Книга Убийство в Ворсхотене - Владимир Корнилов

Вторым сценарием было «залечь на дно», выждать, заморозить все контакты с Центром и агентурной сетью. Это был единственно правильный вариант на нынешний момент. Для реализации этого варианта нужно было немедленно воспользоваться своим «пьяным состоянием» — собственно, для этого он демонстративно и пил.

Лазарев достал «российский» телефон и набрал Анжелу. Он знал, что она, завидев его номер, обязана поднять трубку, где бы и под кем бы она ни находилась. Судя по ее сбившемуся, запыхавшемуся дыханию, он действительно вытащил даму из-под кого-то. «Из-под? Анжела такая искусная затейница, что этот “кто-то” мог быть и под, и над, и сбоку, и внутри», — успел подумать Владимир, пока Анжела здоровалась:

— Алё, привет. Все хорошо?

— Милая, знала бы ты, как я по тебе соскучился, — голос Владимира звучал пьяно, язык явно заплетался. — Вроде бы виделись сегодня. А представляешь, уже скучаю.

На той стороне телефона повисла пауза.

— Прости, я сейчас не совсем могу говорить.

Анжела дала отбой. Владимир не сомневался, что клиент куртизанки уже отодвинут в сторону, а сама она срочно вышла «попудрить носик» для того, чтобы передать сигнал срочно в Центр. Он посмотрел на часы. Вот сейчас и проверим оперативность реакции.

Он прилег на кровать и врубил на айпаде интернет-радиостанцию, которую он обычно включал в периоды отдыха, перед сном и т. д. Это были советские песни 60-70-х годов. Лазарев не был уверен, слушает ли кто-нибудь, кроме него, этот канал. Но внешне все это выглядело вполне правдоподобным — почему бы выходцу из СССР не проявить свою ностальгию подобным образом? Именно сейчас пел тот самый Бен Бенцианов, которого Владимир упоминал в разговоре с начальником и о котором, если честно, он до данной радиостанции ни разу не слышал. Если Анжела сделала все по инструкции, то ровно в час ночи, а затем в два и в три должна прозвучать песня «Долго будет Карелия сниться». Почему именно она? Да кто ж знает!

Владимир попытался расслабиться. С одной стороны, он чувствовал бешеную усталость. Но с другой, напряжение было еще большим, мыслей было множество и вздремнуть хотя бы минут двадцать шансов не было.

Ровно в час ночи певица Клемент запела о Карелии. Значит, Анжела свою задачу выполнила. Лазарев представил, что сейчас творится. Потапов и ряд его сотрудников Департамента уже подняты с постели, высшему руководству Управления доложено. Сотрудник Управления, работающий в Голландии под дипломатическим прикрытием и имеющий непосредственный контакт с Лазаревым, уже наверняка вызван на завтра на «совещание» в Москву и вряд ли появится в Гааге до того, как ситуация разъяснится. Агентам, имевшим связи с Центром, уже отправлен сигнал временно залечь на дно. И само собой, начата срочная подготовка всех трех возможных каналов эвакуации.

Но на размышления времени уже не оставалось — надо было собираться в «Табу», на встречу с Арендсом. Опасна ли подобная встреча в нынешних условиях? Вряд ли опаснее, чем до сего вечера. Если криминалисты и прибыли уже на место убийства (в чем разведчик сильно сомневался), то им потребуется время и на обнаружение тайника, и на его вскрытие, и на анализ содержимого. А значит, контрразведка будет подключена не ранее завтрашнего дня, а то и послезавтрашнего. Действовать ему надо было так, как будто бы ничего не случилось, отмена встречи была бы еще более подозрительной. К тому же у него был приказ ускорить вербовку.

Оставался вопрос с деньгами, которые предназначались Арендсу, но теперь лежали в «посылке» недалеко от лужи крови в лесу Ворсхотена. Лазарев открыл сейф, вмонтированный в шкаф за книгами, и достал 20 тысяч евро. Это меньше того, на что аналитик рассчитывает, но в качестве первого взноса сойдет. Владимир посмотрел, сколько у него оставалось «налички». Сейчас, возможно, она понадобится. Чуть больше 80 тысяч. В принципе, должно было хватить хотя бы на первое время.

