Книга Юрий Поляков. Последний советский писатель - Ольга Ярикова

Огромной популярностью пользовалась передача «До и после полуночи», ежемесячно (или даже чаще) выходившая в прямой эфир с марта 1987-го по 1991 год, с субботы на воскресенье. Автор и ведущий Владимир Молчанов предлагал зрителям самые неожиданные сюжеты, в частности, такие, которые представляли привычные исторические факты в неожиданном ракурсе. Например, в одной из передач было подробно рассказано о высоком уровне жизни и статусе рабочих Прохоровской мануфактуры на Красной Пресне, где во время Декабрьского восстания 1905 года шли особенно ожесточенные столкновения рабочих с правительственными войсками. О доступных им социальных благах (которым и в советское время можно было позавидовать) и поездке лучших из них с хозяином на Всемирную выставку в Париж.

Писатель Юрий Поляков был частым гостем у Молчанова. Как, впрочем, и у ведущих «Взгляда», еще одной суперпопулярной программы, самой рейтинговой в эпоху перестройки. Впервые она вышла 2 октября 1987 года и прекратила свое существование в апреле 2001-го. Ее первыми ведущими были Олег Вакуловский, Дмитрий Захаров, Владислав Листьев и Александр Любимов. Затем появились Александр Политковский, Сергей Ломакин и Владимир Мукусев. Приглашали также известных журналистов Артема Боровика, который много писал о проблемах Советской армии, отслужив из журналистского интереса в американской, и Евгения Додолева, специализировавшегося на сенсациях. Решение о создании пятничной молодежной передачи было принято ЦК с подачи секретаря по идеологии Александра Николаевича Яковлева. Ведущие обсуждали в прямом эфире самые разные темы. Они вызывали тогда всеобщую симпатию, хотя их беседа никого ни к чему не обязывала. Главное, что программе по-настоящему удавалось, — разоблачительство, критика всего и всех, кроме демократов. Программа стала одним из символов перестройки, и когда в январе 1991-го ее выход в эфир приостановили, манифестация в ее защиту собрала десятки тысяч человек.

В качестве гостей в студию приглашали известных людей, и каждый выпуск широко обсуждался в СМИ. Однажды в эфире был показан сюжет о первом легальном советском миллионере Артеме Тарасове, разбогатевшем на кооперативной деятельности. Его заместитель по кооперативу предъявил журналистам партбилет, в котором была поставлена отметка, что он заплатил за месяц партвзносы в размере 90 тысяч рублей — в то время как средняя зарплата в стране составляла тогда 120 рублей.

В августе 1988-го во «Взгляде» появились следователи Гдлян и Иванов, которые вели тогда хлопковое дело. Они использовали прямой эфир, чтобы сообщить, что имеют основания для привлечения к уголовной ответственности ряда делегатов XIX Всесоюзной партконференции. В одном из выпусков был показан сюжет о положении наших военнопленных в Афганистане, который не пустила в эфир программа «Время». «Взгляд» представил зрителям «ДДТ», «Наутилус Помпилиус», «Кино». Именно в эфире «Взгляда» Марк Захаров впервые озвучил мысль о необходимости захоронить Ленина и сжег свой партбилет. Ведущие открыли тему так называемого русского фашизма, когда в здании ЦДЛ случился скандал между представителями «Памяти» и демокритического «Апреля» и были разбиты очки литератора Анатолия Курчаткина[6].

Информационно-аналитическая передача «Прожектор перестройки» выступала с громкими разоблачениями и критикой возникавших в ходе реформ перекосов. В ее адрес тоже ежедневно приходили тысячи писем. Примером затрагиваемых тем может служить история с гонорарами эстрадных певцов, которые получили право договариваться о концертах напрямую, минуя Министерство культуры и директоров филармоний. О том, сколько получали самые известные, в передаче не говорилось, зато было обнародовано, что диск-жокей Сергей Минаев получал за концерт две тысячи рублей, и это возмутило телезрителей. Сам Минаев позднее утверждал, что этот сюжет был сделан по заказу тех, мимо кого стали отныне проплывать эти огромные суммы.

За пару лет до так называемой гласности Главная редакция программ для детей и молодежи запустила проект «До 16 и старше». Программа шла в дневное время, когда старшеклассники уже возвращались из школы, а взрослые еще были на работе. В ней говорилось о движении рокеров и беспризорниках, о наркомании и алкоголизме среди молодежи, о дедовщине в армии, проблеме досуга и взаимоотношениях подростков с родителями. Такого уровня откровенного разговора о проблемах молодежи прежде на телевидении не было. Стоит ли говорить, что автор «ЧП…» и «Работы над ошибками» был частым гостем и этой передачи.

«Музыкальный ринг», выходивший на Ленинградском телевидении в 1984–1990 годах, тоже знакомил страну с не появлявшимися прежде на экранах рок-музыкантами. Ведущие Тамара и Владимир Максимовы предоставляли площадку «Аквариуму», «Браво», «Секрету», «Звукам Му», «Поп-механике», «Алисе» и многим другим, давая публике возможность задавать музыкантам острые вопросы.

В те годы стали модными телемосты с Америкой, которые проводили Фил Донахью и Владимир Познер и на одном из которых советская участница сказала свое знаменитое: «У нас в Советском Союзе секса нет!» — имея в виду только то, что, как и большинство советских женщин, она не представляла себе интимную связь без любви. Юрий Поляков был на этом «мосте», как и на других передачах, которые вел Владимир Познер.

То, что он регулярно появлялся на самых модных молодежных передачах и вообще на телевидении, по тогдашним понятиям означало, что он признан властью. При советской власти перед телеаудиторией выступал ограниченный круг литераторов. Обычно это были фронтовики и поэты-эстрадники. Из женщин-писательниц чаще других на телеэкранах появлялись Римма Казакова, Белла Ахмадулина, Лариса Васильева.

Телевизионщики выделили Полякова из писателей его поколения благодаря тем же качествам, которые ценны и в комсомоле, и в школе, и в газете: умению свободно говорить на разные темы, быстроте реакции, чувству юмора и смелости высказываний. Это тоже было веянием времени. Чаще всего его приглашали во «Взгляд», где он по-приятельски общался со «звездами» нового телевидения — Листьевым, Любимовым, Мукусевым, Политковским. Правда, со временем происходящее в стране стало вызывать у него скептицизм, и это сказалось на отношениях с либералами-взглядовцами.

«Мы летели в Америку на встречу «восходящих лидеров», — вспоминает Поляков. — Взглядовцы были, кажется, в полном составе. Мы выпивали, обсуждали новости. Они были очень горды тем, что, несмотря на запрет Горбачева, пустили в эфир сюжет про Шеварднадзе, который, объявив о возможности фашистского переворота в стране, пригрозил своей отставкой. Не знаю, где уж он нашел у нас фашистов. Впрочем, красно-коричневой угрозой тогда все пугали друг друга, как в пионерском лагере мы ночами стращали сами себя жуткой сказкой про гроб на колесиках. Все политики с правдой не дружат, но Шеварднадзе был уникальным, эпическим лгуном и предателем, что и подтвердил в бытность президентом Грузии. Я ответил взглядовцам в том смысле, что бывают в жизни государства ситуации, о которых в эфире надо рассказывать осторожно, а иногда и просто помолчать. Они набросились на меня с хмельной принципиальностью: