Книга Волна страсти - Мэри Джо Патни

Отец ждал ответа, и Ребекка неуверенно начала:

– Я не вижу в ней ничего плохого. Веллингтон на картине как живой, поле сражения выглядит убедительно, а взмах руки, направляющей полки, вполне реалистичен.

– Разумеется, композиция и близость к реальности хороши – это мне всегда удавалось, – раздраженно сказал отец, – но это полотно нельзя назвать выдающимся, здесь мне не удалось превзойти самого себя. – Еще раз взглянув на картину, сэр Энтони стал мрачнее тучи. – Может, Уилдинг скажет, что в ней отсутствует? Почему его нет дома? – вскричал он. – Мой секретарь обязан быть всегда на месте!

– Я уверена, он скоро вернется. Я прикажу лакею сразу прислать его к тебе, – поспешно добавила Ребекка, найдя подходящий предлог, чтобы уйти.

Но не успела Ребекка дойти до двери, как она отворилась, и в мастерскую вошел капитан Уилдинг. Он был в голубом сюртуке и желтых лосинах, ладно сидевших на нем. Кивнув Ребекке, он положил на стол пакет.

– Здесь краски, которые вы заказывали, сэр Энтони. Я был недалеко от магазина и решил забрать их сам.

Вместо того чтобы воспользоваться возможностью поскорее уйти, Ребекка неожиданно для себя осталась и принялась изучать капитана, пытаясь понять причину его уверенности в себе. Богатырское сложение создавало вокруг него особую ауру. Он был умным, благородным и, пожалуй, порядочным, но в нем угадывалось нечто таинственное и трудноуловимое.

Вместо приветствия сэр Энтони прорычал:

– Где вы были?

– Вел переговоры с поставщиками вин, – невозмутимо ответил Кеннет. – Если я не ошибаюсь, вы говорили мне на днях о своем недовольстве вашим последним виноторговцем. Мне кажется, я нашел ему неплохую замену.

– Надо полагать, вы так напробовались вина, что сейчас пьяны в стельку, – ехидно заметил сэр Энтони.

– Разумеется, я пробовал вино, но не испытывал желания напиться, – миролюбиво ответил капитан. – Прошу прощения, если мое недолгое отсутствие доставило вам некоторое неудобство. Я не думал, что понадоблюсь вам именно сейчас.

Сэр Энтони схватил банку с белой краской и в ярости запустил ею в капитана.

– Вы всегда обязаны быть у меня под рукой! – заорал он.

– Какого черта! – возмутился Кеннет, ловко уклоняясь от банки, которая с тяжелым стуком ударилась о дверь. Белая краска разлилась по полу, забрызгав при этом и панели мастерской.

Сэр Энтони окончательно потерял самообладание и стал швырять все, что попадало под руку. Вслед за банкой с белой краской последовала банка с желтой, затем с берлинской лазурью. Он схватил в горсть свои особые кисти с длинными ручками и тоже запустил ими в стену, ударившись о которую они разлетелись в разные стороны. Смахнув все со стола, он схватил мастихин и запустил им в Ребекку, но промахнулся. Просвистев в сантиметре от плеча девушки, мастихин глубоко ушел в стену.

Содрогнувшись, Ребекка спряталась за диван. Капитан Уилдинг бросился к сэру Энтони и крепко сжал его руку.

– Вы можете разгромить всю свою мастерскую, – сказал он с тихой угрозой, – но не смейте швырять вещами в леди.

– Она не леди, а моя дочь, – возразил сэр Энтони, пытаясь высвободить руку.

Пальцы капитана еще сильнее сжали запястье художника.

– Тем более вы должны держать себя в руках, – сказал он.

Силуэты мужчин четко выделялись на фоне окна: стройная фигура сэра Энтони с искаженным от ярости лицом и широкоплечая – капитана, крепко сжимавшего руку хозяина. Перед Ребеккой возникло видение: молнии, мечущие свой огонь в гору, но не способные разрушить ее.

Наконец отцу удалось выдернуть руку, и на мгновение Ребекке показалось, что он ударит капитана, но, как это бывало и раньше, настроение сэра Энтони внезапно изменилось к лучшему, и его рука безвольно упала.

– Вы правы, черт побери. – Сэр Энтони посмотрел на дочь. – Я ведь никогда тебя и пальцем не тронул, разве не так?

– Только брызгал краской, – ответила Ребекка, стараясь казаться веселой. – Иногда ты бываешь ужасен.

Лицо капитана было серьезным, глаза холодными.

– И часто у вас бывают такие вспышки гнева, сэр Энтони? – спросил он.

– Не скажу, чтобы они вошли в привычку, но иногда бывают. – Художник потер запястье и показал на беспорядок. – Я не случайно выбрал эту мебель, так как она легко чистится и на ней не остается следов.

– Весьма забавно, – сухо заметил капитан. – Вам следует извиниться перед вашей дочерью.

Лицо сэра Энтони помрачнело: он не привык выслушивать замечания от своих подчиненных.

– Ребекка не придает значения перепадам моего настроения.

– Что вы говорите? Тогда почему она так бледна, как будто только оправилась после тяжелой болезни?

Головы мужчин повернулись в ее сторону. Ребекка замерла, зная, что на ее лице написано страдание, которого не заметит только слепой.

От опытного глаза художника не укрылось страдальческое выражение лица дочери.

– Ты и вправду пугаешься, когда я начинаю сердиться, Ребекка? – спросил он, немало удивленный.

Ребекке хотелось солгать отцу, чтобы не ставить его в неловкое положение, но под пристальным взглядом капитана она не решилась на это.

– Твои неожиданные вспышки злости всегда расстраивают меня, – сказала она, чувствуя себя очень неуютно. – Когда я была маленькой, я так пугалась, что мне становилось дурно. Мне всегда казалось, что наступил конец света.

У сэра Энтони перехватило дыхание.

– Прости, Ребекка, я этого не знал. Твоя мать… – Он резко оборвал себя на полуслове.

Ее мать никогда не обращала внимания на такие взрывы, так как в любую минуту могла взорваться сама. Когда родители ссорились и кричали друг на друга, Ребекка пугалась и забивалась под кровать.

Все замолчали, и Ребекка, для которой эта тишина стала невыносимой, постаралась скорее нарушить ее:

– У моего отца не все ладится в этой картине, капитан Уилдинг, и ему хотелось посоветоваться с вами. Это последнее полотно из серии «Ватерлоо». Художнику позировал лично герцог Веллингтон.

Капитан взглянул на полотно. Ребекка, наблюдавшая за ним, увидела, как сузились его глаза и натянулась кожа на скулах. Напрасно она считала его холодным и бесстрастным – ничто человеческое ему не чуждо. Она хотела бы научиться угадывать чувства капитана по выражению его лица.

– Веллингтон отдает приказ, – в раздумье произнес Уилдинг. – От этих воспоминаний у меня мороз по коже.

– Вам когда-нибудь приходилось видеть, как он дает сигнал к атаке?

– Да. Правда, я находился не в такой близости к нему. – Капитан снова пристально посмотрел на картину. – Сэр Энтони, вы хотите, чтобы этот образ был классическим, и поэтому идеализируете героя, или вам бы хотелось приблизить его к обстановке сражения, а картине придать больше естественности?