Книга Китайская роза - Игорь Середенко

Внезапно я услышал едва заметный шорох, мне даже показалось, что это были тревожные шаги Розы. Но, выглянув из ямы, я обнаружил, что Роза замерла на своем прежнем месте в какой-то странной позе, словно она держалась за гору, пытающуюся ее сбросить в бездну. В этот момент мои окоченевшие пальцы не выдержали и расцепились, и я оказался на довольно мягкой подушке на дне неглубокой ямы. Я лежал на спине и уже успокоился, так как главная опасность, грозившая мне, как я полагал, случилась, и теперь меня ожидает нелегкий, но вполне возможный подъем из этой дьявольской ловушки. Не успел я подняться на ноги, как почувствовал, а затем и услышал тот самый хруст, который сопровождал меня во время моего падения, на этот раз он был значительно тяжелее и дольше. Его звук был необычен, он напоминал хруст позвоночника какого-то огромного существа. За этим чудовищным звуком, загоняющим мое сердце в пятки от страха, мне послышался какой-то глухой и отдаленный треск. Спустя мгновение все исчезло — и треск, и хруст. Воцарилась тишина. Эта была необычная тишина. Мне не удалось услышать птиц и шума деревьев, который всегда присутствовал в этих местах. Словно все существа по невидимой команде спрятались и затаились, ища спасения от грозного владыки. Не прошло и минуты тишины и покоя, в котором я пребывал сидя на коленях внутри ямы, как неожиданно все вокруг меня завертелось и поднялось куда-то вверх. Огромной силы ветер, превращаясь в ураган, проносился мимо ямы, забирая и унося с собой все, что ему попадется по дороге. Меня спасло от этого дикого ветра, мчащегося с огромной скоростью лишь то, что я находился внутри ямы. Вскоре, вслед за ветром опустилась, как это бывает с погодой, внезапная смена света. Все вокруг забелело, снег пролетал мимо меня, унося огромные валуны окаменевших кусков. Один такой белый камень опустился мне на голову и, расколовшись на мелкие части, сбил меня с ног. В этой белой мгле и ураганном безумии я, из последних сил, цеплялся за стенки и днище ямы, пытаясь остаться в ней. Совсем недавно я хотел выкарабкаться из ямы и проклинал ее. А теперь хочу в ней задержаться хоть на секунду, чтобы не оказаться легкой пушинкой среди тонн могучего снега, уносящегося с огромной скоростью в пасть белого чудовища, покоряющего и демонстрирующего свою силу и мощь, доказывая всем, как мало они значат в этом страшном и коварном мире. Окруженный белой мглой, я перестал держаться, так как понял, что моя бесполезная борьба за жизнь, не дающая ни единого шанса на выживание, была бессмысленна. Мое тело перемешивалось с тысячами снежных комков и льдинок. Я крепко сжал глаза и закрыл рот, прижав руки к туловищу, я попытался сгруппироваться, но неведомая сила влекла меня в бездну, разрывая меня на части. В моей голове мелькали самые затаенные страхи, которые выползали из своих темных и скрытых уголков моего сознания, при виде опасности, грозившей мне. Не знаю почему, но в эти секунды, казавшиеся вечностью, я вдруг вспомнил лицо старого погибшего монаха, чью мумию я встретил на вершине скалы в храме. Его спокойное и умиротворенное лицо стояло передо мной в приятно розовом свете, падающем из ниоткуда. Это выражение на его лице помогло мне окунуться и подняться высоко за облака в небесные просторы, зависающие над остроконечными верхушками скал и горных хребтов. Мое тело словно приобрело необходимую легкость, и я летел сквозь пушистые облака, рассекая пространство и вздымаясь куда-то ввысь. Наконец-то я перестал ощущать свое тело, и лишь мое умиротворенное сознание напоминало мне, что я еще жив.

