Книга Грабители - Йен Лоуренс

— Слышал ты какие-нибудь голоса с берега, какие-нибудь звуки?

— Нет. Мы были примерно в полумиле от берега. Лодкам понадобилось около часа, чтобы вернуться.

Мы прислушивались, ожидая их возвращения. Все, оставшиеся на судне, стояли у борта, ожидая и вслушиваясь в ночь. Мы были маленьким мирком во тьме. Корабль молчал, паруса сгрудились у рей и оттяжек. Старик Кридж определял время по звездам. Он то и дело смотрел вверх. Потом мы услышали слабое поскрипывание весел. «Дай свет!» — сказал мне Кридж, и я откинул створки. Появились тяжело нагруженные бочками лодки. Люди в них были молчаливые и мрачные, что странно, когда моряки и вино так тесно соседствуют. Бочки пошли на судно, лодки снова отчалили во тьму. Они сделали четыре ходки, прежде чем работа была завершена.

Моган кивнул:

— Сорок бочек. Около того.

Лодки были подняты на борт, верхние и передние паруса захлопали и надулись ветром. Якорную лебедку моряки вращали без обычной песни, в тишине. Якорь, роняя грязь и водоросли, вернулся на место. Кридж сначала осаживал судно кормой по ветру, затем развернул бриг, добавил парусов, и к тому моменту, когда забрезжил восход, мы были дальше от места погрузки, чем предыдущим вечером.

— И это все? — спросил Моган.

— Все.

Он вздохнул. Мне это напомнило затишье перед бурей. Он барабанил пальцами по подлокотнику кресла, и его пальцы напоминали марширующих солдат.

— Теперь я спрошу тебя снова, в самый последний раз. Что было в бочках?

— Вино. Моган фыркнул:

— О да, там было вино, верно. Ничего, кроме вина в трети бочек. И понемногу в остальных. Бутыль, две...

— Бутыль?

— Да. Как раз достаточно, чтобы удовлетворить любопытного таможенника, которому вздумается проверить содержимое. А под вторым дном, в опилках, чтобы не было стука, слиток золота. Или пакет бриллиантов.

— Нет! — воскликнул я.

Саймон Моган вскочил и легко опрокинул большое тяжелое кресло. Он собирался меня ударить, я был в этом уверен, но Мэри встала между нами.

— Посмотри на него, дядя, — сказала она, прижав руки к груди. — Посмотри на него. Ты же видишь, что он не врет.

В лице у меня, наверное, не было ни кровинки, пальцы вертели стеклянную спичку, подаренную Моганом. Внезапно все встало на свои места. И таинственная ночь у темного берега, и опилки в трюме брига, и одержимость мародеров несколькими разбитыми бочками. Казалось, существовало только одно объяснение всему этому, и Саймон Моган подвел меня, шаг за шагом, к этому объяснению. Но я все же не мог поверить.

Я покачал головой:

— Это невозможно. Вы ошибаетесь.

— Не думаю, — ответил Моган с мрачной улыбкой. — Это все именно так, и я не знаю, как тебе помочь.

Мэри резко обернулась ко мне, потом, так же резко, к своему дяде:

— Что «именно так»? Я не понимаю.

— Бочки, — сказал Моган. Он говорил это не Мэри, а мне. — Он что-то прятал в бочках. Твой отец — контрабандист.

— Это невозможно!

Это не могло быть правдой. Отец — контрабандист? Нет. Я видел, как он соблюдает каждый закон и каждое правило, не обманывая никого даже на фартинг. Сколько я себя помню, он вдалбливал мне истины о важности честной работы. Он называл это долгом: «Долг каждого человека — зарабатывать на жизнь, не вредя никому».

Но опилки... откуда они взялись, если не из бочек? Опилки, забившие помпы...

Отец создал свое дело из ничего. Он начинал мелким служащим и за несколько лет стал хозяином солидного торгового дома, двух судов, наземного транспорта...

Как он добился этого? Я не задумывался об этом раньше. И если он все же был контрабандистом, то лучшего способа провоза контрабанды не придумаешь. Выкатить под носом у таможенников бочки с двойным дном, в котором спрятана контрабанда, сэкономив на сборах и налогах! Но отец не стал бы этого делать.

Но почему тогда ночная погрузка? Скрытность... Как воры...

Моган наблюдал за мной, хмуро глядя мне в лицо, в глаза, в которых появились слезы. Потом он тронул меня за руку:

— Ладно, ладно. Не расстраивайся. Твой отец не первый контрабандист и не последний. Ничего страшного, немножко контрабанды, если учесть, какие сейчас налоги...

Берег кишел контрабандистами, это было верно. Надо быть храбрецом, чтобы шнырять вдоль берега в безлунную ночь. Но мой отец? Он любил похвастаться, что каждая капля выпитого им чая оплачена в таможне. Если Моган прав, то вся жизнь отца — сплошное притворство. Если Моган прав, то «Небесный

Остров» погубила жадность. И жадность бросила нас на ту же сторону закона, что и мародеров.

— Так что же с ним случилось? — вдруг спросил Моган.

— С чем?

— С золотом, парень! С золотом. Или что это было? — В нем снова рос гнев, лицо потемнело. — Вы прошли Гибралтар, так?

— Так. Тогда спускались сумерки, английская эскадра направлялась в гавань.

— Потом вы повернули на север. И где-то между Гибралтаром и Ла-Маншем кто-то перепрятал его из бочек еще куда-то. В трюм, наверное.

— Но, дядя, — перебила Мэри. — Ты же говорил, что...

— Опилки! — отрезал Моган.— И больше ничего. Табак бы всплыл. То же самое с чаем или кофе, шоколадом или бутылками джина. Даже сахар и соль всплыли бы в своих мешках. Но золото должно остаться там, в Надгробных Камнях.

Он тяжело дышал. Я заметил, что так сжимаю свою стеклянную спичку, что могу ее сломать. Поэтому я засунул ее в карман.

— Не знаю, что было в бочках,— сказал я. — Что бы там ни было, оно исчезло навеки.

— Не совсем. Потому что твой отец знает, где оно.

Эта истина меня ошеломила. Если Калеб Страттон думает, что там, в Надгробных Камнях, есть золото или что-то подобное, он это получит. Не от моего отца, так от меня. И я очень сомневался, что он стал бы сидеть и слушать меня, как это делал Моган. И другая мысль появилась в моем мозгу, как будто муть, поднятая со дна пруда. А не из-за этого ли спас меня Моган? Не из-за секрета бочек с двойным дном?

— Мне лично до золота нет дела, — сказал Моган, как бы прочитав мои мысли. — Но мародеры только о нем и говорят, Джон. С того момента, как бочки посыпались на берег, усеивая его опилками, они думают об этом. Твой отец — ключ к загадке. Если Обрубок об этом знает...

— Он знает. — И я повторил Могану слова Обрубка: — «И вот я почти при золоте, и столько золота!»

— И виселица, — добавил Моган. — Так мне кажется. Он хочет сгрести золото и после этого продать твоего отца. Но если Калеб Страттон найдет его первым... Ну, будем надеяться, что не найдет.

— Ради Бога, — вступила Мэри. — Поговори с Обрубком. Предложи ему денег, и он...