Книга Держи меня крепче - Тереза Бехари

– У тебя есть фото того времени?

– Куча. – Она дала ему еще один шар и махнула рукой, давая понять, что он может выбрать для него место на свое усмотрение. – Особенно мне нравится одна. Рождественская. Могу сказать, что Джейден, одетый во все черное, очень контрастировал с нашей елкой. Я в восторге от этой фотографии и от того, что смогу использовать ее для слайд-шоу, которое готовлю для предсвадебного ужина.

– Они разрешили тебе заняться слайд-шоу?

– Разрешили? Я бы сказала – вынудили.

Она потянулась, чтобы повесить последнюю игрушку на верхушку елки, отчего ее футболка чуть задралась и обнажила гладкую кожу ее живота, заставив Ноа нервно сглотнуть.

– Лила хотела задействовать меня. Я не смогла отказаться. Одно радует, что отказаться не смог и Джейден. Он только умолял, чтобы я не выходила за рамки приличия.

– Но ты, конечно же, не стала обращать внимания на его мольбы.

– Вот именно, – ослепительно улыбнулась Ава.

– Несправедливое преимущество для нашего пари.

– Может быть. Но ты можешь отыграться, толкая речь свидетеля жениха…

– О нет, – застонал Ноа.

– О нет? – с улыбкой повторила она. – Ты забыл? Пожалуйста, скажи, что ты забыл. Порадуй меня.

– Я и правда забыл. – Ноа опустился на диван и чуть не придавил кота. – Извини, – рассеянно буркнул он и покачал головой. – Джейден мне ничего не сказал.

– Мне кажется, он даже не думал, что ему следует предупреждать тебя. Торжественная речь входит в обязанности шафера. Тебе следовало знать об этом, учитывая… – Она запнулась и поморщилась. Может, вспомнила их предыдущий разговор или просто забавлялась им.

– Отец никогда не просил меня выступать с речью. Наверное, боялся, что я скажу что-нибудь… неподобающее.

– А может, он просто плевать хотел на традиции.

– Знаешь, – откровенно заявил Ноа, – мои отношения с отцом довольно сложные. Наверное, из-за того, что я никогда не обсуждал с ним свои чувства по поводу случившегося с матерью или его последующих отношений.

Ава ничего не ответила, и он немного напрягся.

– Ты вроде говорила, что вы не обсуждали подобные вещи.

– Я также сказала, что мы много говорили о тебе, – сочувственно бросила она. – Может, я ошибаюсь, но у меня создалось впечатление, что он знает о том, что ты не одобряешь его. По крайней мере, не одобряешь его романы, последовавшие после смерти твоей матери. – Ава запнулась, а потом продолжила: – Опять же, я понимаю, что все это наверняка дико для тебя, и мне очень жаль. По правде говоря, если бы я знала, что ты вернешься и у нас состоится вот этот разговор, может, я бы не стала заводить дружбу с твоим отцом.

– Ты думала, я не вернусь?

– Тебя не было целых семь лет.

– Это беспокоило тебя? – Его сердце мучительно сжалось, когда Ава покачала головой и отвернулась. – Это ранило тебя.

– Нет… Я в порядке. В порядке, – повторила она, когда Ноа взял ее за руку и потянул к себе, чтобы она села рядышком.

Он осторожно обнял ее за талию, так что при желании она могла отстраниться.

– Я даже не догадывался.

– А как ты мог догадаться? Мы ведь даже не были друзьями.

– Мы были чем-то. – Он не удержался и коснулся ладонью ее щеки. – У меня нет слов, чтобы описать то, что происходило между нами, поэтому я буду называть это чем-то.

Она посмотрела на него и положила ладонь поверх его руки.

– Это описание подходит нам идеально.

Он улыбнулся, но потом его улыбка померкла.

– Прости. Мне не следовало блокировать твой почтовый адрес.

– Тогда почему ты сделал это?

Ноа уронил руку ей на колено, и она тут же взяла его руку в свою. Словно хотела сказать, что не осуждала его.

– Я испугался, что все испортил, – честно ответил он.

– Как ты мог все испортить, если у нас не возникло проблем после первого поцелуя?

– Потому что тогда тебе было шестнадцать. Ты была неопытной, и я… нашел себе оправдание. Я убедил себя в том, что после этого поцелуя ничего не изменится – как мы и договаривались.

– А после второго раза?

– После второго раза возникло осуждение. Чувство вины.

Ему показалось, что она собирается отодвинуться, и он еще крепче прижал ее к себе.

– Ава, мне было проще испытывать вину, чем что-то другое. И я боялся потерять дружбу с Джейденом.

– Но как насчет меня?

Он не мог ответить на этот вопрос. Ноа сомневался, что сможет сказать ей, что испытывал вину не только перед Джейденом. Он осуждал себя за то, что воспользовался беззащитностью Авы. Отыгрался на ней за свое разбитое сердце.

– Я допустил ошибку, – тихо сказал он.

– Это была не ошибка. Это был выбор. Осознанный, – выдохнула она. – Ты решил вычеркнуть меня из своей жизни и выбрал Джейдена. Я не могу винить тебя за это. По крайней мере, пытаюсь.

– Я не смог бы дальше общаться с тобой и продолжать верить, что это была ошибка.

После его слов в комнате воцарилась тишина.

Наконец, Ава кивнула и похлопала его по руке.

– Ладно, – пытаясь придать своему голосу бодрости, бросила она. – Мы еще не повесили ангела на верхушку.

– Ага. Но сначала мне нужно принять другое решение. Нам обоим нужно его принять.

– О чем ты?

– Ава, я хочу поцеловать тебя, – тихо произнес он. – Но поскольку это, безусловно, усложнит наши жизни, мне нужно, чтобы ты тоже…

Она не дала ему договорить и прильнула к его губам.

После того как Ноа сказал, что хочет поцеловать ее, она больше ничего не слышала. Ава смутно помнила, что он пытался о чем-то предупредить ее.

Но разве стоило обращать на это внимание, когда она ощущала его губы на своих?

Сейчас она снова чувствовала себя целостной. Она думала о том, что Мило оказался в дураках, бросив ее. Что это он совершил ошибку. Что это по его вине у них ничего не получилось.

Потому что Ава не могла считать себя несовершенной, когда ее целовал сам Ноа Джайлз, этот потрясающий, соблазнительный и невероятно привлекательный мужчина.

Он был из тех, кто во время поцелуя делал все целенаправленно. Каждое прикосновение его языка, каждое движение его губ заставляли ее, Аву Келлер, чувствовать себя единственной женщиной на всем белом свете.

Она позволила себе отдаться на волю чувств, насладиться тем, как прикосновения его языка вызывали дрожь в ее теле, как он сжимал ее в своих объятиях.

Услышав стон Ноа, Ава ощутила себя неотразимой, и в ее сердце разлилась жаркая волна, прокатившаяся к низу ее живота.