Владимир нацепил джинсы и темно-синюю рубашку с длинными рукавами, вновь проверил, чтобы все гаджеты остались дома. Выйдя на улицу, слегка поежился. Лета уже как не бывало — было градусов пятнадцать и даже слегка накрапывал дождик. До «Табу» было минут пять ходьбы. Пройдя по платановой аллее до музея Эшера и свернув в сторону монумента героям Ватерлоо, Лазарев оказался у входа в клуб. Он был уверен, что хвоста за ним не было. Но все-таки постоял минуту-другую у входа в заведение, всматриваясь в темноту аллеи и убеждаясь, что никто за ним не следует.

Дождь чуть стих, где-то по ракушнику, устилавшему аллею, прошуршал велосипед. Напротив клуба, за памятником Ватерлоо, недружелюбно ощерилось бойницами уродливое мрачное здание американского посольства, совершенно не вписывающееся в этот квартал с его вычурными историческими зданиями «золотой эпохи» Нижних стран…

Сам клуб уже был полупустым. Щуплый рыжий бармен с огромным шрамом на лбу дежурно предупредил, что кухня не работает, а клуб закрывается через час. Но Лазарев это знал и без напоминаний. Он увидел за спиной бармена бутылку черного доминиканского рома, что было редкостью для местных баров. И заказал двойную порцию, долго и нудно объясняя уставшему и уже туго соображавшему парню, что ром не надо смешивать с колой, а колу не надо разбавлять льдом. Получив стакан и бутылку колы, Владимир прошелся по залу, ловя пытливые взгляды одиноко скучающих полуголых девиц у стойки. Пройдя в дальний конец зала, ближе к сцене, где уже не было музыкантов, Лазарев поднялся на второй этаж. Наверху все окна были раскрыты настежь. Учитывая, что на улице опять заморосил дождь, в помещении было довольно прохладно.

В одной кабинке сосалась какая-то пара неопределенного возраста и, честно говоря, пола. В другой каким-то образом уместилось несколько студентов, о чем-то громко спорящих между собой, не обращая ни на кого внимания. Остальные кабинки были пустыми. Лазарев прошелся в самый конец и стал попивать ром в ожидании Арендса.

Тот не заставил себя долго ждать, появившись минут через пять с каким-то светлым напитком в руках. Зная пристрастия своего давнего знакомого, Лазарев не сомневался, что это — разбавленная водка. Не изменяя традициям, в случае проигрыша тот всегда заказывал водку, в случае выигрыша — пиво.

Да, разведчик уже неплохо со всех сторон изучил Тима Арендса и знал о нем практически все. Двадцать восемь лет, неженат (и вряд ли когда-то женится, судя по его пристрастиям), худой очкарик среднего роста (по меркам высокорослых голландцев даже гораздо ниже среднего) — в общем, типичный «гик». Сразу после вуза устроился младшим аналитиком в Минобороны как «подающий надежды», а теперь уже является старшим аналитиком. Имеет доступ к ряду секретных материалов, хотя уровень допуска пока не очень солидный (у русского резидента был план, как увеличить этот уровень в ближайшее время).

Лазарев познакомился с Арендсом три с половиной года назад, завидев того в элитном казино на Схевенингене, куда периодически хаживал и сам Владимир. Нет, Лазарев не был азартным игроком. Он имел что-то вроде своей «системы» игры в рулетку, но знал, что она практически бесполезна для обогащения. Ставил он осторожно, небольшие суммы и благодаря «системе» обычно оставался «при своих», лишь иногда допуская слабый выигрыш или слабый проигрыш. Главная цель походов в казино заключалась в поиске возможной клиентуры, разумеется. Сочетание азарта и нужды во все времена приносило ценные плоды для разведки.