Книга Александр I. Самый загадочный император России - Сергей Нечаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При первой же встрече преданный Александру Н.Н. Новосильцев попросил об отставке, указывая, что новая политическая система противна его убеждениям. При этом он сказал:
— Государь, я должен вам напомнить о судьбе вашего отца.
Вскоре в "долгосрочный отпуск" ушел и В.П. Кочубей.
Конечно же Александр знал о настроениях в обществе. Как отмечает А.Н. Архангельский, "едва ли не впервые он смотрел на вещи трезво и горько. Более того: именно после Тильзита он добровольно понес крест всеобщего недовольства". И, что характерно, "страшным для него было не поражение как таковое, даже не унизительность условий предстоящего мира; страшным был крах задуманного исторического сюжета, в жертву которому было принесено все: экономика России, жизни сотен тысяч русских солдат, карьера "молодых друзей", здравый смысл. Вопреки осторожным советам окружения, царь в 1805-м сам встал во главе войск, ибо это ему принадлежала идея преображения европейской истории на путях либеральной монархии; это он блистающим всадником должен был явиться на поле брани и повергнуть в прах антихристова посланника. Теперь же приходилось не только склонять голову перед сильным врагом, но и отрекаться от своего собственного метафизического призвания. По крайней мере — на время изменить ему".
К сожалению, реальное положение дел требовало от Александра сохранения мира любой ценой. В одном из писем к сестре он написал:
"Бонапарт думает, что я дурак, но хорошо смеется тот, кто смеется последний".
Очевидно, что Александр I не сдался. Однако новая международная обстановка требовала новых людей, а посему ненавидевший Наполеона барон А.Я. Будберг был сменен на посту министра иностранных дел более покладистым графом Н.П. Румянцевым, а личных друзей императора заменил М.М. Сперанский, открыто высказывавший свою симпатию Франции. Военным же министром вместо графа С.К. Вязьмитинова стал граф А.А. Аракчеев.
Историк С.П. Мельгунов характеризует значение Тильзитского соглашения так:
"Французский историк Вандаль так охарактеризовал значение Тильзита: это "искренняя попытка к кратковременному союзу на почве взаимного обольщения". Трудно, конечно, сказать, насколько искренен был Александр в своем обольщении Наполеоном; насколько искренен был он, когда говорил Савари: "Ни к кому я не чувствовал такого предубеждения, как к нему (т. е. Наполеону), но после беседы… оно рассеялось, как сон". Может быть, здесь сказывалось то "в высшей степени рассчитанное притворство", которое в области дипломатии у Александра доходило до виртуозности. В этом, по-видимому, солидарны все современники".
РУССКО-ШВЕДСКАЯ ВОЙНА
Развитие русско-французских отношений после Тильзитского мира не могло не отразиться на отношениях России и Швеции. Положение последней стало крайне затруднительным, ибо страна управлялась крайне своенравным и недальновидным королем Густавом IV Адольфом. Кроме того, она очутилась теперь между двух огней: Франции с Россией — с одной стороны, и Англии — с другой. И королю предстоял непростой выбор, ибо политика нейтралитета была теперь невозможна.
В результате Густав IV Адольф выбрал Англию, помогавшую Швеции денежными субсидиями, и это стало главной причиной войны его страны с Россией.
Впрочем, с русской стороны была и другая причина, и ее четко обозначает Н.И. Греч в своей книге "Записки о моей жизни":
"На войну со Швецией надобно смотреть с иной стороны. Правительство наше имело к России обязанности обеспечить северо-западную ее границу. Владения Швеции начинались в небольшом отдалении от Петербурга. Крепости ее владычествовали над северными берегами Финского залива. Финляндия, огромная гранитная стена, давила плоскую Ингерманландию[6]".
По сути, красноречивее описать господствовавшие тогда настроения невозможно.
В результате в начале февраля 1808 года русские войска вторглись в Финляндию, принадлежавшую тогда Швеции, а 9 (21) февраля была объявлена война. Вслед за этим русские войска под командованием генерала Ф.Ф. Буксгевдена вторглись в Финляндию. Потом русские быстро заняли Гельсингфорс (нынешние Хельсинки), осадили Свеаборг, взяли Аландские острова и Готланд. В результате шведская армия была вытеснена на север Финляндии, и шведский король заключил с генералом Буксгевденом перемирие, но оно не было утверждено Александром.
В декабре 1808 года Буксгевдена сменил генерал фон Кнорринг. 1 (13) марта 1809 года Густав IV Адольф был свегнут, а русские войска развернули новое наступление, переправились через Ботнический залив. В конечном итоге Швеция была вынуждена просить мира, и он был подписан 5 (17) сентября 1809 года в городе Фридрихсгаме. Согласно этому договору, к России отошли вся Финляндия (на правах Великого княжества) и Аландские острова, а Швеция, потеряв статус великой державы, обязалась разорвать отношения с Англией и присоединиться к Континентальной блокаде.
Первым генерал-губернатором Финляндии был назначен герой этой войны М.Б. Барклай-де-Толли, а потом, уже в 1810 году, он стал военным министром России.
Тот, кто имеет союзников, уже не вполне независим.
ЭРФУРТСКАЯ ВСТРЕЧА ДВУХ ИМПЕРАТОРОВ
А в сентябре 1808 года Александр еще раз встретился с Наполеоном — на этот раз в саксонском городе Эрфурте. И там 30 сентября (12 октября) 1808 года была подписана секретная конвенция, согласно которой Наполеон согласился на присоединение к Российской империи Финляндии, Молдавии и Валахии, а император Александр I — на признание Жозефа Бонапарта, старшего брата Наполеона, королем Испании (на троне в Неаполе его сменил маршал Мюрат, женившийся на одной из сестер Наполеона). Кроме того, Россия вновь обязалась помогать своему "союзнику" в его предстоящей войне с Австрией.
Тем не менее свидетели Эрфуртской встречи двух императоров заметили, что, несмотря на внешние изъявления взаимной дружбы, между великими монархами уже не было никакой искренности. И стало понятно, что Александр не простил былых обид, а властолюбие Наполеона так и не смогло свыкнуться с мыслью, что для успеха своих замыслов ему необходимо согласие русского императора. Но тогда время для окончательного разрыва между этими могучими соперниками еще не настало.
С российской стороны помимо самого Александра в Эрфурт приехали министр иностранных дел граф Н.П. Румянцев, обер-гофмаршал граф Н.А. Толстой, посол во Франции граф П.А. Толстой, князья П.М. Волконский, П.Г. Гагарин и В.С. Трубецкой, а также М.М. Сперанский и многие другие.
В своих "Мемуарах" Талейран так пишет о планах Наполеона:
"Будучи невысокого мнения о талантах и характере императора Александра, он надеялся на успех. Он предполагал сначала запугать его, а затем воздействовать одновременно на его тщеславие и честолюбие".
