Книга Несостоявшаяся ось: Берлин - Москва - Токио - Василий Молодяков

В день подписания соглашения с Великобританией Сметании был у Мацуока и снова пытался получить конкретный ответ об отношении к Пакту о нейтралитете. На следующий же день министр вручил ему памятную записку, однако понять из нее что-либо было непросто: «Пакт остается в силе, хотя и не применим к германо-советской войне …Пакт сохраняет свою силу постольку, поскольку он не будет противоречить Тройственному пакту в тех его аргументах, в которых Япония должна уважать цели и дух Тройственного пакта …Поскольку это касается нынешней войны, то я уверен, что в настоящее время Япония будет занимать такую позицию, при которой она свободно, не связывая себя ни Пактом о нейтралитете, ни Тройственным японо-германо-итальянским пактом , сможет определить собственную политику».[696]

Но это было уже не так важно, потому что дни пребывания Мацуока в должности были сочтены. Ни Молотов, ни Сметанин, видимо, не знали о том, что японское правительство оказалось перед лицом кризиса. Вернувшись из Европы, Мацуока всерьез вознамерился стать следующим премьером. «Господи, помоги Японии, если это случится», – записал 2 мая в дневнике американский посол Грю.[697] Министр стал пропагандировать «дипломатию Мацуока» как альтернативу официальному курсу, требовал аудиенций у императора через голову премьера (серьезное нарушение субординации), попытался укрепиться в Ассоциации помощи трону, однако сразу же столкнулся с сопротивлением бюрократических кругов во главе с Хиранума, затем всего кабинета и армейского руководства. Чашу терпения переполнили его выпады против США и Великобритании в то время, как премьер пытался нормализовать отношения с Вашингтоном. 16 июля Коноэ подал в отставку и два дня спустя сформировал кабинет почти в том же составе, но без Мацуока, которого сменил осторожный адмирал-интеллектуал Тоёда. Год назад официоз МИД возвещал: «время старой дипломатии прошло». Теперь на тех же страницах говорилось, что японской дипломатии нужен лидер-прагматик с «ясной головой», а не романтик.[698]

25 июля Сметанин задал новому министру все тот же вопрос. Тоёда ответил только 5 августа, после очередного совещания кабинета и ставки: Япония будет верна Пакту о нейтралитете, если Советский Союз тоже будет соблюдать его; в противном случае он потеряет силу.[699] Проблем в двухсторонних отношениях осталось немало, и война принесла с собой новые, но стало ясно – нападать на Советский Союз, кроме как в случае его краха на Западе, Япония не собирается. 23 августа 1941 г., во вторую годовщину пакта Молотова-Риббентропа, не отпразднованную уже никем, Зорге сообщал: «Коноэ дал указание Умэдзу избегать каких-либо провокационных действий».[700] Указание было выполнено.

«Континентальный блок» так и не состоялся. Но можно согласиться с выводом Б.Н. Славинского: «Япония и Советский Союз в течение 1941 – 1945 гг., когда весь мир был охвачен военным пожаром, сумели сохранить между собой нормально-деловые, мирные отношения!».[701] Неудивительно, что британская и особенно американская пропаганда не жалели сил, чтобы поссорить их, рисуя всю историю их отношений исключительно черной краской.[702] Потом такой же курс избрала советская пропаганда, старавшаяся оправдать вступление СССР в войну против Японии. Но обо всех этих «потом» надо писать отдельную книгу.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Наше исследование окончено. Вернее, окончена та его часть, которую я решил предложить вниманию читателя, потому что сам процесс исследования, видимо, не завершится никогда. Напоминаю: это не последнее слово об истории несостоявшейся «оси» Берлин-Москва-Токио, но прежде всего «информация к размышлению». Давайте теперь размышлять вместе.

Надеюсь, я смог показать, что на рубеже 1940-1941 гг. «континентальный блок», каким он рисовался Хаусхоферу, Риббентропу и Сиратори, был возможен. Причем возможен в силу не «сговора диктаторов» и тем более не «единства тоталитарных идеологий» (идеология тут вообще ни при чем!), но в силу общности глобальных геополитических интересов трех сильнейших стран Евразии. Разумеется, вывод об их общности не относится только к описываемому периоду – он не менее актуален и сегодня!

Почему не состоялась «ось» и кто в этом виноват? В первую очередь, Гитлер, потому что принятие окончательных решений в Третьем Рейхе зависело только от него. Он остался верен атлантистским и русофобским настроениям своей юности, которые умело подогревали заинтересованные люди как в самой Германии, так и за ее пределами. Отказ Гитлера даже обсуждать сталинские контрпредложения обрекал так и не родившийся блок на смерть. Помочь делу могло только чудо. Но чуда не случилось.

Склонный «душить в объятиях» потенциальных союзников, Сталин тоже перегнул палку. Но он, по крайней мере, был готов к диалогу, хотя предпочитал, чтобы его уговаривали. Он тоже все решал единолично, что в данном случае в основном шло на пользу «континентальному блоку». Но оба диктатора так и не поверили друг другу. Оба считали союз временной мерой и были уверены, что противная сторона думает точно так же.

Тем не менее сам по себе факт, что на протяжении нескольких лет между вчерашними непримиримыми врагами – СССР и Германией, СССР и Японией – были вполне партнерские отношения, может показаться чудом. У «чуда» были конкретные авторы, которые имели возможность претворять свои идеи в жизнь. Амбициозный рейхсминистр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп сделал главную ставку своей карьеры на союз с Россией, продолжая давнюю традицию германской дипломатии, которую в данном случае поддержала геополитика Карла Хаусхофера. Поддержали его и карьерные дипломаты, хотя недолюбливали своего шефа. «Московский Тильзит» Риббентропа и Молотова стал смертельной угрозой для всего атлантистского лагеря, который до самого последнего момента не верил в его возможность. После этого оставалось только воевать.

Велико искушение поразмышлять, как сложилась бы мировая история, если бы «сырые мысли» Риббентропа воплотились в жизнь и присоединение Советского Союза к Тройственному пакту успешно состоялось. Но это уже дело беллетристов, а не историков. Хотя, уверен, историки на досуге тоже размышляют об этом.