Книга Люди, живущие по соседству. Часовщик из Эвертона - Жорж Сименон

— Чего вы не поняли?

— Что вы пошли с этим мужчиной. Сколько раз вы поступали подобным образом?

— Я не знаю.

— А с каких пор?

— Приблизительно уже два года.

Он смотрел на ее профиль и думал о самых разных вещах: о четырехстах рублях, которые она зарабатывала, о трапезе, состоящей из черного хлеба и чая, о железной кровати в комнате ее брата, о ее невестке и о воде, за которой она каждое утро, как и сам Адил-бей, выходила на лестничную клетку…

И между тем ее платье было отлично сшито, а выражение ее лица оставалось уверенным и спокойным!

Все как на прошлой неделе: в ближайшие часы следовало ждать грозу. У неба больше не было цвета. Теплый туман окутывал город, и легкие вдыхали слишком густой воздух.

— Что с вами, Адил-бей?

Мужчина сорвал пристегивающийся воротничок и галстук и теперь стоял, такой нелепый, прямо посреди кабинета.

— Вам необходимо сесть.

А вот этого он делать точно не хотел, потому что турок до сих пор не отказался от идеи обнять ее. Время от времени он решительно приближался к секретарше, но затем отступал.

Зазвонил телефон. Соня послушала, а затем просто протянула трубку Адил-бею.

— Нет… Нет… — бурчал консул в аппарат. — Это невозможно… Я плохо себя чувствую… Нет, я не могу никого видеть!.. Я вам говорю: нет, я хочу остаться один, забиться в угол, как больной пес… До свидания…

Это была Неджла!

— Вы действительно плохо себя чувствуете? — бесстрастно поинтересовалась Соня.

— Я уже ничего не знаю.

Он явно не чувствовал себя хорошо. Он страдал от жары. Он не хотел есть, однако у него в желудке начались рези.

— Знаете, что вам следует сделать? Пойти на пляж и искупаться. А затем неспешно прогуляться до ботанического сада, которого вы еще не видели и который, по словам иностранцев, является одним из самых красивых парков мира. Даже если вы пойдете кратчайшим путем, вам придется преодолеть не менее шести километров.

— И что потом?

— После этого вы сильно устанете и будете крепко спать.

— Вы сами, вы уже следовали этой программе?

— Да.

— И вы гуляли совсем одна?

— Почему бы и нет?

Он бы дал ей пощечину. Сама идея — пройти в одиночестве двенадцать километров по палящему солнцу, и все для того, чтобы посетить ботанический сад!..

— Разумеется, вы откажетесь меня сопровождать?

— Да, я буду обязана отказаться.

— Потому что это грозило бы вам неприятностями?

— Это не совсем так.

— В конечном итоге мы возвращаемся к тому, с чего начали! Все из-за того, что я иностранец! Вы бы вызвали подозрение! О! Я начинаю понимать! Там, в баре, я видел женщин, которые могли себе позволить уйти вместе с моряками. Но я также знаю, что они работают на ГПУ Признайте очевидное!

— А почему бы и нет? Иногда им приходится отвечать на вопросы милиции.

— И вам тоже?

— Я этого не говорила.

— Но вы не осмелитесь утверждать обратное! Этой ночью убили человека, всего в пятидесяти метрах от меня.

Соня с любопытством посмотрела на собеседника.

— Тот, кто стрелял, носил зеленую фуражку.

— А что, у вас полиция никогда не стреляет?

— Может быть, и стреляет. Но существует огромная разница: у нас очевидцы происшествия реагируют, пытаются выяснить, что произошло. Вчера же присутствующие даже с места не сдвинулись.

— Их это нисколько не интересовало.

На лице девушки промелькнула тень улыбки, быть может, только в ее ясных глазах, но она появилась. И, по крайней мере, это немного смягчило обезоруживающую простоту ответа.

— Соня…

— Вы сегодня уже в третий раз произносите мое имя, но не продолжаете фразу.

— Вы хотели бы, чтобы я продолжил?

— Нет.

И он тоже улыбнулся. Впервые напряжение несколько ослабло. Вдруг у Адил-бея появилось ощущение, что они не так далеки, как ему это казалось.

Раздался шум закрываемых ставней. Запасы кооператива были исчерпаны, и Адил-бей увидел, как приблизительно сорок человек побрели прочь с пустыми сетками. Так случалось каждый день.

— Я забыла поговорить с вами о стирке вашего белья, — произнесла девушка, вставая.

Окно напротив открылось. Колин пришел домой первым, его зеленая фуражка уже устроилась на вешалке. Он зажег сигарету, вернулся в полумрак комнаты, разобрал пакеты с едой, которые разложил на столе. Он даже взгляда не бросил в сторону окон консульства.

— Этим утром вы его видели? — спросил Адил-бей.

— Конечно.

— И он вам ничего не сказал?

— А что он должен был сказать? По поводу белья: вам просто надо отдать его мне, и я отнесу его в прачечную вместе с нашим. Сегодня как раз день стирки. Где оно?

Дверь между комнатой и спальней осталась открытой. Постель была разобрана, а пижама Адил-бея валялась на полу. Секретарша подобрала ее.

— В этом шкафу?

— Да… Соня… Я хотел бы задать вам один вопрос…

— Опять по поводу этой ночи? Я вас не понимаю. Вы придаете значение вещам, которые того не стоят, это просто нелепо.

— Это не касается того молодого человека.

— Тогда кого это касается?

— Меня… Если я попрошу вас…

Он говорил очень тихо, потому что все окна были открыты, и консулу казалось, что их могут услышать в доме напротив. Соня держала в руке охапку белья. Он стоял у нее на пути, загораживая проход. Адил-бей слышал, как вернулась госпожа Колина, как зазвенели тарелки.

— Поспешите, мои родственники уже садятся обедать.

Это был конец. Она уходила. Еще несколько секунд, и будет чересчур поздно.

— Если я попрошу вас, однажды вечером…

Она не позволила ему закончить.

— Это было бы слишком сложно! — вздохнула секретарша и направились к двери.

Она не сказала «нет». Не рассердилась. Не начала смеяться. Между окнами спальни и первым окном кабинета тянулся отрезок глухой стены. Соня догадалась, почему Адил-бей все время оставался именно в этой точке пространства, там, где она должна была пройти, и там, где их не могли увидеть из дома напротив. Но она не отступила.

— Соня!

Он обнял девушку, настолько взволнованный, что даже не решился ее сразу же поцеловать. Он обнимал ее за плечи. Они казались такими худенькими. Ее тело не отличалось плотностью. Он наклонился к ее шее, потерся щекой о нежную кожу, приподнял тонкие светлые волосы и удивился, почувствовав, как она поддается его напору.