ ликовал по поводу возвращения свергнутого деспота; он разрушил замок, построенный Юлием, сбросил статую, которую сделал Микеланджело, и продал ее как бронзовый лом Альфонсо Феррарскому; мрачный герцог отлил ее в пушку, которую в честь папы окрестил La Giulia. Юлий издал еще одну буллу, отлучающую от церкви всех, кто участвовал в свержении папской власти в Болонье. В ответ французские войска вновь захватили Мирандолу. В Римини Юлий обнаружил прикрепленный к двери Сан-Франческо документ, подписанный девятью кардиналами, в котором созывался генеральный совет, собравшийся в Пизе 1 сентября 1511 года, чтобы рассмотреть поведение папы.

Юлий вернулся в Рим подорванным здоровьем, ошеломленный катастрофой, но не склонившийся перед поражением. Говорит Гиччардини:

Хотя понтифик оказался так грубо обманут в своих льстивых надеждах, в своем поведении он напоминал Антея, о котором баснописцы рассказывали, что, как только он был выведен из строя силой Геракла, то, коснувшись земли, обретал еще большую силу и бодрость. Невзгоды оказывали такое же воздействие на Папу; когда он, казалось, был наиболее подавлен и удручен, он восстанавливал свой дух и снова поднимался с большей твердостью и постоянством духа, а также с более упорной решимостью.13

Чтобы противостоять недовольным кардиналам, он опубликовал призыв к созыву генерального совета, который должен был собраться в Латеранском дворце 19 апреля 1512 года. Днем и ночью он трудился над созданием грозного союза против Франции. Он уже приближался к успеху, когда его настигла тяжелая болезнь (17 августа 1511 года). Три дня он был близок к смерти; 21 августа он оставался без сознания так долго, что кардиналы готовились к конклаву, чтобы выбрать его преемника; в то же время Помпео Колонна, епископ Риети, обратился к римскому народу с призывом восстать против папского правления в своем городе и восстановить республику Риенцо. Но 22-го числа Юлий пришел в сознание; вопреки мнению врачей, он выпил значительную порцию вина; он удивил всех и разочаровал многих, выздоровев; республиканское движение угасло. 5 октября он объявил о создании Священной лиги, состоящей из папства, Венеции и Испании; 17 ноября Генрих VIII присоединился к ней от имени Англии. Укрепившись, он лишил сана кардиналов, подписавших вызов в Пизу, и запретил созывать такой совет. По приказу французского короля флорентийский синьор дал разрешение запрещенному совету собраться в Пизе; Юлий объявил войну Флоренции и замышлял восстановить Медичи. Группа из двадцати семи церковников, с представителями короля Франции и некоторых французских университетов, собралась в Пизе (5 ноября 1511 года); но жители были настолько угрожающими, а Флоренция настолько неохотной, что совет удалился в Милан (12 ноября). Там, под защитой французского гарнизона, раскольники могли спокойно переносить насмешки народа.

Выиграв эту битву с епископами, Юлий вновь обратился к войне. Он приобрел союз со швейцарцами, которые отправили армию, чтобы напасть на французов в Милане; нападение не удалось, и швейцарцы вернулись в свои кантоны. В Пасхальное воскресенье, 11 апреля 1512 года, французы под командованием Гастона де Фуа, которым решительно помогла артиллерия Альфонсо, разгромили объединенную армию Лиги под Равенной; практически вся Романья перешла под контроль французов. Кардиналы Юлия умоляли его заключить мир, но он отказался. Совет в Милане отпраздновал победу, провозгласив папу низложенным; Юлий рассмеялся. 2 мая его перенесли в латыни в Латеранский дворец, где он открыл Пятый Латеранский