льстивых дармоедов, напоминающих большую собачью свору, и, насыщая их голодные желудки объедками с барского стола, оскорбляют их себе на потеху и принуждают проповедовать то, что им велят. «Подобно тому как дети поступают с птицей или бабочкой, держа их на веревочке или на нитке, которую они по своей прихоти то укорачивают, то отпускают, так и эти ведут себя со своими священниками-прихлебателями, предписывают им, как себя вести, приказывают, что следует думать, и вертят ими так и этак по своему усмотрению»[2071]. Если патрон — человек педантичный, таковым надлежит быть и его капеллану, если же он папист, таковым должен быть и его секретарь, иначе его прогонят. Такие секретари должны оказывать патрону всякого рода услуги, развлекать его, а он им предоставляет за это церковные приходы, тогда как мы тем временем со своим университетским образованием, подобно тем телятам, пасущимся без присмотра на лугу, у которых лишь кожа да кости, попусту растрачиваем свое время, вянем как не сорванный в саду цветок, так и не найдя себе применения; или, подобно свечам, светим лишь самим себе и, затмевая свет собратьев, остаемся здесь совершенно незамеченными, в то время как даже самая маленькая свеча, перенесенная в темную комнату или в какой-нибудь деревенский приход, где она могла бы светить отдельно, могла бы дарить прекрасный свет и выделяться над всем своим окружением. И вот в то время как мы возлежим здесь в ожидании, подобно находившемуся в болезни человеку, что лежал в купальне Вифезды[2072]{1646}, дожидаясь того благоприятного момента, когда ангел возмутит воду, другие между тем одним махом добиваются желаемого, оставляя нас ни с чем. Но это еще не все. Если после долгих ожиданий, больших расходов, странствий, настойчивых ходатайств, как нас самих, так и наших друзей, мы, наконец, получим маленький приход, наши бедствия начнутся заново: мы неожиданно столкнемся с живыми людьми, с жизнью и дьяволом и новыми напастями; мы сменим спокойную жизнь на океан забот — мы окажемся в развалившемся приходском доме, который, прежде чем он станет пригодным для жилья, неизбежно придется с немалыми для нас расходами восстанавливать; нам придется вчинить иск относительно ущерба, нанесенного церковной недвижимости, в противном же случае нам, возможно, самим предъявят такой иск, и не успеваем мы еще как следует обосноваться на новом месте, как нас вызывают по поводу недоимок нашего предшественника: необходимо безотлагательно выплатить первинки{1647}, десятину{1648}, возвратить полученное им вспомоществование, не забыть о добровольных пожертвованиях, пошлинах в пользу епископа и прочем, и, чего следует более всего опасаться, мы сталкиваемся неожиданно с нарушением права на владение, как это произошло с Кленардом Брабантским при получении им прихода и издержками за его Бегине: не успел он заступить на место, как тотчас против него было возбуждено судебное дело, cepimusque, говорит он[2073], strenue litigare, et implacabili bello configere [как мы были тотчас же вовлечены в мучительнейшую судебную тяжбу и принуждены были бороться не на жизнь, а на смерть], в конце концов после тяжбы, длившейся десять лет, то есть столько же, сколько осада Трои, когда у него уже не осталось больше ни сил, ни денег, он вынужден был все бросить ради душевного спокойствия и уступить свое место сопернику{1649}. Мало этого, мы терпим к тому же измывательства и унижения со стороны всевластных чиновников, эти ненасытные гарпии взыскивают с нас непомерные пошлины; мы трепещем от страха при мысли о какой-нибудь допущенной нами провинности; мы попадаем в окружение упрямых, мятежных сектантов, сварливых пуритан, извращенных папистов, похотливого сброда не поддающихся исправлению эпикурейцев или же в среду любителей сутяжничества (и нам приходится бороться с этими дикими эфесскими тварями{1650}), поскольку они не желают уплачивать причитающиеся с них сборы без всякого рода выражений недовольства, или же пока их не принудят к тому долгой тяжбой, ибо, как гласит старая аксиома Laici clericis oppido infesti [Миряне всегда ненавидят духовенство]; все, что им удается урвать у церкви, они считают благоприобретенным, и с помощью таких грубых варварских действий они доводят своего несчастного священника до такого состояния, что ему уже не только это место не в радость, но, пожалуй, что и сама жизнь; если в такое положение попадают спокойные, честные люди, то для них не остается иного выхода, как превратиться из обходительного, учтивого образованного человека в неотесанного, грубого, предающегося в одиночестве меланхолии, приучающегося забывать, все, что он знал, мужлана, или же, как это происходит с очень многими, они начинают варить солодовое пиво, разводить скот, становятся коробейниками и прочее (отлученные отныне от своих научных занятий, от всякого общения с Музами и принужденные жить в провинции, в деревне, подобно высланному из Рима на берега Понта Овидию) и осуждены проводить день за днем в обществе неучей и недоумков.
Nos interim attinet (nec enim immunes ab hac noxa sumus) idem reatus manet, idem nobis, et si non multo gravius, crimen objici potest: nostra enim culpa sit, nostra incuria, nostra avaritia, quod tam frequentes, foedoeque fiant in Ecclesia nundinationes (templum est venale, deusque), tot sordes invehantur, tanta grassetur impietas, tanta nequitia, tam insanus miseriarum euripus, et turbarum oestuarium, nostro inquam, omnium (academicorum imprimis) vitio fit. Quod tot Respublica malis afficiatur, a nobis seminarium, ultro malum hoc accersimus, et Ruavis contumelia, quavis interim miseria digni, qui pro virili non occurrimus. Quid enim fieri posse speramus, quum tot indies sine delectu pauperes alumni, terrae filii, et cujuscunque ordinis homunciones, ad gradus certatim admittantur? qui si definitionem, distinctionemque unam aut alteram memoriter edidicerint, et pro more tot annos in dialectica posuerint, non refert quo profectu, quales demum sint, idiotae, nugatores, otiatores, aleatores, compotores, indigni, libidinis voluptatumque administri, Sponsi Penelopes, nebulones, Alcinoique, modo tot annos in academia insumperserint, et se pro togatis venditarint; lucri causa, et amicorum intercessu praesentantur: addo etiam et magnificis nonnunquam elogiis morum et scientiae; et jam valedicturi testimonialibus hisce litteris, amplissime conscriptis in corum gratiam honorantur, ab iis, qui fidei suae et existimationis jacturam proculdubio faciunt. Doctores enim et professores (quod ait ille) id unum curant, ut ex professionibus frequentibus, et tumultuariis potius quam legitimis, commoda sua promoveant, et ex dispendio publico suum faciant incrementum. Id solum in votis habent annui plerumque magistratus, ut ab incipientium numero pecunias emungant nec multum interest qui sint, literatores an literati, modo pingues, nitidi, ad aspectum speciosi, et