Книга Любовь и безумства поколения 30-х. Румба над пропастью - Татьяна Умнова

«Китай в то время был одним из центров деятельности всех мыслимых и немыслимых разведок, какие только существовали на земном шаре. Отчасти потому, что для работы спецслужб условия в этой стране были более чем комфортными. До 1927 года ее можно было назвать „раем для шпионов”. Контрразведки всех властей занимались почти исключительно борьбой с агентами соперничающих группировок, и до иностранных разведчиков у них просто не доходили руки. Во многих случаях для работы даже не требовалась агентура. Бездну информации можно было получить просто-напросто за коктейлями в иностранных клубах. Газеты сеттльментов и концессий печатали любую информацию, попадавшую к ним в руки, в том числе и секретную – „белых людей” нисколько не волновали проблемы безопасности какой-то там азиатской страны. Кроме того, имелось множество бюро, успешно торговавших любыми сведениями и материалами. Коррупция в китайской администрации, полиции и армии достигала колоссальных масштабов, а основная масса населения жила чрезвычайно бедно и за очень небольшие деньги была готова на все», – пишет Елена Прудникова. Пришедший в 1928 году к власти генералиссимус Чан Кайши пытался изменить ситуацию, но не особенно преуспел.

Работа разведчика не шла ни в какое сравнение с унылой деятельностью представителя Коминтерна, она проходила большей частью не в кабинетах, а на светских приемах и в увеселительных заведениях – что и понятно, в непринужденной и дружеской обстановке легче всего можно было добывать важные сведения, особенно такому человеку, как Зорге, который быстро заводил знакомства и был прекрасным собеседником и собутыльником. Рихарда вполне устраивал подобный образ жизни, он с удовольствием ходил по кабакам и был душой любой компании: много пил, активно общался, порой в пьяном виде ввязывался в драки, и в процессе всего этого веселья он получал массу полезных сведений из уст политиков и генералов, которые чуть позже его радистка Майя Улановская отправляла в СССР.

С помощью Агнес Смедли Рихард стал членом Китайского автомобильного клуба, президентом которого был сам главнокомандующий войсками Чан Кайши и нередко принимал участие в состязаниях автомобилистов. Как-то раз во время гонок Рихард почти у самого финиша обогнал роскошный американский автомобиль президента клуба. «Лицо Чан Кайши исказилось от гнева – он всегда выходил победителем. Да и кто бы осмелился обогнать генералиссимуса! – описывали это событие биографы Зорге С. Голяков и И. Ильинский. – Рихард гнал свою машину на полкузова впереди Чан Кайши. Лишь у самого финиша он смирил азарт спортсмена – сбросил газ. Машина Чан Кайши первой пересекла заветную линию. Генералиссимус сиял. Он подошел к Зорге, пожал руку достойному сопернику, поинтересовался, кто он и откуда. Отныне Зорге мог надеяться на его благосклонность». А однажды, чтобы сбить спесь с хвастливого генералиссимуса, Зорге совершил форменное хулиганство: начинил свечи зажигания в машине Чан Кайши обычным графитом, так что искра отклонилась и контакта не произошло. Привыкший к победам президент клуба не вышел на старт, пока не нашел неполадку, и был ужасно зол. Хулиганство это, кстати говоря, могло закончиться очень плохо, за такие шутки в Китае можно было запросто распрощаться с жизнью. Но зато как же было весело!

Такой свободный и вольный образ жизни Зорге слегка шокировал его русских товарищей. Как вспоминала Майя Улановская, ее отец Александр Улановский, работавший в Китае под агентурным именем Алекс и бывший одно время руководителем их разведгруппы, хорошо относился к Рихарду, уважал его, но все же не мог воспринимать его как «своего» человека. «Все-таки он немец, – говорил Улановский дочери, – из тех, кто переспит с женщиной, а потом хвастает этим». «Но Зорге вовсе не хвастал своими победами, – вспоминала Майя. – Просто немецкие радикалы были очень „передовыми” в вопросах морали и удивлялись нашей с отцом „отсталости”. Еще в 1923 году в Гамбурге коммунисты и анархисты уверяли нас, что купальные костюмы – буржуазный предрассудок. На общественных пляжах купаться голыми запрещалось, радикалы с трудом находили место для купания, и мы смеялись: „В этом заключалась вся их революционность!” Немцы были также очень откровенны насчет секса. Поэтому Зорге запросто рассказывал о своей связи с Агнес Смедли, ведь она была своим человеком, коммунисткой, к тому же незамужней. А отца его откровенность коробила».

Зорге благополучно отработал в Китае почти три года. В конце 1932 года его неожиданно вызвали в Москву. Причин для этого не было никаких, кроме одной: для него готовили более серьезное и ответственное задание.

7

Что именно думала Катя Максимова по поводу внезапного исчезновения возлюбленного на три года, остается только гадать. Что она вообще знала о нем? Что он журналист и ученый? Что он работник Коминтерна? Что у него бывают командировки, иногда длительные? Она понимала, что могут быть такие командировки, когда ты собираешь чемодан и уезжаешь, не имея возможности сказать об этом любимому человеку, – время такое, все возможно. А может, она решила, что Рихард просто бросил ее. Вот так, вдруг, без объяснений. Когда-то она сказала сестре: «Что бы ни случилось, я его не забуду…» И она не забыла. Все эти три года она думала о нем, и поэтому, когда однажды, придя домой, услышала от соседей, что к ней заходил высокий и красивый иностранец, она сразу же поняла: Рихард вернулся… Она дождалась…

Тем же вечером он пришел снова и теперь уже застал ее дома. Должно быть, между ними состоялось какое-то объяснение. Рихард не мог рассказать, где он был, что он делал, кроме того, что выполнял важное правительственное задание. В общем-то этого было достаточно. Катя была не глупа, она все поняла. Ни о чем не расспрашивала. Приняла вещи такими, как есть. И – несмотря ни на что – согласилась быть его женой, потому что знала, что жить без него не сможет, и пусть уж лучше так – с длительными командировками и важными правительственными заданиями, с риском для жизни и томительной неизвестностью, чем вообще никак. Катя выбрала свою судьбу, но вряд ли она могла в полной мере представить себе, как именно все сложится в действительности…

Они с Рихардом были вместе три месяца. Потом он снова уехал, как он сам думал – ненадолго, и как оказалось – на всю жизнь. Они увидятся еще раз, через два года, когда Рихард приедет из командировки на две недели в Москву познакомиться с новым руководством: Яна Берзина на посту начальника четвертого отдела сменит Семен Урицкий. И это будет их с Катей последняя встреча. А до и после долгие-долгие годы Катя будет его ждать, каждый день надеяться на то, что как тогда, в декабре 1932-го Рихард появится дома. Внезапно, без предупреждения. Впрочем, год от года она надеялась на это все меньше…

В начале 1933 года Рихард и Катя сыграли свадьбу, просто и скромно, в присутствии только самых близких друзей и родственников, их брак, кстати, официально зарегистрирован будет позже, 8 августа 1933 года, когда Рихарда уже не будет в Москве.

И все, что им останется, – это роман в письмах. Роман печальный и даже несколько извращенный, потому что письма от мужа Катя не сможет читать сама, ей будет читать их вслух курьер из четвертого отдела. Поначалу они оба будут испытывать от этого неловкость, но потом – привыкнут.