Книга Свечка. Том 1 - Валерий Залотуха

Били оглашенные редко, но метко.

Никто не умирал, но те, кто их удары получал, потом об этом жалели. Били пяткой, носком, внешней стороной стопы – не оставляя на теле следов, но выводя из строя внутренние органы: от удара в печень человека рвало во время еды; ударенный по почкам долго потом мочился кровью, а получивший удар в пах, наоборот, никак не мог помочиться, становился желтым, и от него несло, как от больничной утки; ушибленные легкие не позволяли человеку вдохнуть полной грудью, а убитое сердце пряталось куда-то, и его обладатель несколько дней лежал с серым лицом, синими губами и отсутствующим взглядом. Оглашенные называли свои удары анатомическими и с дотошностью патологоанатомов обсуждали их последствия. Никто не умирал, но оглашенные утверждали, что это для них не проблема, так как били они не в полную силу и не в смертельные места. Голубой же их мечтой было убивать криком, для чего, тренируясь, они периодически, как оглашенные, орали, но тут никто не думал умирать, разве что Шиш на другом конце зоны мочился в штаны, да и то не всегда.

В том, что Игорек заполучил в союзники оглашенных был, как он утверждал, промысел Божий. Некий «Союз американских спортсменов-заключенных» прислал в «Ветерок» здоровенный ящик, заполненный, как решили дубы с КПП, просроченным сухим молоком. Вложили туда отправители и стопку религиозной печатной продукции, которую не стали бы в «Ветерке» читать, даже если бы знали английский. Были там и обязательные презервативы, которые контролеры оставили себе, а пестрые, ярко-раскрашенные, как все американское, большие жестяные банки передали в общину. Игорек на банки взглянул и сразу понял, что никакое в них не молоко. Это было средство для накачивания мышечной массы. В своем наркоманском прошлом Игорек пытался однажды сварить из него мульку, но получилась блевотина. Сгоряча он чуть не отправил заокеанский подарок в Олимпийский комитет России с застенчивой просьбой «прислать энное количество комплектов формы сборной нашей страны, можно б/у – для патриотически настроенных заключенных, твердо вставших на путь исправления». Игорек представлял, как его община идет по «Ветерку», и у каждого на груди маленький золотой двуглавый орел, на спине большое золотое слово «Россия», а впереди и чуть сбоку он, Игорек, одетый просто и буднично – как Сталин ходил в скромном френче без погон в окружении разряженных генералов в орденах и лампасах, и все сразу понимали, кто есть кто. Уже запечатывая письмо, Игорек услышал крики оглашенных и в одно мгновение понял – эти люди ему нужней, чем тряпки с гербами. Для затравки он дал оглашенным три банки американской дряни, те немедленно ее заглотили и попросили еще. Теперь и они были в Игорьковой власти.

Второй крестовый поход был обставлен менее торжественно, чем первый, – без хоругвей и малым составом: за Игорьком следовали Шуйца с Десницей и еще парочка приближенных.

Дело было на промке, в рабочий полдень.

Содомиты сидели посреди просторного дощатого сарая на куче березового прутка и делали вид, что вяжут веники, которые нужны для того, чтобы потом размазывать в дальняках по полу вонючую жижу. Уже на подходе Игорек услышал смех и поделился с соратниками своими на этот счет размышлениями, немного перефразировав услышанную где-то когда-то фразу:

– Бить или не бить?

Ближе к свету сидел на связанных метлах Почтальон и, пристроив книгу на свой лежащий на коленях живот, гундосо, но громко читал, а остальные покатывались со смеху. Все были так увлечены, что не замечали остановившихся в широком проеме двери православных. Те не успели вникнуть в смысл текста, но, услышав слово «Бог», возмущенно переглянулись – даже оно веселило пидарасов!

Почтальон замолчал, так как из-за стоявших в дверях людей в сарае стало меньше света.

Смех затих.

В наступившей тишине лишь похрустывал березовый пруток под обомлевшими задницами содомитов.

– Что я вижу, что я слышу? Чтение пидарасами Священного Писания? – предположил Игорек и двинулся внутрь сарая.

Навстречу поднялся Шиш, готовый все объяснить, но, увидев за спинами общинников одетых в спортивные костюмы оглашенных, молча сделал под собой лужу.

– Сколько же в тебе мочи, – поморщился Игорек, огибая Шиша по дуге.

– Кала еще больше! – доложил тот, радуясь, что разговор завязывается.

Православные переводили взгляд с книги в дрожащих руках Почтальона на неподвижно стоящего старосту, недоумевая, почему он медлит. А Игорек медлил, потому что не знал, как повернуть разговор, если книга окажется не той, на какую он рассчитывал.

Но она оказалась не просто той.

Удача в виде книги упала в его ладони из вконец ослабевших рук Почтальона. Игорек бросил взгляд на название, улыбнулся и, прикрыв верхнее слово, показал всем, и все прочитали:

– Библия.

Игорек сунул книгу за край куртки и еще раз усмехнулся.

– Что же они там смешного нашли? – спросил бледный от негодования Налет.

– Эти найдут, – скривился Лавруха, плюнул в сторону опущенных и отвернулся.

Глядя в тот самый момент на Шуйцу и Десницу, Игорек в который раз убедился в правоте давно им познанного закона существования человеческих сообществ: неправду надо обязательно разбавлять правдой, наилучший же эффект, влияющий на массы, достигается в пропорции пятьдесят на пятьдесят. В данном случае так буквально и получилось – то была не Библия, а глумливый ее пересказ, «Забавная…» – именно это слово староста и прикрыл пальцами руки, демонстрируя убийственный вещдок. Сам Игорек «Забавную библию» слушал, когда находился в тюрьме под следствием, – точно так же ее читали тогда в переполненной камере и точно так ржали.

– Я же вас предупреждал, – укоризненно глядя на опущенных, заговорил Игорек и, лишая их возможности объяснить, что читать именно эту книгу запрета не было и бить тут не за что, решительно направился к выходу, а поравнявшись с оглашенными, дал команду:

– Бить!

Закрыв дверь сарая снаружи, Игорек и сопровождающие его лица молча покурили (то было еще до знаменитой Мартириевой проповеди о недопустимости курения), задумчиво слушая доносившиеся изнутри звуки ударов, крики, стоны и всхлипы.

Разрабатывая операцию «Левит», Игорек вспоминал и первый, и второй визит к опущенным, дивясь промыслительности всего произошедшего. Но третий, в рамках проведения операции «Левит», ни в какое сравнение с ними не шел ни по высоте поставленной задачи, ни по глубине ее исполнения. Для подготовки этого визита были проведены три большие разводки, не считая малых, вспомогательных, о них тоже следует здесь упомянуть.

Через несколько дней после того, как о. Мартирий наложил на Игорька несправедливую, неподъемную, похабную, как Брестский мир, епитимью, прямо перед самой трапезой, в общину влетел запыхавшийся шнырь и сказал, что его вызывает к себе Кум. Вызов был неплановым, общину это насторожило, а Игорек попросил, чтобы кушали без него, и отправился в кумовку.

Планово к Куму ходили все, в том числе и Игорек.