Книга Фактор вознесения - Фрэнк Герберт

Она спустила ноги на пол и одернула рукава. Ну и узкая же эта девичья кровать в ее офисе! Свет она не включила, и отражение в плазе было слегка призрачным — смуглая кожа лица почти сливалась с тускло бликующими темными волосами. Их с Беном поколение было первым за два столетия, в котором появилось больше детей натурального человеческого типа, чем мутантов. И она ежедневно благодарила небо за то, что выглядит совсем по-человечески. Но сейчас уже не до сантиментов: первым делом — в душ. А затем пойдем рассказывать пандорцам новые сказки ужасные.

«Это Бен их так называл… — вдруг вспомнилось ей, и она произнесла вслух: — И рассказывали им сказки ужасные…»

Произнесенные полусонным шепотом слова повисли в воздухе, словно были произнесены не ею. Может, это был его шепот? Беатрис мучительно захотелось вновь услышать его голос и поспорить с ним о том, кто из них больше трудится до пота и кому раньше идти в душ. Она усмехнулась, забыв о всех своих заботах. На самом деле они всегда мылись вместе. Пожалуй, теперь это даже символично.

Да, она не желала вслушиваться в болтовню информатора именно потому, что панически боялась услышать что-нибудь плохое о Бене. Достаточно того, что Беатрис наконец призналась себе: она все еще его любит. Хотя и не как изумительного любовника…

«Самоубийство, — промелькнуло у нее в голове. — С равным успехом он мог бы побежать П».

А как иначе это назвать? Сам Бен не раз ее предупреждал, что идти против директора — смертельный номер.

Беатрис разбавила кофе молоком, чтобы остудить, и, машинально отхлебывая мелкими глоточками, принялась составлять сухой отчет:

«06.30. Memo: резюме, Лаунч-бэй, 5, время эфира 06.45. Тема: Криста Гэлли все еще в руках Теней. Вторая тема: органический мозг уже на орбите. Детали: террористы, оружие, наркотики, вспышка религиозного фанатизма, Тени. Последняя ассамблея проекта „Безднолет“ пройдет на орбите, инсталляция ОМП произойдет в ближайшее время. Мелкие детали на месте. NB: быть на месте в 06.40. Время записи: 06.31».

Беатрис взглянула на дисплей — он уже натикал 06.36.

«Nota bene!» — проворчала она. Это означало, что стандартные часы и часы студии слегка различались. Задержка в пять минут давала время голодирекции запустить заранее заготовленный выпуск «Вечерних новостей» на тот случай, если она почему-то не поспеет к эфиру, или же, на самый поганый случай, заменить ее текст, если он им чем-то не понравится. А ведь Бен ее предупреждал!

— Черт бы их всех побрал!

«А если он и в остальном был прав?»

Ближайший эскалатор, ведущий к студии, находился в дюжине метров от ее кают-офиса. Беатрис наскоро рукой пригладила волосы и выскочила в коридор. Но как бы она ни спешила, на сердце спокойней не стало.

Бен обязательно каким-то образом связан с похищением Кристы Гэлли. И Флэттери это знает. Как еще объяснить тот факт, что до сих пор Бен публично не признан непричастным к этому? Ответ был один: Бен уже не раз растолковывал ей весь механизм действия машины пропаганды, вот только она не желала его слушать.

«Они заметили его исчезновение, — размышляла Беатрис. — И если в сводке новостей о нем ничего не будет…» Об этом думать вовсе не хотелось.

«А ведь Флэттери знает и про нас… с Беном», — внезапно озарило ее. И она вспомнила о всех этих загадочных исчезновениях людей и страшных находках на улицах Калалоча. Ведь Бен не раз предупреждал ее об этом, а напоследок раскрыл весь механизм жутких событий. Она знала, что пропадают лишь самые обыкновенные люди. О которых никто не знает. Кто не имеет ни малейшей популярности. И потому она свято верила, что уж их-то с Беном это не коснется! Как же!

Ступив на ступеньку эскалатора, Беатрис содрогнулась от нового откровения:

«Если я не произнесу его имени в эфире, то он исчезнет навсегда!»

Беатрис была приписана к группе ученых, занимавшихся подключением ОМП. И наверняка Бену уже давно известно об ее отношениях с Маком. Подключение органического мозга было одним из пропагандистских козырей Флэттери. А пока она крутится на орбите, как же ей расследовать исчезновение Бена?

Прошлой ночью, узнав последние новости, Беатрис не знала, что и думать. Она спокойно прочитала текст, лишь внутренне пожав плечами в ответ на очевидную ложь, которую ей пришлось произнести с экрана. Она чуть было не поверила сама. Да, Флэттери сумел-таки зажать и ее в свой кулачишко.

«А дальше что, будет еще хуже?» — наконец осмелилась спросить саму себя Беатрис.

Будет. Если исчезнут они оба.

Она ринулась вверх по эскалатору, расталкивая рабочих и не отвечая на их приветствия и комплименты, — потные посредственности из безликой толпы техперсонала.

Ради чего она так спешит?

Ради Бена. Он исчезнет навсегда, если только она не успеет назвать его имя в «Вечерних новостях». Если не опровергнет ложь об его исчезновении.

Задыхаясь, Беатрис влетела в съемочный павильон, расположенный в бывшем ангаре с десятиметровым потолком. Стоило ей ступить на территорию голостудии, как искусные пальцы гримерши занялись ее волосами и замазыванием тревожных морщинок меж бровями толстым слоем грима, в то время как словно из-под земли выскочивший костюмер помогал ей влезть в пуловер с эмблемой головидения на груди. В павильоне висел неумолчный рабочий гул, но ни один из голосов не доносил до Беатрис имени, которое ей было так необходимо услышать. Как же работать, когда о Бене здесь все уже и думать позабыли?!

Она сама видела Бена вместе с Кристой Гэлли не далее чем пару дней тому назад в резиденции Флэттери. Она отчетливо помнила, как, гуляя в папоротниковом саду, он склонился к этой… к этому двуногому келпу так же нежно и заботливо, как некогда склонялся к ней, Беатрис. Она сразу поняла, что он влюблен в эту… Она-то поняла, да вот он сам пока еще наверняка не догадался.

«Мне нужно было тогда с ним поговорить… Нет, не как давним любовникам, а как… настоящим друзьям. А теперь… а теперь он, может быть, уже мертв».

Ее щеки вспыхнули, и тут же включились прожектора студии. До выхода в эфир оставались секунды, а Беатрис, до сих пор ведомая неведомым суфлером по стезе страха, не сказала никому ни слова, не услышала ничего важного…

Бен единственный ее понимал, когда она выходила в эфир. Раз за разом в течение многих лет. И он единственный знал, что ей ответить, когда она в сомнении шептала:

— Я каждый день наблюдаю панораму планеты. Пандора неспокойна, это любому ясно. Мы все здесь в скорейшем времени подохнем при первом же серьезном катаклизме. Дайте нам другой глобус!

Но он всегда находил аргументы против ее «здесь» и «в скорейшем времени».

— Самое главное «здесь» — что народ голодает уже сейчас, — мотал головой он. — Людей необходимо накормить немедленно, иначе для нас с тобой не будет даже «скорейшего времени».