Книга Опаловый перстень. Авантюра доктора Хирна - Артур Ландсбергер

— Что же это за планы?

— Нэнси выйдет замуж за джентльмена.

— Не за американца, значит? — спросил Гарри.

— Нет, не за американца. И уж точно не за такого глупого и тщеславного хлыща, как вы, Гарри Палмер.

— О! — вскрикнул Гарри. — Недурно!

— Одним словом, мадам, — продолжал плантатор, — претендент на руку Нэнси Макдауэл должен принадлежать к знатному роду, быть богатым и занимать видное место в обществе. У кого есть уши, да услышит!

И старик ушел, сильно хлопнув дверью.

— Ну, месье Леконт, — сказала невозмутимым тоном миссис Макдауэл, — теперь вам известны условия. Хотите попробовать?

— Позвольте узнать, — поспешно сказал молодой человек, — я подал каким-то своим словом или поступком повод думать, что у меня есть столь наивные мечты?

— О, вы несправедливы к себе! Но успокойтесь, эти мечты вызывались в вас искусственно.

— Мадам… — сказала Нэнси, поднявшись с места.

— О, милочка, сохрани Бог, чтобы я тебя обвиняла! Мои слова относятся не к тебе.

— Не ко мне, не к мистеру Леконту… Так к кому же?

— Да, к кому же? — повторил Шарль.

— Или вы слишком слепы, — продолжала тем же насмешливо-спокойным тоном миссис Макдауэл, — или я плохая рассказчица. Неужели вы не догадались по началу… оно так ясно…

— Я ровно ничего не понял.

— Ну как же… С первого дня вашего приезда мой муж, убежденный, что вы какой-нибудь переодетый принц, прикладывал массу усилий, чтобы заставить вас сделать предложение руки и сердца Нэнси. Ведь принц Красавец — это вы!

Шарль вспыхнул. Тон миссис Макдауэл переходил все границы дозволенного, оттого смысл ее слов казался чудовищным. Инженер собирался уже резко осадить женщину, но в это время Нэнси подошла и встала между ним и мачехой.

— Месье Леконт, — сказала она твердо, — не переодетый принц. Он лучше принца. Он хороший, достойный уважения человек и может гордиться своим именем. У него есть тот титул, на который он имеет полное право, потому что добыл его себе сам годами упорного труда. Под этим титулом он и приехал сюда и, разумеется, заслужил лучшего приема, чем тот, какой он встретил у нас, в Америке.

— Славно! — прошептал Гарри.

— Хорошо сказано! — вскрикнул баронет, молчаливо следивший до сих пор за этой сценой.

Вмешательство Нэнси было столь неожиданным, что миссис Макдауэл сначала опешила, но быстро пришла в себя и злобно сверкнула глазами.

— Вы забываетесь, мисс Нэнси! — сказала она с угрозой в голосе. — К сожалению, вы вынуждаете напомнить, что я обязана заменять вам мать!

— В таком случае позвольте и вам заметить, — ответила Нэнси, — что по крайней мере сегодня вы нарушили эту обязанность. Мать не приложила бы столько усилий, чтобы выставить дочь в дурном или смешном виде, а главное, мать не могла бы тешиться мучениями своего ребенка.

— Выбирайте выражения, мисс Нэнси! — вскрикнула, выйдя из себя, Сара.

— Что же я сказала дурного?

— Вы почти в открытую говорите, что любите этого человека!

— Вы совершенно не так меня поняли.

— Ну, хватит притворяться! — вскрикнула миссис Макдауэл, потеряв всякое самообладание. — Признавайтесь, что вы любите его!

— Да, люблю, — гордо вскинув голову, заявила Нэнси, а через минуту прибавила тихим, грустным голосом: — Может, я и не должна была так говорить, но пусть те, кто слышал меня, будут снисходительны, пусть помнят, что даже в детстве я знала материнской любви. А благодаря миссис Макдауэл еще и лишилась советов и опоры отца в те годы, когда больше всего в них нуждалась. Моим единственным наставником был Бог, которого я горячо призываю каждый день в своих молитвах: один он имеет право нас судить и, надеюсь, простит меня.

— Простит вас?! Мисс Нэнси, вы говорите о прощении?! Неужели вы больше виноваты, чем я думала?

— Если я виновата, — продолжала смиренно, но твердо девушка, — то вся вина свершилась в глубине моего сердца. Я впервые посмела сказать о своих чувствах, но раз я начала, то пойду до конца.

— Мисс Нэнси, о, мисс Нэнси! — прошептал Шарль, всплеснув руками.

— Месье Леконт, — продолжила девушка, снимая с пальца опаловый перстень и подавая его молодому человеку, — возьмите это кольцо. Я вам говорила, что в нашем роду девушка обменивает его только на обручальное. Месье Леконт, если мой отец даст согласие, — а воле его я всегда подчиняюсь, — я обещаю быть вашей женой.

— Никогда! Никогда вам не заполучить этого согласия! — вскрикнула Сара. — Даже не рассчитывайте. Ваш отец и я сумеем вас образумить. Что за дикая выходка! Пойдем, Гарри, мы слишком долго были свидетелями эксцентричного поведения Нэнси!

Миссис Макдауэл ушла вместе с братом, которому явно нравилось наблюдать за происходящим. И уже через секунду Шарль, нечеловеческим усилием воли заставлявший себя оставаться спокойным, рыдая, упал к ногам Нэнси, чтобы принять опаловый перстень. Сэр Уилки не мог больше сдержать своего восторга.

— О, мисс Нэнси, — вскрикнул он, — вы говорили и действовали как римская матрона. Мы с Шарлем братья, и, так как вы не захотели видеть меня своим мужем, я становлюсь союзником моего друга. Пусть моя дружба придет на помощь вашей люби. Рассчитывайте на меня, мисс Нэнси.

Англичанин прервался на полуслове. Ему показалось, что бледность Нэнси может перерасти в потерю чувств. Действительно, сильное эмоциональное напряжение дало о себе знать: Нэнси закрыла глаза и потеряла сознание. Словно засыпающее дитя она тихонько опустилась на вовремя протянутые к ней руки баронета.

— Мисс Нэнси, — ворковал добряк Уилки, усаживая ее в кресло, — очнитесь, дитя мое!.. Где же ваш пыл римской матроны! Мисс Нэнси, вы меня слышите?

Потянувшись за графином с водой, Уилки увидел, что в нескольких шагах от них Шарль тоже собирается потерять сознание.

— Боже милостивый! — вскрикнул он. — Теперь и он!

Вскоре баронет метался между двумя влюбленными, находившимся далеко не в самом прекрасном состоянии.

— Шарль, друг мой… брат… — говорил он. — Мисс Нэнси… очнитесь! О, я храбрее вас, я не упал в обморок, когда вы согласились вверить мне свою жизнь.

На губах девушки мелькнула улыбка.

— Ну, вот и хорошо, — обрадовался Уилки, — смейтесь, смейтесь, мне больше ничего и не надо.

— Сэр Уилки…

— Что, становится лучше? Ну и хорошо. А ты, милый Шарль? — прибавил он, подходя к приятелю.

— Ах, дорогой Уилки, я пропал! — сказал Шарль, к которому снова вернулись силы.

— Как пропал?! Это сейчас-то, когда тебе сделали признание, за которое я отдал бы полжизни?

— Мистер Макдауэл никогда не согласится…