Книга Изумруды на твоей груди - Агата Эмералд

При этих словах грудь и соски Кэтрин сами собой напряглись, словно торопясь отдаться во власть его рук. Такое же напряжение она ощутила внизу живота.

Положив ладони на ее груди, Джеральд стал мягко массировать их. Потом легонько сжал пальцами соски и потянул на себя. Сладкие молнии пронзили все тело Кэтрин, и она чуть слышно застонала.

— А теперь я сделаю это ртом… — прошептал Незнакомец.

Кэтрин все труднее удавалось сдерживать стоны. Каждой его ласке она отдавалась дважды. Первый раз, когда Джеральд говорил ей, что он собирается делать. Ее накрывала горячая волна, и она стонала от жажды скорее получить обещанное. Второй раз — когда он делал с ней то, что она едва могла выносить без стона.

Незнакомец был щедр на мучения. Каждая клеточка тела Кэтрин вибрировала от неведомого ей прежде восторга. Только к одному месту на ее теле он не прикоснулся, и Кэтрин уже чуть не плакала от желания.

Наконец Джеральд встал, стянул с себя джинсы и трусы. Она не сводила с него глаз и смотрела как завороженная: джинсовая ткань уже не скрывала очертаний его тела, и Кэт воочию убедилась, что действительно соблазнила этого мужчину. Упоминания о презервативе не были пустыми словами, и Кэт заодно получила урок, как с ним обращаться.

Наблюдать этот урок оказалось выше ее сил. Кэтрин полностью потеряла контроль над собой. Ее стала бить крупная дрожь. Наручники залязгали, царапая красное дерево, но теперь ей было на это совершенно наплевать. Она ждала продолжения и могла думать только об этом.

— Не бойся, — снова заговорил Незнакомец, — я все буду делать медленно. И постараюсь, чтобы тебе не было больно.

Он же прекрасно видит, что дрожит она не от страха! Мучитель!

— Не надо медленно! — почти закричала она и выгнулась на кровати, подняв свое изнемогающее лоно навстречу Джеральду. Тот, однако, не спешил.

— Понимаю, тебе хочется поскорее покончить с этим. Но ты же девственница, а значит, тебе может быть больно. Первый раз бывает больно. Я хочу убедиться, что ты готова принять меня.

Кэтрин тут же развела ноги, думая, что теперь-то наконец сможет получить желаемое. Каково же было ее потрясение, когда Джеральд просто сел в ногах кровати и приблизил свое лицо к ее лону. Странно, но сейчас ей не было ни стыдно, ни страшно — она изнемогала от желания принять его. Неужели надо еще что-то проверять?!

Джеральд медленно провел пальцем по внутренней стороне ее бедра и остановился. Кэтрин ударила бы его сейчас коленом, если бы не понимала, что в отместку он будет изводить ее еще дольше. Поэтому она покорно терпела, пока его палец осторожно продвигался внутрь по ее влажному устью, но все же не смогла удержаться, закричала и подалась бедрами навстречу его рукам. Джеральд тут же убрал руку и очень серьезно проговорил:

— О, прости меня, дорогая. Я, кажется, причинил тебе боль.

— Нет! Нет!

— Да, да, я знаю. Придется поцеловать, чтоб не так болело.

Он снова склонился к ее лону и коснулся языком маленького, набухшего бутона. Почти теряя сознание, Кэтрин откинулась на подушку и закричала в полный голос. Перед ее зажмуренными глазами сверкали звезды и фейерверки. Кровь пульсировала по всему телу, и оно плыло в море звона и яркого света. А язык Незнакомца продолжал окунать ее в накатывающие одна за другой волны экстаза.

То ли игра была окончена, то ли Джеральд потерял самообладание, — во всяком случае, он больше не оповещал ее о своих действиях. Он просто вошел в Кэтрин, обхватив руками ее невесомое тело, и она, опускаясь с небес, ощутила, как он заполнил ее всю. Это было ощущение достигнутого идеала, гармонии и окончательного блаженства.

Джеральд сделал несколько глубоких движений, потом оперся на локти, обхватил ладонями голову Кэтрин и поймал ее взгляд. Она, вся принадлежащая ему, с каждым его движением снова начала плавно взлетать все выше, выше — в небеса, полные звезд и фейерверков, среди которых самыми яркими огнями сияли его глаза. Наконец она достигла заоблачной высоты, и на этот раз Джеральд летел вместе с ней…

Прошло несколько часов, прежде чем он внезапно проснулся. Джеральд попытался проверить револьвер под подушкой, но его рука не сдвинулась с места. Дернув сильнее, он окончательно проснулся от металлического лязга и тихого женского смеха. На сей раз прикованным к кровати оказался он.

— Если ты готов, мы могли бы перейти к сцене «Наложница, омывающая Орудие своего Повелителя».

— Я, собственно…

Закончить фразу Джеральд не смог, потому что язычок Кэтрин, нарисовав несколько замысловатых петель на его груди и животе, смещался все ниже и ниже, и формулировать фразы становилось все труднее и труднее, а потом и вовсе невозможно. Потом ее губы коснулись его там, где тело напряглось явственнее всего. Джеральд потерял чувство времени. И все другие чувства, которыми человека наделила природа. Кроме одного — желания снова взлететь к небесам вместе с Кэтрин.

Глава седьмая

— Что это ты такая довольная? Хорошо порезвилась ночью? — с сальной ухмылочкой поинтересовался бригадир грузчиков Эдди, когда утром Кэтрин столкнулась с ним в коридоре.

— Как вы… — Кэтрин сперва хотела ответить нахалу гневной отповедью, но прикусила язык, сообразив, что прожженная Кэт не стала бы так реагировать: ведь у нее-то подобный космический секс наверняка бывает каждую ночь, она привыкла и к своей довольной улыбке по утрам, и к фривольным вопросам мужчин. Поэтому, сменив тон с разгневанного на игривый, пожав плечами и кокетливо улыбнувшись, она продолжила фразу так:

— …как вы думаете, неужели девушка все станет рассказывать?..

Эффект превзошел все ожидания: Эдди вдруг отвернулся, скрывая вздох. «Оказывается, заставить мужчину мечтательно вздыхать так легко! Кто бы мог подумать, что для этого достаточно напустить на себя немного таинственности и чуть иначе улыбнуться», — с удивлением сделала вывод Кэтрин, но додумать эту мысль не успела, потому что услышала, как Эдди, двинувшийся дальше по коридору, поздоровался с шефом.

— Доброе утро, мистер Найтингейл!

— Доброе утро, Эдди.

Голос Малькольма раздался так близко, что она вздрогнула и покраснела. Черт возьми, неужели он стоял за дверью кабинета и слышал их разговор?

— Доброе утро, Кэтрин.

Она вынуждена была повернуться и посмотреть ему в глаза. Этот человек с лицом доброго телеведущего наверняка был бы шокирован, услышав такие речи от молодой женщины. Но шеф, казалось, был… заинтересован. В его взгляде и поднятых бровях читалось любопытство.

Кэтрин совершенно не хотелось, чтобы начальник интересовался ее личной жизнью. То, что она пережила прошлой ночью, было настолько умопомрачительным, что сегодня она только об этом и думала все утро, то и дело улыбаясь и мечтательно закрывая глаза. Ей нравилось вспоминать минуту за минутой, мгновение за мгновением… Но ей вовсе не хотелось посвящать в это кого-либо еще. Особенно Найтингейла, который, с одной стороны, был, возможно, контрабандистом и преступником, а с другой — выглядел таким добропорядочным.