Книга Всеобщая теория забвения - Жузе Агуалуза

Собе казалась очень странной архитектура здания. У него вызывала недоумение стена, разделявшая коридор, – на других этажах такого не было. Здесь должна быть еще одна квартира. Но где она?

Тем временем по ту сторону стены, всего в нескольких шагах от него, Луду из последних сил пыталась доползти до кухни, ей казалось, что с каждым сантиметром она все дальше отдаляется от самой себя. Первые лучи утреннего солнца встретили ее еще в гостиной, в паре метров от кухонной двери. Она вся горела – поднялась температура – и страдала больше от жажды, нежели от боли. К двум часам пополудни она наконец доползла до порога кухни и потеряла сознание. Очнувшись, сквозь пелену Луду увидела перед собой чье-то лицо. Она протерла глаза. Лицо не исчезло. Мальчик, это было лицо мальчика с большими испуганными глазами.

– Ты кто?

– Меня зовут Сабалу.

– Ты поднялся по строительным лесам?

– Да, я залез по лесам. Они их построили у дома, который рядом. Чтобы покрасить его. Леса почти доходят до твоей террасы. А на самом верху я уже подставил ящики и забрался. Это легко. Ты что, упала?

– Сколько тебе лет?

– Семь. Ты умираешь?

– Не знаю. Мне уже казалось, что я умерла. Воды. Принеси мне воды.

– А деньги у тебя есть?

– Да, я отдам тебе все деньги, только принеси воды.

Мальчишка поднялся и оглянулся вокруг:

– Здесь почти ничего нет. Даже мебели. Ты вроде даже беднее, чем я. А где у тебя деньги?

– Воды!

– Окей, ба, ты только успокойся, сейчас я принесу тебе газировки.

Он принес с кухни бутылку кока-колы. Луду с жадностью принялась пить прямо из горлышка. Вода была сладкой, и это ее поразило. Уже много лет она не знала вкуса сахара. Луду сказала мальчишке, чтобы он пошел в кабинет и принес сумку, в которой хранились деньги. Сабалу вернулся, громко смеясь, и швырнул в воздух ворох купюр:

– Это уже не деньги, ба, они ничего не стоят.

– У меня есть серебряная посуда. Возьми посуду.

Мальчишка снова засмеялся:

– Уже взял. А ты не заметила?

– Нет. Это ты принес вчера хлеб?

– Позавчера. Ты не хочешь позвонить врачу?

– Нет, нет, не хочу!

– Я могу позвать соседа. У тебя должны быть соседи.

– Нет! Никого не зови.

– Ты не любишь людей? Я тоже их не люблю.

Луду заплакала.

– Уходи. Уходи.

Сабалу поднялся:

– А где у тебя входная дверь?

– Входной двери нет. Уходи, как пришел.

Сабалу закинул на плечо рюкзачок и исчез. Луду глубоко вздохнула. Она сидела, привалившись к стене. Боль утихла. Наверное, надо было позволить мальчишке вызвать врача. Хотя вместе с врачом, подумала она, придут полиция, журналисты. А у нее на террасе труп. Нет, лучше она умрет здесь, в заточении, но свободной, как жила все последние тридцать лет.

Свободной?

Частенько, глядя на всех тех бесчисленных людей, чья жизнь пересекалась с этим зданием, слушая остервенелые сигналы машин, свистки, крики, мольбы, проклятия, она погружалась в глубокий ужас, словно ее окружали со всех сторон враги. И каждый раз, когда возникало желание выйти наружу, она отыскивала в библиотеке какую-нибудь книгу. Сжигая книги, уже после того, как огонь расправился с мебелью, дверями, паркетом, она будто лишается свободы. Ей чудилось, будто она по частям сжигает планету. Когда сгорел Жорже Амаду, стало невозможным снова побывать в Ильеусе и Сан-Салвадоре, вместе с “Улиссом” Джойса она потеряла Дублин, а уничтожая “Трех грустных тигров”, смотрела, как горит старая Гавана. В библиотеке оставалось не больше сотни книг. Луду берегла их скорее из упрямства, чем ради чтения. Ее зрение ухудшилось настолько, что, даже пользуясь огромной лупой, даже при ярком солнечном свете, потея как в сауне, она целый день тратила на расшифровку единственной страницы. Несколько месяцев назад она начала писать на стенах – там, где еще оставалось место, – любимые фразы из книг. Огромными буквами. “Еще немного, – думала она, – и я превращусь в настоящего арестанта. Не хочу жить под арестом”.

Луду заснула. Разбудил ее негромкий смех. Перед ней снова стоял мальчишка. Его тонкий силуэт обрамляло яркое закатное солнце.

– Ну, что еще теперь? Посуду ты уже забрал. Больше у меня ничего нет.

Сабалу снова засмеялся.

– Тихо, ба! Я думал, ты умерла.

Он поставил рюкзак к ногам женщины:

– Я купил лекарства. Целую кучу. Они тебе помогут.

Он сел на пол.

– Купил еще кока-колы. И еды – курицу на гриле. Ты хочешь есть?

Они принялись за еду, деля между собой курицу и хлеб. Сабалу показал принесенные лекарства – обезболивающие и противовоспалительные.

– Я пошел на рынок, Роке Сантейру. Поговорил там с одним дядькой. Сказал ему, что отец избил мою мать, сломал ей руку и что она стесняется идти к врачу. И он мне все это продал. А заплатил я деньгами, которые получил за посуду. Еще много осталось. Можно я у тебя переночую?

Сабалу помог Луду встать, отвел ее в спальню, уложил на матрас, а потом лег рядом и тотчас заснул. На следующее утро он отправился на рынок и вернулся нагруженный овощами, спичками, солью, разными специями и двумя килограммами говядины. Кроме этого, он принес небольшую плитку, из тех, что используют в походах, и газовый баллон. Он же сам и готовил, следуя инструкциям Луду. Оба поели с большим аппетитом, после чего мальчишка помыл и убрал тарелки.

Он с любопытством обошел квартиру:

– А книг-то у тебя много.

– Много книг? Да, у меня было много книг. Теперь мало.

– Я столько никогда не видел.

– Ты умеешь читать?

– У меня не очень получается буквы в слова складывать. Я только первый класс закончил.

– Хочешь, научу? Научу тебя читать, а ты потом будешь читать мне.

Сабалу выучился чтению, пока Луду выздоравливала. Пожилая сеньора также научила его играть в шахматы. Парнишке игра пришлась по вкусу. За игрой он рассказывал ей о жизни там, снаружи. Для Луду эти рассказы больше походили на откровения инопланетянина о тайнах его далекой планеты. Однажды днем Сабалу увидел, как разбирают строительные леса.

– Как же я теперь выйду?

– Не знаю! – всполошилась Луду.

– А как ты сама-то вообще сюда поднялась?

– Я не поднималась. Я всегда жила тут.

Мальчишка озадаченно смотрел на нее. Луду сдалась. Она отвела его к входной двери, открыла ее и показала стену, которую воздвигла тридцать лет назад, отделив квартиру от остальной части здания.

– Мир находится по ту сторону этой стены.