Книга След. Укус куфии - Ангелина Шевцова

Степан помог ей надеть плащ.

— Ну, заходите еще. — Внезапно тон у него стал встревоженным. — Валя, а где Инга?

— Да в детской она. — Валентина аж остановилась. — А что такое?

Муж, не отвечая, вышел из коридора, и она прокричала ему вслед:

— Степа, что-то случилось?

— Пропавшего мальчика нашли, — отозвалась вместо него Рогозина.

— Живой?

— Нет, — коротко ответила ее старая подруга. — Ладно. Рада была повидать.

Она уже открывала замок, когда Валентина вернулась в коридор, открыла сумочку, стоявшую на полке под зеркалом, и достала визитницу.

— Галя, подожди… Вот, нашла.

Она протянула Рогозиной визитку.

— «Ромашин Петр Сергеевич, патологоанатом», — прочитала та. — Кто это?

— Это мой учитель. Позвони ему. Если согласится у вас работать, считай, тебе крупно повезло. Он научил меня всему, что я умею. Ты не смотри, что он уже старенький. В прозекторской он бог.

Рогозина спрятала визитку в сумочку.

— Спасибо, Валь. Если передумаешь — звони. Да и просто так тоже звони. Пока.

Она вышла и услышала, как за спиной закрылась дверь.

* * *

— Петр Сергеевич?

— Да, Ромашин. — Голос в трубке явно принадлежал очень немолодому и усталому человеку. — Слушаю.

— Простите, что звоню ни свет ни заря. Меня зовут Галина Николаевна Рогозина. Я полковник милиции…

Она произносила слова, которые повторила бессчетное количество раз за прошедшие двое суток. Собственный голос казался ей чужим и бесцветным.

Но Валентина сказала, что Ромашин — лучший патан. И она, Галя Рогозина, просто не имеет права упустить такой шанс.

— Петр Сергеевич, простите… — и начальник ФЭС четко, почти по-военному сформулировала цель звонка.

— Галина Николаевна, это вы меня простите, но боюсь, что буду вынужден отклонить ваше любезное приглашение… Годы, знаете ли, уже не те…

— Петр Сергеевич, речь идет о детях. О детях!

На том конце провода помолчали.

— А почему Валя Антонова не согласилась вам помогать? — наконец поинтересовался невидимый Ромашин.

— Смена приоритетов, — устало проговорила Рогозина. — Когда на одной чаше весов семья, дети, муж, а на другой — прозекторская, трупы и сердце в клочья, всякая нормальная женщина выберет первое.

— А вы? — спросил явно заинтересованный Ромашин.

— Что — я? — не поняла она.

В интонациях Петра Сергеевича, которого она знала только по имени, было что-то, неуловимо напоминавшее отца. Она как будто держала экзамен. И очень может быть, что проваливала его.

— Какие приоритеты у вас?

— У меня нет семьи.

Ромашин опять замолчал. «Сейчас повесит трубку», — подумала Рогозина.

— Я тоже не хотела браться за это дело, — с неожиданной откровенностью сказала она. — В конце концов, у меня есть другая работа, и немало… студенты… Но… Петр Сергеевич, это дети! И если мы можем что-то сделать…

— Милая девочка, избавьте меня от пафоса. — Можно было поклясться, что сейчас Ромашин вскинул руку в предупреждающем жесте. — У меня есть дети. И внуки. Я все это прекрасно понимаю.

Снова пауза.

— Я стар. Я весьма непрост в общении. — Пауза. — Я… кхм… обидчив. Я не люблю, когда лезут под руку…

— Петр Сергеевич…

— Нет уж, Галина Николаевна, дослушайте, раз вы начали этот разговор. Если я буду работать в этой вашей… кхм… экспертной службе, мне никто не должен мешать.

— Петр Сергеевич, к вашим услугам будет все что захотите — новейшее оборудование, необходимая литература… все!

Теперь уже паузу сделала сама Рогозина.

— Предполагаю, что в ближайшие дни спать нам придется мало, а работать — много. — Ее голос стал почти умоляющим. — Петр Сергеевич, миленький… Я не потревожила бы вас, но вы — один из лучших патологоанатомов и учитель Вали.

— «Я вам одному, как светилу науки…»

— «Мы к вам, профессор, вот по какому делу», — подхватила игру Рогозина, с облегчением поняв, что вопрос, похоже, решен.

— Когда начинать? — уже совсем по-деловому поинтересовался Ромашин.

Усталость, звучавшая в его голосе, куда-то улетучилась.

«Вчера», — чуть было не сорвалось с языка Рогозиной.

— В ближайшие часы, — ответила она. — Пропуск вам будет готов.

— Неблизко, — аж присвистнул Ромашин, когда услышал адрес. — Ну ладно, доберусь.

— Петр Сергеевич… если что… аптечка там всегда под рукой. Сердечные, антигипертензивные…

— Спасибо, милочка. — Ромашин явно обиделся.

— Простите… у меня отец примерно вашего возраста… я…

— Ладно, ладно, не извиняйтесь. — Он глубоко вздохнул. — Постараюсь подъехать в ближайшее время.

— Спасибо, Петр Сергеевич! — с искренней благодарностью ответила Рогозина.

Москва. Пустырь.

То же мне… Юрий Деточкин нашелся…

Было уже совсем темно, когда Галина Николаевна подъехала к месту происшествия.

Тело ребенка обнаружили на пустыре, поэтому народу на этот раз оказалось значительно меньше, чем обычно.

Султанов с помощником и майор Круглов стояли отдельно от остальных, время от времени перебрасываясь короткими фразами.

Рогозина наклонилась над детским трупиком.

— Кто нашел тело?

— Один из сторожей, — ответил Круглов. — Он на работу шел. Стоянку тут охраняет.

— Почерк прежний, — уже самой себе сказала Рогозина. — Никаких видимых повреждений, брюшная полость зашита…

Круглов поморщился:

— Сколько раз уже я это слышал…

Султанов повернул голову.

— А где ваш хакер? Уже работает?

Галина Николаевна невесело фыркнула.

— С хакером проблемы, Руслан Султанович. Он сбежал.

— Что? — мгновенно вспылил Султанов. — Почему вы сразу меня не известили?

Она ненавидела оправдываться, но сейчас любые слова выглядели бы как оправдание.

— Я звонила вам, вы были недоступны. Я оставила информацию секретарю.

Круглов смерил Рогозину взглядом, ясно говорившим, какого он о ней мнения:

— Отличное вступление в должность…

Рогозина закусила губу.

— Товарищ майор, давайте мы будем заниматься каждый своим делом.

— Давайте, — подозрительно легко согласился Круглов. — Но у вас беглый осужденный на совести. Хотя, может, это и к лучшему — не придется работать бок о бок с уголовником.