Книга Память льда. Том 2 - Стивен Эриксон

Дестриант стояла ближе всех к неподвижному телу на носилках, разглядывала бледное, омертвевшее лицо Итковиана. Наконец женщина повернулась.

— Мы отмечаем смерть этого человека, душа которого не идёт ни к одному из богов. Он миновал врата Худа — и всё. Вошёл. Один. Он не бросит своё бремя, ибо в смерти остаётся тем, кем был в жизни. Итковианом, Кованым щитом Устава Фэнера. Помните его.

Она уже хотела дать знак начать захоронение, когда кто-то прошёл мимо Остряка и Скаллы, шагнул к Дестрианту.

Малазанский солдат, с каким-то свёртком под мышкой. Запинаясь, он сказал по-даруджийски:

— Пожалуйста, Дестриант, я хочу почтить Итковиана…

— Прошу.

— Я ещё… кое-что хочу сделать.

Она вскинула голову.

— Сударь?

Малазанец развернул свёрток — показался шлем Итковиана.

— Я… я не хотел поживиться за его счёт. Но… он настаивал, что это он остался в выигрыше при обмене. Неправда это, Дестриант. Сами смотрите. Все смотрите. Видите шлем на нём — это мой. Я его заберу. Его нужно вот в этом хоронить, в его собственном…

Дестриант развернулась, вновь посмотрела на тело, долгое время молчала, затем покачала головой.

— Нет, сударь. Итковиан бы отказал вам в этой просьбе. Ваш дар пришёлся ему по душе, сударь. Тем не менее, если вы решили теперь, что шлем, который вы ему отдали, имеет бо́льшую цену, он без колебаний вернул бы его… — Говоря это, женщина развернулась, её взгляд упал на солдата-малазанца — тот плакал. Затем она посмотрела куда-то ему за спину, и слова её погасли в тишине.

Остряк увидел, как глаза молодой женщины медленно распахнулись.

Звякнули доспехи — это вдруг повернулась Кованый щит «Серых мечей», затем, мгновение спустя, остальные солдаты последовали её примеру.

Развернулись и Остряк со Скаллой.

Одинокий малазанец был лишь первым из многих. В серебристом свете звёзд все выжившие солдаты Дуджекова Войска выстроились у основания гряды. Рядом с ними — ряды тисте анди, и дальше — рхиви, баргасты, Чёрные моранты — огромная толпа людей в полном молчании…

…а затем взгляд Остряка скользнул дальше на восток, к полю боя, и там вновь стояли т’лан имассы, и они тоже двигались вперёд.

Позади них стояла Серебряная Лиса, смотрела.

«Серые мечи» погрузились в ошеломлённое молчание, медленно расступились, когда первые т’лан имассы добрались до гряды.

Первым подошёл заклинатель костей, в руке он держал старую морскую раковину на кожаном ремешке. Неупокоенный шаман остановился и сказал Дестрианту:

— За дар, которым этот смертный нас удостоил, каждый принёс ответный подарок. Все вместе они станут ему курганом, и будет он неприступным. Если вы нам в этом откажете, мы воспротивимся вашей воле.

Дестриант покачала головой.

— Нет, сударь, — прошептала она. — Отказа не будет.

Заклинатель подошёл к Итковиану, уложил ему на грудь свою раковину.

Остряк вздохнул. Ах, Итковиан, похоже, у тебя появились новые друзья.

Торжественная процессия, скромные дары — зачастую лишь отполированный водой камень — один за другим ложились в растущую груду, укрывшую тело. Церемония продолжалась всю ночь, звёзды завершили свой великий круг и небо побледнело в лучах рассвета.

Когда малазанский солдат положил на курган шлем Итковиана, началась вторая волна, один за другим солдаты поднимались по склону, чтобы оставить покойному дар. Перстни, диадемы, кольца, кинжалы.

Всё это время Остряк и Скалла стояли в стороне и смотрели, как и «Серые мечи».

Когда последние солдаты спустились с холма, Остряк шевельнулся. Он взглянул на огромный, поблёскивающий курган, заметил слабую эманацию чародейства Телланна, которое сохранит его — удержит всякий предмет на своём месте, навсегда, — и поднял левую руку. Послышался тихий щелчок, торквесы скатились в ладонь.

Извиняй, Трич. Учись жить с чувством утраты.

Мы ведь живём.

Солнце наконец вынырнуло из моря на востоке, но весь город Коралл по-прежнему окутывала тьма. Паран стоял рядом с Быстрым Беном. Оба они видели процессию, но так и не покинули своего места на холме. Видели, как Дуджек присоединился к молчаливой шеренге дарителей: один солдат почтил другого.

Капитан чувствовал себя ужасно от того, что не мог поступить так же. Парану казалось, смерть Скворца разбила его, не оставила сил пошевелиться. Они с Беном прибыли слишком поздно и не успели принять участие в официальном прощании вместе со всеми остальными — Паран и не думал, что простой ритуал имеет для него такое огромное значение. Он бывал на похоронах прежде — ещё ребёнком, в Унте — видел торжественные процессии, шёл рядом со своими сёстрами, с матерью и отцом, чтобы в конце концов оказаться у какого-нибудь склепа в некрополе, где тело очередного державного мужа предавали в руки предков. Помнил длинные церемонии, во время которых ёрзал, не испытывая ни малейшей скорби по человеку, которого не знал. Плакать над пустым телом казалось ему глупой тратой времени.

Мать. Отец. Он не был на их похоронах, но чувствовал себя спокойно, зная, что Тавор наверняка организовала достойную церемонию с должным почтением.

Здесь солдаты свели весь церемониал к минимуму. Просто стояли навытяжку, неподвижно, каждый погружён в свои мысли и чувства. Но все вместе. Их связывало общее горе.

А они с Беном всё пропустили, пришли слишком поздно. Тело Скворца уже исчезло. И Ганос Паран чувствовал утрату, сердце его превратилось в глубокую, тёмную пещеру, где звенело эхо чувств, которые он никому не стал бы, не смог бы выказывать.

Они с чародеем молча смотрела на Лунное Семя, которое дрейфовало всё дальше на восток и теперь уже находилось на расстоянии трети лиги. Летающая крепость плыла низко над землёй, и вскоре — наверное, примерно через месяц — она коснётся волн где-нибудь в океане, а затем вода вновь хлынет в трещины, заполнит чертоги внутри и Семя Луны затонет. Скроется в глубинах бесчувственного моря…

К ним никто не подходил.

Наконец чародей повернулся.

— Капитан.

— Что, Быстрый Бен?

— Семя Луны. Нарисуй его.

Паран нахмурился, затем у него перехватило дыхание. Он колебался, но вот — присел на корточки, разгладил ладонью небольшой участок земли. Указательным пальцем начертил прямоугольник со скруглёнными углами, а внутри него грубый, но узнаваемый силуэт. Некоторое время он рассматривал свою работу, а затем взглянул на Быстрого Бена и кивнул.

Чародей вцепился рукой в плащ Парана и сказал:

— Веди нас.

Так. И как же это сделать? Смотри на карту, Паран… Нет! Так мы окажемся на треклятой поверхности горы, а потом последует краткий, но точно смертельный полёт в воду. Зал, сказала Хватка. Тронный зал Рейка. Думай о тьме. Куральд Галейн, никакого света, тишина, завёрнутые в ткань трупы…