Книга Чикагская петля - Пол Теру

Но больше всего он хотел поговорить с умной женщиной. Он поделился бы с ней секретом, который он разгадал — и разгадка была такой истинной, — и она поняла бы его. Что мы все — все живые существа — просто движемся параллельно от одной точки до другой: от рождения к смерти.

И причина одиночества в том, что эти траектории ПАРАЛЛЕЛЬНЫ, по крайней мере, у всех, кого Паркер знал. Но только не у него самого.

Ему удалось поменять эту траекторию, пересечься с другими: он двигался не по прямой. То ли что-то увиденное за окном, то ли поворот поезда на ЛаСаль заставило его задуматься о значении слова Лоуп. Ведь у него есть значение — петля! Как бы то ни было — это правильное название для этого района. Вся его жизнь шла по загнутой траектории, так что она вполне будет похожа на петлю. Ему удалось избежать тирании параллельности.

Пока петля еще не пройдена полностью, но все же какие удивительные вещи он видел, каких людей знал, какие тайны ведал!

Он нужен многим различным людям, потому что знает, как подбодрить их, как, например, мужчину, с которым он только что разговаривал и который ушел весьма довольный собой. Еве он тоже нужен. Он не знал, ни где она живет, ни где работает. Ему предстояло еще многое открыть в ней, и он знал столько способов… А вчера Паркер ужаснулся их разговору в закрытой машине на парковке. И подумал, что, возможно, она и есть та самая умная женщина, которой он мог бы открыть свои секреты: она бы поняла.

Первое, что он услышал в офисе, был голос Розали: «Как Ваше свидание вчера?»

Он возненавидел ее в этот момент за то, что она заставила его вспомнить Еву, что смутила его, что сказала это слово «свидание», что напомнила ему слова Барбары: «А завтра у тебя свидание». Свидание всегда представлялось ему только как рутинный секс и дежурные улыбки. Это словно есть вслепую: медленно подносить руку ко рту, насыщаться предсказуемым и безрадостным.

Он чуть не закричал на нее, его лицо уже наливалось кровью, но она имела в виду всего лишь здание на Саус Федерал.

— Нельзя ничего понять, пока не постучишься в дверь и не спросишь, не нарушают ли здесь права рабочих, — сказал Паркер.

Розали притихла и сгорбилась, и ее новая прическа — пружинки — придавали ей патетический вид, словно кто-то ударил ее пыльным мешком из-за угла.

— А еще способы есть, Паркер?

Это был Франк Кидди. Он вошел в его кабинет. Ему было явно жарко: рубашка мятая и мокрая, лицо красное и отекшее.

— Вычислить это. Быть хитрым, как лиса, — ответил Паркер. — Не стучать в дверь. Вообще никак не обнаруживать себя.

— Но на заранее оговоренные встречи-то надо приходить! — возмутился Кидди. — Как я писал в той записке, Кеглер Текстайлз тоже интересуются этим делом, и они уже добились того, что снос этого здания внесен в план. Если мы не поторопимся, оно окажется в собственности какого-нибудь араба, который уж точно сделает все, чтобы снизить его стоимость до минимума.

— Думаешь, я потрачу на это деньги?

— Нет, но ведь ты не допустишь, чтобы это здание стало сортиром. А если и да, то платным!

— Ты знаешь, что такое солнечный удар? — оборвал его Паркер.

Кидди поджал губы и тяжело дышал, но было видно, что он уже сменил тактику.

— А знаешь, как ужасно это действует на шестимесячного малыша — компрессы, конвульсии, температура под сто четыре по Кельвину?

Кидди буквально рассыпался в извинениях.

— Вот чем я был занят вчера, — отрезал Паркер.

Когда Кидди, пятясь, дошел до двери и еще раз извинился, Паркер повернулся к нему спиной, застегнул молнию своей сумки и проговорил:

— Я как раз собирался наведаться на Саус Федерал.

— Я уже кое-что разнюхал, — ответил Кидди, и по тону его фразы Паркер понял, что он чувствовал себя жалким и униженным. — Восемьдесят семь человек вошли в здание в шесть утра, а ночью там горит тусклый свет. Там работают только женщины. Большинство из них индианки. Возможен языковой барьер. Возьми с собой Переза.

— Я просто ищу место, — ответил Паркер. — Это неофициальный визит.

— Мой предыдущий начальник, г-н ЛеБарон, никогда не выходил из офиса, — вспоминал Кидди. — Он понятия не имел о том, как перепрофилировать недвижимость. Он был помешан только на рекламе.

Кидди неумело пытался «умаслить» Паркера, но тот все же чувствовал, что другой человек — его предшественник — был добросовестным и честным, простым парнем, без тонкостей, заморочек и секретов.

Это было большое коричневое здание за Принтерзиз Рау, и Паркер был уверен в том, что ему не составит проблем добраться до него. Скорее всего, его дешево сдавал в аренду кто-то, кто уедет очень далеко сразу, как продаст его. Оно выглядело таким заброшенным и убогим, что даже не вызывало никаких подозрений. Мимо него проходили все: полиция, миграционная служба, агентства недвижимости. Только очень хитрому и дальновидному девелоперу — каких сейчас так мало здесь — оно могло бы показаться перспективным. И все же Паркер знал, что у него есть конкуренты.

Он немного побродил взад-вперед, рассматривая здание. Одиннадцатый и двенадцатый этажи были точно заняты: большинство из окон было открыто настежь из-за жары. Некоторые из окон были закрашены или заклеены газетами. Паркер постоял немного в нерешительности, потом подергал ручку двери: закрыто. Он обошел здание и увидел, что основная входная дверь была забита досками. Таким образом, это здание считается пустым — и миграционщикам, и пожарным плевать на то, что здесь не соблюдены нормы пожарной безопасности.

Люди работают в здании с заколоченной дверью! Без выхода! Он еще раз прошел во двор здания и вдруг увидел, что внутри кто-то ходит.

— Привет! — быстро сказал он. — Открывай!

Женщина открыла рот и стала похожа на рыбу, заглядывающую через стекло иллюминатора. Она что-то говорит? Паркер не слышал. Он показал жестом, что не понимает ее. Следующим жестом он попросил женщину открыть дверь. Она забеспокоилась. Паркер улыбнулся, пожал плечами и постарался казаться как можно более безобидным. Женщина на секунду задумалась, а затем снова заговорила что-то, но Паркер не смог разобрать слов.

Она открыла дверь и сразу сказала по-испански: «No Englese». (Я не говорю по-английски).

Паркер навалился на дверь, которая, в свою очередь, прижала женщину к стене.

«Сама виновата!» — прокричал он ей со ступенек. Он пробежал один пролет и прислушался, пробежал еще один пролет и снова прислушался. Женщина внизу молчала, возможно, все еще стояла в шоке у двери, но сверху Паркер слышал гулкий шум машин. Он легко пробежал еще два-три пролета. Обычный американец, поедающий горы сладкого, соленого и жирного, сдался бы при одном виде лестницы или долго матерился бы в ожидании лифта — Паркер был в этом уверен.

Кто-то сверху шел по ступенькам вниз. Затем остановился. Паркер услышал, как открылась и со стуком закрылась дверь. Недалеко был слышен шум воды: это, должно быть, женский туалет. Паркер подкрался к этой двери и замер в ожидании женщины, которая вскоре появилась: темные волосы, темные глаза, индийские черты лица. Она смотрела вперед и прошла, не замечая его. Точно «No Englese».