Книга Сыщики преисподней. Элемент крови. Минус Ангел - Георгий Зотов

Варфоломей Всемогущий… и что толку в этом тяжеловесном титуле, если на тебя даже тупая офисная мелочь и то не обращает никакого внимания?

Взвесив в руке стакан с водой, он метнул его в часы на стене, они свалились на пол с жалобным звоном. По полу покатились винты и колесики.

Присутствующие замолкли. Кто-то полез под стол, но его оттуда вытащили.

– Что там у нас по существу? – как ни в чем не бывало спросил Варфоломей.

Вынув из длинных волос колесико, с места поднялся курносый ангел, держа перед собой внушительную бархатную папку с райским гербом.

– Основной вопрос на повестке дня: а что мы будем говорить праведникам? – сказал он, нервно хлопая пушистыми ресницами. – Народ хочет знать…

– Да ничего, – спокойно ответил Варфоломей.

– Но…

– И что ты предлагаешь? – цинично усмехнулся босс. – Выпустить спецпрограмму по телевидению: блондинистые девки-спецназовки перетравили ангелов из мести за испорченную сексуальную жизнь, а организовал все это первый заместитель Голоса? Да, зрительский рейтинг будет – зашибись. А после обеда мы с тобой оба останемся без работы.

– А что ж тогда делать? – растерялся ангел.

– Тебе уже сказали – ничего, – пожал плечами Варфоломей. – В три часа, когда у вас будет выпуск новостей, вскользь сообщите, что Габриэль получил в знак особого доверия руководства престижную должность – возглавить курирование новых офисов Голоса, расположенных в Ханты-Мансийске. Я уверяю, что никто в здравом уме туда не потащится это проверять.

– Шептаться будут, – горько сказал молодой ангел.

– Пошепчутся и перестанут, – отрезал Варфоломей. – Какие еще вопросы?

Офисный народ тихо шелестел крыльями, пораженный суровостью нового начальства. Сотрудники уже не только боялись рисовать, но и просто прикасаться к бокалам со святой водой. Одному из ангелов стало дурно, однако он конвульсивно ухватился за край стола и сидел, не отводя взгляда от Варфоломея и не смея даже вытереть покрытый испариной лоб.

– Нет вопросов? Ладно, тогда я сам спрошу. – Варфоломей взял со стола первую попавшуюся бумагу. – Хотелось бы знать, а как идут дела с рекламными плакатами Голоса под выборы? Ролики кто-нибудь снимал?

– Никто, – удивился близлежащий ангел. – А зачем? Все используется с прошлого раза, для экономии. «Коней на переправе не меняют», «Настройся на лучшее», «Сделай правильный выбор». Нет никакого смысла. И без того праведники за Голос проголосуют, поэтому слоганы, развешанные на растяжках по Небесной Канцелярии, используются до тех пор, пока не обветшают. Потом гастарбайтеры по заказу делают новые.

– Я эти слоганы слыхал, еще когда в школе учился, – поморщился Варфоломей. – Ну да ладно, пускай остаются. И как рейтинг Голоса?

Все замолчали. Было слышно, как кто-то судорожно сглотнул.

– Неудовлетворительно, – закашлялся все тот же сидящий вблизи ангел.

– Неужели снизился? – разволновался Варфоломей. – Да, это некстати. Может, продемонстрируем праведникам нашу заботу о них? Финиковые и банановые пальмы на пляжах вроде есть, срывай не хочу… Вероятно, следует посадить еще и рамбутаны с мангостинами, чтобы предлагаемый выбор райских фруктов был лучше. Помните: если бы мы не улучшали это направление, праведники до сих пор питались бы одними яблоками.

– Да нет, к счастью, рейтинг не снизился, – успокоил его ангел. – Но ведь и не повысился же! Как ни бьемся, так и остается на уровне 100 процентов.

Варфоломей закатил глаза к потолку.

– Ты что, идиот? – ласково поинтересовался он.

– Да, – немедленно ответил ангел, не находя в себе душевных сил противоречить новому и неизвестному, а потому опасному начальству.

– Оно и видно, – витийствовал Варфоломей. – Да как же физически можно повысить рейтинг со СТА ПРОЦЕНТОВ? Хоть ты тресни, но он не в состоянии вырасти даже на одну сотую! Вы здесь в своем уме, ребята?

– Но мы же стараемся, – побледнел ангел. – Главное – стремиться к лучшему, верно? Креатив и офисная солидарность помогают добиться невозможного. Мы последние тысячу лет всегда берем на себя повышенные обязательства – довести рейтинг Голоса до ста двух процентов. Даже премии получали.

– За результат? – удивился Варфоломей.

– За старания, – поправил ангел. – На следующей неделе у нас семинар «А что ты сделал для повышения рейтинга Голоса?». Соберутся председатели со всех райских островов. Потом состоится аналитический симпозиум на тему прорывов в политических технологиях и изучения методов конкурентов. А после этого…

Варфоломей уже ничего не слышал. Закрыв глаза, он откинулся на спинку серебряного кресла. «Скорее бы Голос вернулся, что ли, – горестно подумал он. – Честное слово, я тут к обеду с ума сойду».

Ангел, не обращая внимания на состояние руководителя, продолжал бодро зачитывать с бумажки мудреные названия и масштабные цифры. Собравшиеся аплодировали. В их глазах светился небывалый энтузиазм.

Глава 16

Электричка
(понедельник, 12 часов 48 минут)

На расстеленной прямо на вокзальном перроне, покрытой жирными пятнами газете «Мертвецкая правда» под наклоном стояла самая большая из трех малининских фляжек, любезно возвращенных райскими таможенниками на выезде из Небесной Канцелярии. Ее подпирали два изрядно помятых пластмассовых стаканчика, издававших неземной аромат. Рядом лежали останки копченого леща, удачно обменянного на испанский дублон у местных китайцев. Древние вокзальные трансляторы, предвещая прибытие городской электрички, хрипло транслировали песню Evil Eyes группы Savage Circus – из трясущихся динамиков летели пыль и паутина.

Малинин с выражением Цезаря, вступающего в Рим под визг поклонниц, залпом проглотил очередную порцию самогона. Его помятое от бессонницы, украшенное пожелтевшим синяком лицо светилось экзальтированной радостью – как у девочки на концерте «битлов». Калашников же просто застыл со своим стаканом, отрешенно глядя в пространство. Он не двигался уже десять минут, поэтому Малинин тронул его за плечо.

– А? – вздрогнул Калашников.

– Да вот, – конкретно на фляжку указал ему Малинин.

– А, ну да, – Алексей осушил стаканчик и принял прежний вид.

Малинин снова наполнил стаканы и осторожно почесал за ухом. Некий вопрос мучил его уже несколько часов, но он никак не решался его задать.

– Вашбродь… не сочтите за дерзость… а сколько раз?

– Чего? – выпал из нирваны Калашников.

– Ну, вы ж давно не виделись, – со всей дипломатичностью, на которую был способен, произнес унтер-офицер. – Вот я и спрашиваю: сколько раз?

Вздохнув, Калашников, отвесил Малинину смачный подзатыльник: хоть без замаха, но вполне ощутимый – фуражка с казачьим околышем слетела на заплеванный асфальт перрона. Заключив из этого, что подробного рассказа о приключениях в бледно-голубой комнате ему не услышать, унтер-офицер подобрал головной убор и вернулся к истреблению копченого леща.