Книга Колдовской источник - Джулия Уолш

Теперь его разбитое сердце начало заживать. Пришло время нарушить молчание. Источник может творить чудеса или приносить несчастье, но он не может определять, какая женщина хорошая, а какая плохая. Это утверждают только хитрецы, желающие извлечь для себя выгоду.

Пауль взял ключ и дрожащими руками открыл дверь: в полутьме погреба сидели два человека – женщина и мужчина. Женщина, громко жалуясь и причитая, мгновенно проскользнула мимо него в теплую пекарню. Помощник немедленно выключил радио.

В следующую секунду пекарь узнал ночного сторожа.

– Благодарю вас, господин Вислинг, – раздался голос Свена. – Я хотел только разузнать поподробнее о Девичьем источнике, чтобы рассказывать туристам. Вы ведь тоже все знаете о нем?

Он прошагал мимо смущенного Пауля, взял Еву за руку и вывел на улицу через торговый зал, не встретив Бриджит.

Пекарь запер дверь погреба, вернулся в пекарню, велел помощнику снова включить радио и постарался взять себя в руки.

* * *

– Прежде всего, я приму горячий душ, – сказала Ева, поднимаясь по лестнице, и ее голос по-прежнему звучал отстраненно.

А Свен первым делом выпил горячего чая, стащил с себя мокрую одежду и юркнул под теплое одеяло. Машинально он посмотрел на портрет… и оторопел: след от ожога исчез! Свен провел по холсту рукой: краски были высохшими!

– Ева! – закричал он.

Но никто не ответил. Ева была поглощена собственной внешностью: нужно привести в порядок прическу и гардероб, чтобы не акцентировать внимание на изуродованном лице. Свен сглотнул. Никакие скандалы и публикации в прессе не спасут ее от тоски и одиночества. Это удастся только ему, потому что он виноват перед ней и поклялся ей помочь в случае несчастья.

– Бриджит! – с тоской прошептал Свен, мечтая видеть рядом с собой ее, а не Еву.

Но было слишком поздно: Ева снова взяла его в оборот.

– Свен! – она поднималась по лестнице. – Надеюсь, у тебя есть фен? Как нет? Ты разве не видишь, как я выгляжу? Мои волосы! На фотографиях в прессе я должна выглядеть безупречно!

Он вскинул голову и посмотрел на нее. Но что это?

– Ева! – он схватил ее за руки и потянул к окну. – Ты снова так же прекрасна, как прежде! Вода из Девичьего источника сотворила чудо!

Она ринулась к зеркалу. Увидев свое лицо, она закричала от радости:

– Свен, дорогой! Это чудо! Ну посмотри же, разве это не чудо?

Она вертелась перед зеркалом, демонстрируя ему свое идеальное лицо.

– Милый, ты меня спас! – она обняла его за шею и томно заглянула в глаза. – И я сумею тебя отблагодарить.

Она положила ладонь на его мужественную грудь и нежно погладила ее, опуская руку все ниже и ниже…

Нет, он не хотел этого. Нельзя позволить разгореться как будто уже погасшей страсти. Она снова сведет его с ума и бросит ни с чем!

Но Ева слишком хорошо знала все его слабые места. Она сильнее прижималась к нему своей полной шикарной грудью, которую он так любил целовать и на которой нередко засыпал после их бурных ночей.

Она повлекла его к креслам, и он… уступил. Он положил ее на одеяло и стал покрывать поцелуями ее плечи, шею, грудь, живот… Она застонала и запустила руки в его шевелюру, прижимая к себе его голову.

Горячая волна желания обдала его. Он почувствовал, как внизу живота набухает бутон его страсти, и протянул руку, чтобы снять с себя последний предмет гардероба, и в этот момент услышал ее шепот:

– Это чудо! Чудо Девичьего источника…

Свена как током ударило. Почему с ней случилось это чудо? Потому что она искренне его любит? «Да, – шепнул ему внутренний голос, – источник сегодня вынес свой приговор: Ева действительно любит искренне и всем сердцем, но… саму себя!»

– Милый, ну что ты остановился, – прервала его мысли Ева. – Давай скорее закончим это, мне нужно успеть привести себя в порядок до приезда журналистов.

Несколько секунд он молча смотрел на нее, потом поднялся, собрал свою одежду и ушел в ванную, громко захлопнув за собой дверь. Да, с этой любовью покончено. Раз и навсегда!..

Три часа спустя в Берленштайне началось настоящее столпотворение. Вереницы автомобилей въезжали в городские ворота и парковались на рыночной площади. Из них шустро выскакивали мужчины с профессиональными фото– и видеокамерами и осветительными приборами и суетливо сновали туда-сюда.

– Ева! Ева Штоль! – звали они.

И Ева появилась на ступеньках ратуши – прекрасная и сияющая. Ноябрьский ветер играл ее густыми волосами, а она самозабвенно позировала перед камерами, снова окунувшись в привычную стихию. На сыпавшиеся как горох вопросы она отвечало коротко и ясно своим хорошо поставленным голосом:

– Да, свершилось настоящее чудо! Чудо легендарного Девичьего источника, который помогает только искренне любящим женщинам!

По толпе пронесся любопытный шепот.

– Разумеется, съемки продолжатся. Я жива! Да, я буду жить и радовать зрителей, как и прежде.

Между ответами на вопросы она щедро раздавала автографы, озираясь на стоявшего рядом Свена.

– Да, в Средние века… ее звали… – отвечала она репортерам, переспрашивая Свена. – Ее звали Мелинда, Свен?

Он кивал.

От толпы отделились два журналиста и попросили Свена спуститься с ними в канализацию, чтобы сделать фото, на которых будет видно, какой опасности подвергалась Ева в поисках Девичьего источника. Сначала он возмутился, а затем все же нехотя согласился, ведь Берленштайн переживал сегодня свой звездный час! Разумеется, его мало волновал восторг жителей города, но сам он был в восторге от того, что, снова став красавицей, Ева покинет его навсегда!

* * *

Прошло несколько недель, и наступили суетливые предрождественские дни. Нарядно украшенные ларьки на рыночной площади и витрины магазинов ломились от товаров для самого любимого праздника – Рождества!

Свен каждый вечер бродил мимо ларьков на горящей праздничными огнями рыночной площади, потом пил вечернюю кружку пива и ужинал в ресторане отеля. Прохожие приветливо здоровались с ним и дружески жали руку. В качестве нового руководителя туристического бюро он стал им ровней.

Свен продолжал жить в башне. Написанный им портрет Мелинды произвел фурор, и теперь он работал над портретом недавно вышедшей замуж дочери хозяина лесопилки. У него стало мало свободного времени, но его вполне хватало, чтобы тосковать по Бриджит.

С портрета Мелинды было сделано множество рекламных плакатов. Их развесили повсюду, приглашая на спектакль, который должен был состояться в следующем году на рыночной площади. Приглашенный автор уже писал пьесу, композитор – музыку, а Свен осуществлял общее руководство.

Он сел, как обычно, за столик для почетных гостей, заказал привычную кружку пива и волей-неволей посмотрел на плакат с изображением Евы в образе Мелинды.