Книга Танец души - Барбара Картленд

— Проходите быстрее в тепло, — предложил он. — Вы наверняка замерзли.

— Нет, — рассмеялась Фиона, пока он пытался вызволить ее из-под двух-трех покрывал и шубы, пригибавшей ее к земле своей тяжестью.

Девушку провели к камину, пылавшему в большой гостиной, отделанной дубовыми панелями.

Приготовили сандвичи, и Джим потребовал, чтобы она выпила бренди с содовой.

Пока супруги Кэри вели разговор, явно очень обрадованные встречей с Джимом, Фиона переводила взгляд с одного на другого, пытаясь представить, что ее ждет на будущей неделе.

Пришла к заключению, что здесь ей скорее всего понравится, а потом с ужасом обнаружила, что едва не заснула возле камина.

Выпитое спиртное, тепло после холода и пережитых неприятностей — все это подействовало на нее успокаивающе!

— Спаси нас Господь, ребенок совсем спит, — воскликнула миссис Кэри. — Пойдемте, моя дорогая, покажу вашу комнату, и мигом ныряйте в постель.

Наверху горничная закончила распаковывать вещи, в камине горел сильный огонь, уютная постель манила простынями, благоухающими лавандой.

Через пять минут Фиона, вытянувшись в кровати, подумала:

«Это сон. Это не может быть правдой. Это вовсе не я, не та Фиона, на которую вчера в Челси обрушивались несчастья…»

Она протянула руку, чтобы выключить стоявшую возле кровати лампу, услышала тихий стук, и в дверь просунулась голова Джима.

— Все в порядке? — спросил он.

— Я счастлива, — отвечала Фиона. Он вошел и направился к ней.

— Спокойной ночи, моя дорогая. Спи как следует. Я невероятно рад снова быть рядом с тобой.

Поцеловал ее в лоб, секунду поколебался, словно хотел поцеловать еще раз, и пошел назад к двери.

— Спокойной ночи, моя Фиона, — шепнул Джим, тихонько захлопнул за собой дверь и исчез.

Фиона выключила свет, и через несколько минут в комнате раздавалось лишь ее ровное дыхание.

Джим рвался к Фионе всем сердцем, но чувство долга и воспитание твердили ему, что, несмотря на любовь к девушке, он обязан хранить верность Энн.

Он влюбился безумно и с огромным трудом скрывал свои чувства от окружающих.

Лучшие друзья были заинтригованы, даже малознакомые люди были удивлены.

— Что стряслось с Джимом? — спрашивали они друг друга. — Какой-то он стал странный в последнее время!

Никто и не подозревал, что Джим с большим трудом сдерживает себя, чтобы не броситься к весело освещенным дверям ресторана «Пальони».

По ночам он не мог спать. Образ Фионы неотступно стоял перед ним. Джим часами расхаживал по спальне или садился в машину и бесцельно ездил по городу, возвращаясь лишь на рассвете.

«Что мне делать? Что делать? — спрашивал он себя. — Мне нужна Фиона… а я нужен ей. Но чувство долга связывает меня с Энн. Я не могу бросить ее».

Пока Фиона спокойно спала в чужом доме, Джим лежал без сна, без конца прокручивая в мозгу свою историю, из которой не было выхода.

Утром Фиона проснулась и увидела, что в окна, закрытые ситцевыми занавесками, лился солнечный свет, а возле постели на столике стоял завтрак.

«Как мило!» — подумала она про себя, глядя на поставленный рядом с кроватью поднос, выстланный кружевной белой салфеткой, на которой сверкало в блюдечке желтое масло.

Под сияющей серебряной крышкой оказались яичница-глазунья, четыре аппетитных тоста, намазанных мармеладом и джемом.

Кроме того, на подносе были кисточка винограда и яблоко.

Фиона отдала еде должное, не оставив ни крошки, даже целиком выпила кувшинчик кофе.

Когда она управилась, в дверь постучала горничная.

— Желаете принять ванну, мисс, — спросила она, — или попозже?

— Прямо сейчас, будьте добры, — отвечала Фиона, горя желанием встать и увидеть Джима.

После принятой ванны она немножечко постояла в нерешительности, стараясь набраться храбрости, чтобы сойти вниз.

«Интересно, где они все сейчас? — думала она про себя. — Надеюсь, не испугаются моего вида».

Она услышала веселый свист, и кто-то окликнул ее по имени. Фиона открыла окно, выходившее на каменный балкон, шагнула на солнечный свет. Внизу стоял Джим.

— Спускайся, — пригласил он, — да поскорей, дорогая. Мне многое надо тебе показать!

Фиона улыбнулась и помахала рукой.

— Бегу! — прокричала она.

Глава 4

Эти прекрасные дни пронеслись слишком быстро, оставив в памяти лишь ощущение счастья.

Любовь превращает часы в минуты, дни — в мгновения, их счет идет на поцелуи.

Фиона гуляла вместе с Джимом, наблюдала, как он играет в гольф, они ездили к морю купаться, устраивали в лесу пикники, смотрели друг другу в глаза, вздыхали. Так прошла неделя.

Погода стояла великолепная. Супруги Кэри, ценившие собственное счастье, оказались идеальными компаньонами. Одно только пугало и омрачало Фиону — неизбежное возвращение в Лондон.

Она ничего больше не слышала о лорде Уинтропе, прочла только о похоронах, на которых присутствовало множество его друзей и представитель от королевского двора.

Джим запретил ей думать об этом, строго следя за темами разговоров, касающихся ее прошлого и будущего.

— Давай просто радоваться тому, что мы вместе, моя дорогая, — говорил он. — Что значат сейчас неприятности, которые может принести завтрашний день? Не хмурься, Фиона, поцелуй меня!

Фиона легонько поцеловала его, а он ее обнял, прижал к себе, и поцелуй словно проник прямо ей в сердце.

Она закрыла глаза, очутившись как бы во сне. Счастье закружило ее, и Фиона, чтобы устоять на ногах, схватилась за ствол сосны.

Джим, повернувшись к ней спиной, смотрел вдаль, на расстилавшуюся внизу долину, где яркими вкраплениями виднелись тут и там красные крыши домов, на густую зелень, на неглубокую речушку, ленивой серебристой змейкой вьющуюся по полям.

Фиона разглядывала его. Ей нравились солнечные блики на его светлых волосах, сильный загар на шее над воротничком, широкие прямые плечи, придававшие ему такой вид, будто он всегда готов противоборствовать любому нападению.

На глазах ее выступили слезы, она почувствовала на щеках их горячую влагу.

— Джим, — горестно воскликнула она и опять очутилась в его горячих объятиях.

— Милая, милая, — вновь и вновь повторял он, прижимаясь щекою к ее щеке.

Через минуту она улыбалась и смеялась вместе с ним, но облачко грусти еще висело над ней. Им предстояло расстаться, и оба страшились этой минуты.

И вот день настал — последний день среди этих залитых солнцем холмов, последний день с супругами Кэри, последний день с Джимом.