Неожиданно я почувствовал под собой, хотя и мягкий грунт, но все же опору. До моего слуха ничего не доносилось. Я лежал, не чувствуя тело, мой слух не мог уловить ни малейшей вибрации. Тишина. Я попытался приоткрыть глаза, и передо мной открылась черная бездна. Из последних сил я попытался пошевелиться, чтобы растолкать снег, окружающий меня со всех сторон. Это оказалось мне не под силу. Все, что я мог сделать — это размышлять и надеяться на спасение. Я вспомнил о Розе. Как она? Уцелела ли она? Мне ужасно сильно захотелось выкарабкаться из снега, накрепко сковавшего меня, и помочь ей. Но, увы, я был бессилен, и всякие попытки приводили меня лишь к мысленным напряжениям с сопровождением жутких гримас мышц, бесплодно сокращающихся.

Внезапно, я начал замечать, что не могу дышать. Мне не хватало кислорода. Весь крошечный запас, который невольно оказался погребенным вместе со мной под снегом, подходил к концу. Я уже втягивал углекислый газ собственных испарений и паров. Я внимательно следил за своим состоянием разума и тела, точнее той части, что еще могла судорожно и бесполезно, из последних сил, в предсмертных конвульсиях, но все же подавать признаки жизни. «Движение, еще движение, любое движение», — смутно думал я, борясь со смертельным отравлением, наполняющим мои легкие собственными парами выдыхаемого углекислого газа. Я вновь, но уже туманно, вспомнил лицо монаха, теперь его темный силуэт был прикрыт капюшоном и желтой мантией, в которую он был облачен, и которую мне так и не суждено было приоткрыть, чтобы заглянуть внутрь, в самую середину, и постичь тайну его гибели, или добровольного ухода в небытие. «Почему?», «Зачем?», — думал я. Передо мной, словно по отдельным эпизодам, урывками собранным невидимым оператором, промчались самые интересные, волнующие моменты моего пребывания в дикой природе.

В вечернем, слегка затуманенном свете, я увидел прекрасное лицо Розы. Оно пылало свежестью растущей и распустившейся розы, излучая тонкие, теплые и ароматные лучи любви и небывалого счастья, которое казалось, длилось вечность.

Неожиданно для моего затемненного и уходящего сознания, когда мое сердце начало биться в груди еще слабее, я увидел над собой какие-то причудливые тени, словно кто-то наклонился надо мной, и пытался добраться сквозь непреступную стену снега, разгребая его. Чьи-то руки, а точнее тени безудержно трудились, не уставая, надо мной. Казалось, еще мгновение, и я увижу эти руки. Но вдруг, все прекратилось, тени исчезли неожиданно, как и появились. Я потерял сознание и оказался один в окружении уже белого, но непреодолимого безмолвия.

Очнувшись и придя в сознание после тяжелых и необычных душевных странствий в мире грез, я приоткрыл глаза и не поверил картине, которая возникла передо мной. Я лежал на койке в небольшой, но уютной комнате. Белый свет, который мучил меня во сне, все это время преследовал меня и здесь. Все стены и потолок, были белыми, даже кровать и простыня, накрывающая мое тело, выделялись белизной. Я вновь закрыл глаза, пытаясь окончательно прийти в себя, но вскоре открыл их и не хотел уже закрывать. Я боялся, что вновь провалюсь куда-то и окажусь в мире грез. Моя голова немного кружилась, я пытался вспомнить, что в последнее время со мной произошло. Мне вспоминалась какая-то небывалой сказочной красоты молоденькая девушка с рыжими, словно окрашенными солнечными лучами, вьющимися волосами и горящими, ярко зелеными, как озеро, глазами. «Кто она?» — думал я, — «Может это был сон, и мне все это приснилось»? Я вспоминал отдельные моменты, быть может, своей жизни с этой девушкой. «Роза» — неожиданно мне подсказали какие-то отдаленные уголки моего сознания и памяти. «Нет, я не мог этого придумать», — подумал я, напрягая память. Но сколь сильно я ни напрягал серое вещество моего уставшего и затуманенного разума, я так и не мог разделить реальность и сон. Что это? Неожиданно мои мысли были прерваны вошедшей в комнату китаянкой, одетой в белый халат. Она подбежала ко мне и с радостью произнесла: