Книга Корона за холодное серебро - Алекс Маршалл

– Три дня, – сказал Мрачный, когда дым перед ними расступился и он увидел высоко вверху Язык Жаворонка, угнездившийся на его колене лагерь Кобальтового отряда и горб, на котором лежит труп деда… А если не лежит, тот мальчишка еще до восхода луны будет выпотрошен.

Варвар кивнул своим мыслям. В нем самом будто выгорел туман под лучами невероятнейшего из солнц. Благодаря Хортрэпу Хватальщику Мрачный наконец-то обрел осмысленную цель – нечто, к чему можно стремиться без лишних раздумий, сомнений и колебаний. Как быть с Софией, Безликой Госпожой и Чи Хён – сейчас не важно. Все это подождет, пока он не завершит главное дело своей жизни.

– Если дядя не вернется через три дня, я начну охоту. Если явится раньше, то все кончится здесь. Не будет никакого обмена песнями. Никаких предательств. Дядя Трусливый сбежал со своей последней битвы.

Глава 28

В третий или четвертый раз прозвучал тихий голос стражницы, стоявшей у входа в шатер, и Чи Хён заставила себя сесть в постели. В висках грохотало. Снова шепот, и она, ловко высвободившись из забинтованных рук Гын Джу, оглядела палатку. Горелка для подогрева калди, которую она оставила непотушенной, явила ее взору изорванную одежду, попорченное в битве оружие и дюжину окровавленных бинтов – они меняли друг другу повязки, прежде чем завалиться в койку. Пора сменить и припарку на покалеченной руке. Чи Хён затошнило при виде обрубков пальцев.

– Генерал! – снова донесся шепот. Это уже Феннек – наконец-то! – Генерал, к вам парламентер.

– Иду. – Она со стоном натянула перепачканную юбку и куртку – пульсирующие болью копчик и рука воспротивились движению.

Либо насекотики, которые ей дали, выдохлись, либо ее состояние куда хуже, чем она думала. Скрутив волосы сзади в кривобокий узел, она еще раз оглядела шатер и решила: плевать. Если посетитель – имперский эмиссар, объявивший о своем прибытии через совомышь, пока Чи Хён валялась в цирюльной палатке, то пусть подавится своим недовольством, ей стесняться нечего…

Уже взявшись за полог, она передумала. Может, и нет смысла блюсти приличия, да и вообще пора отказываться от предрассудков, но… старые привычки, все такое.

Она сунула ноги в тапочки, дунула на огонек горелки и тихо вышла из шатра, стараясь не пропустить внутрь свет фонаря стражницы. Уже стемнело, но который час – не поймешь: может быть любой между закатом и рассветом.

– Ах, генерал, – сказал Феннек, потирая руками в перчатках, – наверно, лучше поговорить в шатре, это дело…

– Мы побеседуем на прогулке, господа. – Она взяла самый заносчивый тон, обращаясь к Феннеку и стоявшему рядом имперскому эмиссару, и стражники у тех за спиной озадаченно переглянулись. – Мне нужно размять ноги.

Что было правдой: ноги чувствовали себя так, будто по ним целый день молотили цепами дюжие крестьяне.

– Думаю, ты можешь размяться и позже, Чи Хён, – проговорил посол, поднимая забрало своего шлема в форме совомыши. – Мне нужно посидеть и перекурить, а твоя палатка…

– Там не прибрано, папа. – Как ни злилась Чи Хён на отца, увидеть его лицо было приятно. Она обняла гостя, ощутив сквозь ткань ханбока холод его доспехов. – Я все гадала, налезет ли еще на тебя старая броня.

– Ну, может быть, я ее немного распялил, – ухмыльнулся второй отец, гладя дочь по голове. Очевидная гордость на его лице чуть смягчила ее гнев из-за предательства… но только чуть. – Будь я проклят, если ты не вжилась в свою роль. Феннек сказал – ты была сущим бедствием для него и имперцев!

– Еще бы он так не сказал! – Чи Хён не сильно осерчала – что возьмешь с Феннека? Этот субчик всегда знает, с какой стороны у бутерброда масло. – Может, выкурим по трубке? Отсюда отличные виды открываются, хочу тебе показать.

– Так ты не дашь мне присесть даже на пять минут?

Неужели она искренне скучала по этому капризному голосу?

– Ты должна была подготовиться к встрече – разве не получила весточку от меня?

– Получила, не сомневайся. – Чи Хён помахала перед ним перевязанной рукой и сморгнула слезы – даже столь слабое движение вызвало страшную боль. – Но была слишком занята твоей гребаной войной, чтобы приготовить для тебя калди, как подобает воспитанной дочурке.

– Ох, Джи, – ласково произнес он и потянулся к ее руке, но не дотронулся. – Феннек сказал мне… Какого демона ты полезла в пекло? Я тебе сотни раз говорил: генерал командует, находясь в тылу! Защита Мохнокрылки – не волшебный пузырь, в котором можно прыгать хоть в кратер вулкана. Если ты еще когда-нибудь…

Чи Хён притянула его за грудки здоровой рукой и, глядя в лицо, заявила:

– Если ты еще когда-нибудь заговоришь со мной так перед моими войсками, то вылетишь из лагеря стрелой и на этом переговоры будут закончены. Ты меня понял, Канг Хо?

– Да что ты себе позволяешь! – вспылил он, отрывая ее руку от своих доспехов.

Тут одна из стражниц шагнула ему за спину и спросила:

– Генерал?

– Все в порядке, солдат, эмиссар прибыл издалека, не знает наших порядков. Но скоро он привыкнет к дисциплине Кобальтового отряда. – Чи Хён расплылась в улыбке, увидев, как потрясен отец. – А теперь, дорогой посол, я готова выслушать условия империи. Хороший обзор вон там – соблаговолите пройти?

– Вот, Канг Хо, уже набита, – подсуетился вечный миротворец Феннек, протягивая толстую вересковую трубку-бильярд, которой донельзя гордился. Из-за чередования прямых волокон и завитков казалось, будто из боков чашечки растут два ветвистых дерева. – Полагаю, вам с генералом нужно многое обсудить, и чем скорее мы перестанем спорить о месте, тем лучше.

– Хм, – буркнул отец. – Вижу, ты не пожалел усилий, чтобы удержать ее в узде.

– Я живу ради служения моему генералу, – с поклоном ответил Феннек.

Канг Хо выхватил у него трубку, и Чи Хён заметила, как Феннек ей подмигнул. Если он, полизав генеральскую задницу, надеется избежать жестокой нахлобучки за дезертирство из гвардии в битве у Языка Жаворонка, то старого лиса ждет сюрприз почище того, что достался второму отцу.

* * *

– Надеюсь, я тебя не задержал, – сказал Хортрэп, как всегда любезный, и щелкнул пальцами, отчего незажженный фонарь вспыхнул во тьме палатки и ослепил Софию. – Знай я, что ты хочешь аудиенции, моя дорогая, я бы не медлил. О, ты привела моего любимого песика!

Софии было приятно видеть, что ее накачка пошла на пользу: Мордолиз не дрогнул. Он лег на полу у ее стула, так же беспечно наблюдая за чародеем, как наблюдал за любым другим смертным. Она пыхнула трубкой из кукурузного початка, которую купила этим же вечером у ветерана. Пришлось купить, ведь она в приступе честности отдала Марото его трубку. Когда-нибудь вырежет себе настоящую, а сейчас сгодится и кукурузная.

– Я ничуть не спешу, Хортрэп. Нынче у меня всего одна остановка.

– А я-то надеялся, что этот красивый наряд – для меня, – мечтательно проговорил Хортрэп, разглядывая ее прикид. – София, ты неправильно повязала фартук! Узел на спине – и тебя примут за скорбящую вдову. Давай завяжем спереди, чтобы люди знали: к тебе можно подкатить.