Книга Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты» (1922-1929) - Михаил Алексеев

Как бы то ни было, для реализации всех планов требовалась финансовая и военная помощь Советского Союза. Размеры денежных вливаний Сунь оценивал «…в размере максимум 2 миллионов мексиканских долларов». Надо сказать, что все планы изобиловали слишком большими допущениями, требовали больших денег и в подавляющем большинстве были вообще нереализуемыми. В частности, Сунь Ятсен совершенно неадекватно оценивал возможную реакцию иностранных держав на подобные выступления. Именно поэтому советские представители называли Сунь Ятсена фантазером. Но речь шла не только о фантазиях доктора Суня. Для достижения задач объединения страны военным путем китайский лидер стремился использовать Советский Союз, как до этого использовал и продолжал использовать китайских милитаристов.

8 марта 1923 г. Политбюро ЦК РКП(б) признало возможным оказать Сунь Ятсену денежную помощь в запрашиваемом размере, направить в Южный Китай группу политических и военных советников, а также «…признавало желательным заложить основу революционной армии в Западном Китае в форме целостной воинской единицы». Вместе с тем Политбюро ЦК РКП(б) отвергло предложения Сунь Ятсена, «…которые в какой бы то ни было мере чреваты опасностью интервенции со стороны Японии», и выразило опасения, что «…Сунь Ятсен уделяет слишком большое внимание чисто военным операциям в ущерб организационно-подготовительной работе».

Удовлетворяя просьбу Сунь Ятсена о присылке в Кантон опытного политического советника для оказания помощи в реорганизации Гоминьдана, Политбюро ЦК РКП(б) на своих заседаниях летом 1923 г. специальным постановлением приняло предложение Сталина о назначении на эту должность М. М. Бородина53. Бородину предлагалось «…свою работу согласовывать с полномочным представителем СССР в Пекине, ведя переписку с Москвой через последнего». Задача заведомо невыполнимая, если учесть огромное расстояние, отделявшее Пекин от Кантона. Новый советский полпред Л. М. Карахан направлялся в Китай для переговоров с пекинским правительством о признании СССР.

В июне 1923 г. впервые в легальных условиях в столице Гуандуна собрался III съезд КПК. К этому времени КПК насчитывала в своих рядах всего 423 члена. Центральным пунктом повестки дня был вопрос об образовании единого фронта с Гоминьданом. О том, что собой представляла Китайская коммунистическая партия в 1923 г., М. М. Бородин писал следующее: «…Нельзя сказать, чтобы Киткомпартия участвовала в массовом движении… Коммунисты, если судить по тем, которых я встретил в Кантоне, очень смутно представляли себе, почему они являются членами компартии». III съезда КПК принял предложенную Коминтерном форму создания единого фронта: индивидуальное вступление коммунистов в Гоминьдан при сохранении политической и организационной самостоятельности КПК.

Сунь Ятсен, который никогда в прошлом не имел твердой военной опоры в Китае, занялся созданием собственных надежных военных кадров. Летом 1923 г. он послал в Москву делегацию военных работников во главе с начальником штаба кантонских войск генералом Чан Кайши для изучения опыта Красной армии.

На руководящих членов китайской делегации советской стороной были подготовлены характеристики. О Чан Кайши, в частности, говорилось следующее: «Глава Генерального штаба. Получил военное образование в Японии. Принадлежит к левому крылу Гоминьдана, являясь одним из старейших членов партии. Пользуется большим доверием Сунь Ятсена. Очень близок к нам. В настоящее время отошел от военной работы на Юге Китая. Поддерживает наш проект операций на Севере Китая (содержание проекта не установлено. – Авт). Известен в Китае как один из образованнейших людей. Очень интересуется нашей политической работой в Красной армии, а также техникой ее». Не совсем адекватная характеристика, если не сказать, что совсем неадекватная. Или же другое: за два года, прошедшие после составления характеристики, нам удалось из близкого к Советскому Союзу человека сделать врага. Сам же Чан Кайши в ходе визита неоднократно демонстрировал свою близость с Советским Союзом.

Китайская делегация прибыла в Москву 2 сентября и отбыла в Китай 29 ноября 1923 г.

Во время встречи с заместителем председателя РВС СССР Э. М. Склянским и главкомом Красной армии С. С. Каменевым китайцами были высказаны советской стороне пожелания: во-первых, направить на Юг Китая возможно большее количество советских специалистов для обучения китайских военных; во-вторых, получить возможность ознакомиться с Красной армией; в-третьих, совместно обсудить план военных действий в Китае.

Центральным пунктом этого плана было создание с помощью СССР новой армии Сунь Ятсена, сформированной по образцу Красной армии на территории, близлежащей к югу от Урги, на границе Монголии с Китаем. Оттуда предполагалось, взаимодействуя с другими силами, наступать «второй колонной» на силы чжилийской группировки и на Пекин. Это был наиболее спорный пункт плана: даже символические шаги в этом направлении могли резко усилить напряженность в отношениях России с западными державами и Японией, сделать еще более жесткой позицию пекинского правительства на переговорах о признании СССР.

Реакция Москвы на предложения и планы миссии Сунь Ятсена определялась несколькими обстоятельствами. Именно в период пребывания этой миссии в СССР внимание руководства РКП(б) и Коминтерна было поглощено планами развертывания революции в Германии. Задачи материальной, а возможно и военной, поддержки германской революции – «последней надежды» на революционный взрыв на Западе, безусловно, оказывали влияние на принятие решений, чреватых масштабами вовлечения противоборствующих сторон в военные конфликты на Востоке.

Выступая на заседании ИККИ, Чан Кайши сформулировал идею сотрудничества Коминтерна и Гоминьдана, отражавшую как взгляды Сунь Ятсена, так и ожидания советского руководства. «Мы считаем, – заявил китайский генерал, – что фундаментальная база мировой революции находится в России… Партия Гоминьдан предлагает, чтобы Россия, Германия (конечно, после успеха революции в Германии) и Китай (после успеха китайской революции) образовали союз трех крупных государств для борьбы с капиталистическим влиянием в мире. С помощью научных знаний немецкого народа, успеха революции в Китае, революционного духа русских товарищей и сельскохозяйственных продуктов этой страны мы смогли бы легко добиться успеха мировой революции, мы смогли бы свергнуть капиталистическую систему во всем мире».

Развивая эти мысли на встрече с Л. Д. Троцким, Чан Кайши выразил надежду, что «…в скором времени освобожденный Китай станет членом Советских Социалистических Республик России и Германии».

Троцкий в своем ответном выступлении остановился на соотношении военной и политической работы. Председатель Реввоенсовета СССР подчеркнул, что партия Гоминьдан «в настоящее время» должна все свое вниматние сосредоточить на политической работе, доведя до необходимого минимума военную часть деятельности. Под политической работой Троцкий имел в виду «длительную и упорную политическую подготовку широких народных масс». Это означало, что наибольшая часть внимания Гоминьдана должна была быть обращена на пропаганду. «Хорошая газета, – отметил Л. Д. Троцкий, – лучше, чем плохая дивизия».

Касаясь вопроса оказания военной помощи Китаю, Троцкий заявил: «Мы не отказываемся от оказания военной помощи, но при теперешнем стратегическом соотношении военных сил не представляется возможным оказать эту помощь войскам Суня. Вместо этого мы откроем наши школы для обучения китайских революционеров военному делу».