Книга Манипулятор. Три осенних дня - Чингиз Абдуллаев

Елизавета Андреевна охнула от неожиданности.

— Что вы делаете? — нерешительно пробормоталаона. — Разве так можно?

— Вы же знаете правила брудершафта, — возразилон. — Выпив, нужно поцеловаться, чтобы скрепить дружеские отношения.

— Ну если только дружеские, — лукаво протянулаЕлизавета Андреевна.

— Теперь мы с вами друзья, — убежденно подтвердилПетровский. — Завтра вы получите протест прокурора. Я думаю, будетправильно, если мы допустим к выборам нашего заслуженного педагога. У негостолько хороших учеников. И ваша судья будет чувствовать себя гораздо лучше,ведь ей пришлось отстранить от участия в выборах своего учителя.

— Да, — согласилась Трохина, уже несопротивляясь. — Так будет гораздо лучше. Но если протест…

— Он обязательно будет. — Святослав Олеговичподумал, что решил такую сложную проблему за счет личного обаяния и обычнойдемагогии. Качанов вызывал отторжение у любого нормального человека, которыйзнакомился с его биографией. — Надеюсь, мы с вами еще увидимся, я буду ввашем городе еще три недели, — соврал он на прощание. — Еслиразрешите, я вам позвоню.

— Хорошо, — согласилась она, — позвоните.Если завтра утром мы получим протест, то успеем вынести решение и АлександраАлександровича включат в списки кандидатов.

— Это будет очень справедливо и по-божески правильно.Он столько лет работает в школе, — вздохнул Петровский.

Когда она поднялась, он взял ее под ручку и проводил добольшого зала. На прощание поцеловал ей руку. — До скорой встречи,Елизавета Андреевна.

Она томно улыбнулась.

Едва судья вошла в зал, как Петровский повернулся и пошел кБубенцову.

— Едем к главному врачу больницы, — приказал он,доставая телефон и на ходу набирая номер. — Здравствуй, Юлай. Нужносегодня же организовать телефонный звонок из прокуратуры. Чтобы подали протест.Кто у нас там?

— Ильин, — напомнил Юлай, — начальникхозяйственного управления. Мы ему в прошлом году переводили сто тысяч. Он намтогда помог с…

— Помню. Пообещай ему десять тысяч, если он позвонитпрямо сейчас прокурору области, — решил Святослав Олегович. — За одинзвонок это не так мало. Пусть убедит прокурора подать протест. Его нужнозарегистрировать вчерашним числом. Ты меня понял?

— Все понял. Сейчас буду звонить. А как с местнымсудом? Ты с ними договорился?

— Пусть не беспокоятся. В суде примут протест и оформятсегодняшним числом. Сейчас мне важно, чтобы Ильин позвонил прокурору области.

— Я переговорю с ним и позвоню тебе, — пообещалЮлай.

Петровский убрал телефон и взглянул на часы. Без пятнадцатидесять.

— Поехали к главному врачу, — приказал онБубенцову, — и узнай, где живет прокурор области. Нужно будет нанести емувизит. Я ничего не успел поесть, а вместо этого выпил сразу две рюмки водки.Черт возьми. И еще пришлось целовать эту старую кошку.

За окнами было темно, и Петровский, закрыв глаза, задремал.Бубенцов искоса поглядывал на шефа, удивляясь его неистощимой энергии. Он незнал, о чем Святослав Олегович говорил с Трохиной, но видел, как его патронпровожал главу местного суда. Даже поцеловал ей ручку на прощание. Бубенцовискренне завидовал такому обаянию Петровского, умеющему убеждать людей засчитанные минуты и переманивать их на свою сторону.

— Вы ничего не поели, — осторожно напомнил он.

— Я же просил сделать мне бутерброды, — ответилПетровский, не открывая глаз. — Пока буду разговаривать с этим врачом,пошли в ресторан. Не нужно никаких разносолов, вполне достаточно хлеба, сыра,помидоров.

— Мы уже все приготовили. Сейчас нам привезут. —Бубенцов потянулся за мобильным телефоном.

— Не надо, — остановил его шеф, по - прежнему неоткрывая глаз, — потом позвонишь. Сначала я пойду поговорю с этимглавврачом. На голодный желудок лучше думается, значит, разговор будет болеесодержательным. И вообще учти, что, когда идешь на сложный разговор, от тебя недолжно пахнуть обедом. Кроме того, тяжелая пища давит на желудок, не даетмозгам нормально функционировать.

Автомобили, подъехав к дому, остановились у небольшогосквера. Петровский открыл глаза и вылез из салона автомобиля. Перед ним стоялтиповой двенадцатиэтажный дом.

— Он живет на восьмом этаже, — сообщилБубенцов. — Нам подняться всем вместе или привести его сюда?

— Что за дурацкие манеры, — поморщился СвятославОлегович. — Это же врач, интеллигентный человек, а ты собираешьсяврываться к нему ночью, как к уголовнику. Достаточно одной такой ошибки — и всенаши усилия насмарку Он сразу поймет, что мы представляем интересы Качанова. Амне это-то совсем не надо. Я сам поднимусь к нему. Ждите меня здесь. И незабудь про мой ужин.

В подъезде стоял неприятный запах, прочем, характерный длябольшинства подъездов огромной страны. Петровский прошел к лифту и сраздражением увидел объявление, извещающее жильцов, что лифт временно неработает.

«Хотя бы извинились», — со злобой подумал СвятославОлегович, поднимаясь по лестнице.

На восьмом этаже находились две квартиры. Он посмотрелнаправо и налево. Табличек нигде не было.

«И эту старорежимную традицию с «табличками» давнозабыли, — с огорчением констатировал Петровский. — Как теперьвычислить, какая именно квартира принадлежит Симоновым?»

Он выбрал более чистую дверь и позвонил. Ему открыла молодаяженщина лет двадцати пяти, одетая в джинсы и темный свитер.

«Обожаю провинциальные города, — отметил про себяПетровский, — здесь люди гораздо более доверчивые. Вот даже не спросила,кто пришел, а про «глазки» здесь, вероятно, и не знают, хотя тут тоже естьпреступность. Впрочем, в таких городах и в таких домах воры обычно непоявляются».

— Вам кого? — удивилась женщина, увидевнезнакомца.

— Это квартира Симоновых? — спросил он. —Да, — кивнула она и крикнула куда-то в глубь квартиры: — Папа, это к тебе.Из комнаты вышел мужчина лет пятидесяти в очках, мягких домашних брюках иклетчатой рубашке. В руках он держал книгу Петровский скользнул по ней взглядоми удивленно поднял бровь. Харуки Мураками «Охота на овец». Перед ним стоялдействительно интеллигентный человек. Мураками только начал входить в моду упросвещенной публики столицы.

— Чем могу помочь? — поинтересовался Симонов.Очевидно, его достаточно часто беспокоили по ночам, и он не удивился стольпозднему визиту незнакомца.

— Вы Игорь Сергеевич Симонов? — уточнилПетровский, уже зная ответ на этот вопрос. Ему важно было оглядеться исоставить план предстоящего разговора. А заодно вспомнить, что он читал уМураками.

— Да, это я. С кем имею честь?

— Святослав Олегович Петровский из Москвы, представляюЦентральную избирательную комиссию.