Книга Гражданская война. Генеральная репетиция демократии - Алексей Щербаков

… Тем временем чекисты не сидели сложа руки. Они увлеченно громили савинковскую агентурную сеть. К концу 1922 года был ликвидирован западный областной комитет НСЗРиС со всеми его периферийными организациями, юго-восточный областной комитет, организации в Самаре, Саратове, Харькове, Туле, Киеве и Одессе. В Москве чекисты вскрыли и обезвредили 23 савинковские резидентуры, на территории Петроградского военного округа — несколько ячеек, в состав которых входило свыше 200 членов.

Разумеется, отловили не всех. Но все же Савинков оказался в роли генерала без армии. Да и идея «третьей революции» догорела и начала чадить, ее озвучивали только немногочисленные левые эмигранты, которые оказались безнадежно задвинутыми на обочину. А вот что Савинков терпеть не мог — так это пустую политическую трескотню.

Зато в финансовых вопросах особой принципиальностью он никогда не отличался. Он стал искать деньги где только можно. В этом ему помогал знаменитый Сидней Рейли (Соломон Розенблюм) — авантюрист такого же масштаба, как и Савинков. Они близко сошлись еще в Польше, причем Рейли лично принимал участие в рейде Булак-Балаховича.

Деньги искали всюду. К примеру, после прихода в 1922 году к власти Муссолини Савинков пытался установить с ним контакт. Впрочем, Борис Викторович искренне восхищался итальянским диктатором. Контакт, кстати, установили, поговорили… Муссолини выслушал комплименты, но денег не дал. Россия его никогда не интересовала никаким боком[170].

У Рейли тоже дела шли не ахти. 28 августа 1923 года он писал Савинкову из США:

«Приехал я сюда и немедленно должен был заняться поисками денег, и что Вы думаете? Ни один из тех людей, которые через меня в первые два года войны заработали миллионы долларов, не дал мне ни одного цента».

Причина такой жадности проста как штопор: за Савинковым никого не было. Ни организации на Западе, ни агентуры в РСФСР.

Казалось бы, Савинков смирился. Он пишет повесть «Конь вороной», которую многие назвали «реквиемом по Белому движению». Впрочем, и предыдущие его художественные произведения написаны во времена «простоя». Это интересно с психологической точки зрения. При чтении его книг создается впечатление, что политический деятель Савинков и писатель Савинков — два разных человека. Из его произведений — повестей «Конь бледный» и «Конь вороной», романа «То, чего не было» — следует: вооруженная борьба, как революционная, так и контрреволюционная, бессмысленна. Но… дописав свои покаянные книги, Савинков снова бросался с головой в эту борьбу. Видимо, спокойно жить он был уже не в состоянии. Тоже человек, не сумевший вернуться с войны…

Вот он снова, закончив книгу, ринулся в бой. И… угодил в чекистскую подставу…

Чекистам Савинков представлялся наиболее опасным деятелем эмиграции. На то были основания. Именно он имел огромный опыт, контакты с разными разведками, а о его связях на советской территории чекисты могли лишь догадываться. Тем более Савинков в поисках денег пускал пыль в глаза, утверждая, что у него всё схвачено… А с агентами большевиков на Западе было все хорошо.

ГПУ решило не ждать, пока «великий террорист» устроит еще что-нибудь, а сыграть на опережение. Так началась операция «Синдикат-2». Савинкову подкинули очень вкусную наживку — была создана легенда о якобы имеющейся в РСФСР крупной и разветвленной подпольной организации — партии «Либеральных демократов». От этой мифической структуры прибыл чекист А. П. Федоров. Выдавая себя за члена ЦК, он побывал в Вильно, Варшаве, Париже, встречался с Савинковым и его сподвижниками — Д. В. Философовым, Е. С. Шевченко, М. П. Арцыбашевым, и вошел к ним в доверие. По словам Федорова, среди «Либеральных демократов» было два течения — «накописты» и «активисты». Первые якобы стояли за то, чтобы накапливать силы, вторые выступали за активные действия — дело совершенно обычное для подпольных организаций. Федоров выдавал себя за активиста и пояснял: дескать, Савинков должен приехать и сказать свое веское слово…

В ходе довольно сложной игры удалось выманить Савинкова на советскую территорию. 18 августа 1924 года он был арестован в Минске на конспиративной квартире, а уже 27 августа в Москве начался судебный процесс.

Процесс был публичным, отчеты о нем печатали все центральные газеты. Тому была причина. Савинков полностью раскаялся и рассказал много не слишком красивых фактов из деятельности эмиграции. В сентябре 1924 года он выпустил статью «Почему я признал Советскую власть».

«Есть еще одно обстоятельство. Оно повелительно диктует признание Советской власти. Я говорю о связи с иностранными государствами. Кто борется, тот в зависимости от иностранцев — от англичан, французов, японцев, поляков. Бороться без базы нельзя. Бороться без денег нельзя. Бороться без оружия нельзя. Пусть нет писаных обязательств. Все равно. Кто борется, тот в железных тисках — в тисках финансовых, военных, даже шпионских. Иными словами, на границе измены. Ведь никто не верит в бескорыстие иностранцев. Ведь каждый знает, что Россия снится им как замаскированная колония, самостоятельное государство, конечно, но работающее не для себя, а для них. И русский народ — народ-бунтовщик — в их глазах не более, как рабочая сила».

… Суд над Савинковым вызвал в эмиграции шок. Мало того, что такой упрямый враг Советской власти публично раскаялся — так он еще и грязное белье вывернул. Поэтому стали озвучивать версии, что, дескать, Савинков заранее обо всем договорился с ГПУ. Хотя сегодня документы по «Синдикату-2» доступны — и оказывается, что это и в самом деле была операция чекистов.

Что же касается Савинкова, то он получил 10 лет. В тюрьме он написал несколько рассказов, в которых едко высмеивал «борцов с большевизмом». 7 мая 1925 года в здании ВЧК на Лубянке он бросился в лестничный пролет. Разумеется, Солженицын озвучил версию, что его сбросили. Правда, как это всегда у Солженицына, она построена на том, что кто-то ему рассказал, что знает людей, которым рассказали… Разумеется, чекисты ведь как вампиры — без крови жить не могут!

А на самом-то деле зачем им это нужно? Савинков был им нужнее живым. Скорее всего, он просто понял, что жить дальше незачем…

Орден непримиримых

Между тем у Деникина дела шли не очень. Особых средств «под Николая Николаевича» добыть не удалось. Запад не планировал в ближайшем будущем прямую войну против РСФСР. Причин тут много, и одна из — нэп. Многим казалось, что Советская власть попросту переродится — тем более что Москва стала активно раздавать концессии зарубежным фирмам. Это была не только прямая возможность заработать, но и застолбить экономические позиции мирным путем.

Внутри эмиграции тоже было неблагополучно. Возникло два «примирительных» течения — сменовеховство и возвращенчество.

Первое получило название от вышедшего в 1922 году сборника «Смена вех». Его авторы придерживались достаточно разных позиций, но сходились в том, что Советскую власть необходимо рассматривать как данность. Так уж вышло — и ничего не поделать.