Книга Дочь викинга - Юлия Крен

Она убила во второй раз.

Потом в третий.

И всякий раз это было все тяжелее.

К лету Руна с облегчением поняла, что у нее уже достаточно оружия. У нее было копье (девушка смастерила его из косы), лук со стрелами (она сама вырезала древки) и нож. Северянка надеялась, что теперь ей уже не придется убивать.

Сейчас же эта надежда развеялась. Тишина, пугавшая сильнее любого шума, вновь сменилась странными звуками: Руна услышала пронзительный крик, треск, как будто какое-то огромное создание спрыгнуло в кусты с дерева, шуршание листьев. Девушка попыталась отследить каждый из этих звуков, но у нее ничего не вышло.

По полянке – она была чуть больше той, на которой Руна провела прошлую ночь, – показался кролик. При других обстоятельствах Руна погналась бы за ним, но сейчас она лишь затаила дыхание. Иногда ей казалось, что слух – это единственное, чему она еще может доверять. Она больше ни с кем не говорила, не различала цветов, не улавливала запаха гари, когда мясо подгорало над костром, не чувствовала вкуса, когда ела. Но она все слышала – любой шорох, любой шум.

Руна задумалась о том, не обнажить ли ей нож. Она долго упражнялась в метании, и если раньше могла без труда попасть в ствол дерева, то теперь нож вонзался даже в тонкую ветку. Но куда его метать, если эти звуки, то рокот, то смех, доносятся со всех сторон?

Руна похолодела. Она не просто услышала, нет, она почувствовала, что кто-то стоит у нее за спиной и смотрит на нее.

В голове у Руны билась одна и та же мысль – мысль, раньше не всплывавшая на поверхность ее сознания: «Я не хочу умирать на чужбине». Затем девушка обернулась.

За кустами кто-то стоял – Руна видела чьи-то ноги. Они не шевелились. Или это корни дерева? Может быть, здешняя глушь и одиночество сыграли с ней злую шутку? Может быть, она слишком долго жила одна?

А потом ноги шевельнулись. Человек, прятавшийся за кустом, поднялся на цыпочки. Из-подо мха, устилавшего землю под кустами, проступила коричневатая жижа болота, зашелестели листья, и не успела Руна рассмотреть лицо человека, как узнала, кто это. Она узнала его по смеху, потому что в жизни своей встречала мало людей, которые смеялись бы вот так.

Девушка действовала быстро, и все же этого было недостаточно. Она потянулась за ножом, но кто-то схватил ее, заломил ей руки за спину. И это был не человек, вышедший из-за куста, он стоял спокойно. Это был один из его бандитов, окруживших Руну. Из десятка мужчин, вооруженных мечами, копьями, топорами и щитами. Их было слишком много, чтобы вступать с ними в бой, но у Руны не было другого выхода. Она пнула нападавшего, вывернулась из его хватки, и прежде чем ее успели опять схватить, отпрыгнула в сторону. Она не могла сбежать, слишком плотно окружали ее бандиты. Девушка прижалась к дереву. Кто бы ни собирался напасть на нее, она встретит его лицом к лицу. Теперь никому не подкрасться к ней сзади.

Руна выхватила нож, и на этот раз ей никто не помешал.

«Вас больше, – хотела прорычать она, – но прежде чем вы убьете меня, я заберу стольких из вас с собой в царство смерти, сколько получится!» Но вместо этого из ее горла донеслись какие-то гортанные звуки. Ответом ей был смех.

Шероховатая кора дерева врезалась Руне в плечи.

Тир шагнул ей навстречу. Это его ноги она приняла за корни дерева. Тир, человек, убивший ее отца. Человек, который хотел убить и ее. И вновь Руна почувствовала прикосновение ледяных вод моря, от которых перехватывало дыхание, вновь услышала свист летящих в нее стрел…

Руна видела, как Тир схватился за кинжал, висевший у него на поясе – маленький, как и ее нож, и такой же острый. Но он не обнажил оружия.

– Должно быть, Один любит тебя, – насмешливо произнес Тир.

Девушка не понимала, о чем он говорит. Может быть, она разучилась понимать чужую речь?

– Да, любит тебя, как собственную дочь, – повторил Тир. – Сейчас в Нормандии столько разбойников! А скольких разбойников удалось поймать Роллону! Он ведь стал теперь спасителем франков. Однако тебе удалось укрыться от его отрядов. – Мужчина подступил ближе к ней. Руна подняла нож. – Не бойся, – рассмеялся он. – Я больше не собираюсь убивать тебя, Руна. Мои люди не причинят тебе вреда.

«Это не твои люди, – подумалось ей. – Это люди моего отца».

Тем не менее она не узнавала никого из них. И не верила Тиру.

Но, по крайней мере, сам он остановился на достаточно большом расстоянии от нее, и только его взгляд касался ее тела.

Сейчас у Руны была возможность присмотреться к нему внимательнее. Она поняла, что Тир одет с еще большим щегольством, чем во время их предыдущей встречи. Посреди леса такой наряд казался совсем уж неуместным: пестрая туника, меховая накидка, блестевшая от вплетенных в мех нитей, яркая повязка на лбу, удерживавшая непокорные локоны. Волосы Тира казались зеленоватыми в лучах солнца, пробивавшихся сквозь кроны деревьев. На шее он носил жемчужное ожерелье… и амулет, принадлежавший когда-то Рунольфру, отцу Руны.

С губ девушки вновь сорвалось рычание – а ведь она хотела закричать.

– Нужно было назвать тебя не дочерью Одина, а волчицей. – Взгляд Тира упал на ее накидку. – Или ты не знаешь, что тебя так называют?

До этого Руна вообще не знала, что ее тут как-то называют. Да, никто не называл ее здесь по имени, ни ветер, шелестевший в ветвях, ни птицы, ни лесные тропы.

– Как бы то ни было, ты выжила, – продолжил Тир. – Ты пережила не только мое нападение, но и зиму в Нормандии. И поверь мне, я ценю это. И я больше не хочу думать о том, что ты должна была умереть вместе с Рунольфром. Какое это имеет значение? Какое теперь имеет значение, кто кого убил и почему?

«Ну, это имеет значение для меня! – подумала Руна. – Для меня это важно! Я об этом не забыла!»

Но она ничего не сказала, лихорадочно раздумывая над тем, как скрыться от этой банды. Девушка могла бы подтянуться на ветке… и пнуть того, кто стоял к ней слишком близко… а потом перепрыгнуть на соседнее дерево, соскочить на землю и побежать…

Но даже если этот план сработает, даже если она скроется от них сегодня, завтра они ее найдут.

Руна, стиснув зубы, замерла на месте.

– Ты пользуешься славой в здешних краях, знаешь ли. Крестьяне со страхом говорят о «волчице», убившей некоторых из них. Конечно, говорят здесь и обо мне, и тогда в их речах не меньше страха. Но, в отличие от меня, ты справилась со всем самостоятельно, и я говорю это без зависти. Я знаю, как ловко ты орудуешь ножом, как быстро лазишь по деревьям, какая ты выносливая. Ты не замечала, что наши дороги иногда пересекались и я следил за тобой?

– Может, мне показать тебе, что я и вправду хорошо управляюсь с ножом? – фыркнула Руна, покрепче перехватывая оружие.

– Ха! Если ты убьешь меня, то и сама погибнешь, а от этого не будет толку ни тебе, ни мне. Опусти нож и выслушай меня, Волчица.