Книга Кукушонок - Ингрид Нолль

— Надо же, какое совпадение, что ты живешь как раз в доме Берната! Как дела у Мануэля? Его папе наверняка достается с ним.

Мартина — родственница Берната, троюродная сестра, как она мне объяснила. Конечно же, мне не терпелось узнать о нем побольше.

— Его жена хотя и не бог весть какая звезда, но сейчас получает главные роли — такие, как Октавиан в «Кавалере розы» и Керубино в «Фигаро». Певица! Патрику это совсем не подходит, мы всегда так думали, поэтому спокойно отнеслись к тому, что Иза отчалила с одним коллегой в Копенгаген. Оба получили там ангажемент в Новой опере. Она хорошо зарабатывает, надо отдать ей должное. Ах, какая же это чудесная профессия, маленькому сопрано из любительского хора об этом можно только мечтать!

— И твой кузен находится в полной финансовой зависимости от жены?

— Не думаю, — сказала Мартина. — Год назад он еще работал в фармакологическом концерне и при увольнении получил компенсацию. Теперь он пишет статьи для одного научного журнала.

Мы распрощались; я была ей очень благодарна и за транспорт, и за информацию.

Готовить — не самое мое любимое занятие, можно обойтись и готовыми продуктами, они совсем не обязательно должны быть неполноценными. Например, здешний мясник продает эльзасский салат с колбасками превосходного качества. Накрывать стол я не стала, потому что мне требуется только вилка, чтобы опустошить пластиковое корытце. Я уже почти сыта, когда начинается обозрение дневных новостей. Я возлежу, как какая-нибудь римлянка, на диване и поедаю виноград, и в этот сладчайший момент раздается звонок телефона. Наверняка это мама, только ей одной удается звонить мне в самые неподходящие минуты и портить мне всякую радость.

— Аня, это Гернот. Не бросай, пожалуйста, трубку, в конце концов, ведь мы взрослые люди! Ты в мое отсутствие забрала кое-какую мебель и телевизор, на что, конечно, ты имела полное прав. И речь пойдет совсем не об этом, а о папке-регистраторе с бумагами. Мне срочно нужны страховые полисы…

Должно быть, я громко сглотнула. Еще до переезда я намеревалась отсортировать весь бумажный хлам Гернота и снова вернуть все на место во время его отсутствия. Но так этого и не сделала. Несколько смущенно я сказала:

— Ах, видишь ли, это все на совести моей матери. Это она организовала всю экспедицию и лично позаботилась о транспорте. Она ведь не могла точно знать, где чья папка.

— Если ты не против, я через десять минут буду у тебя!

Для меня это было слишком неожиданно, пришлось прибегнуть к спасительной лжи: якобы меня ждут, и я уже стою в дверях в пальто.

Мы условились на следующий день.

Я лихорадочно принялась просматривать черные папки. Какие фотографии я хочу непременно оставить у себя, а какие мне не полагаются? Когда мы познакомились, Гернот выглядел очень хорошо со своей белокурой кудрявой головой — стройный, спортивный мужчина, на которого заглядываются женщины. К сожалению, он уже давно укрощает непослушные волосы особо сильным гелем. Да и я была недурна собой в девушках, только он об этом мне никогда не говорил. Неужели мне придется расстаться со всеми фотографиями, на которых мы сняты вместе? Может, он и сам не захочет их брать.

Я по-настоящему боялась прихода Гернота, поскольку не могла решить, как мне себя держать. Заговорить ли с ним про его отпуск? Скорее всего, лучше просто отдать ему быстренько все папки и даже сесть не предложить. Я надеялась, что у него будет мало времени и вся процедура пройдет быстро.

Разумеется, Гернот явился пунктуально, ничего другого я и не ожидала. Его старые вельветовые брюки выдавали, что перед этим он уже побывал дома и скинул с себя офисный костюм. И даже нашел время воспользоваться своей ароматной туалетной водой после бритья.

— Поздравляю! Красивая квартира! Рад, что ты так хорошо устроилась, — сказал он, протягивая мне несколько жалких хризантем из нашего сада.

Эти стойкие цветы явно пережили недостаток ухода. Я смущенно пробормотала:

— Спасибо. Ну, и как дела?

— Хорошо, — сказал он и без приглашения плюхнулся в плетеное кресло. Взгляд его не без интереса скользил по моей новой обстановке и потом задумчиво остановился на плазменном экране телевизора, который был нашим последним совместным приобретением.

Вместо того чтобы безобидно болтать о счастливом случае, благодаря которому мне досталась эта квартира, я задала заведомо бессовестный вопрос:

— Как провел отпуск? Наверняка снова был во Франции?

— Совсем недолго, — сказал он. — Ехал-то я на Лигурийское побережье. Надо ведь и что-то новенькое попробовать.

Ах так, подумала я, «что-то новенькое»! И вдруг потеряла над собой контроль и расплакалась.

Гернот встал и принялся утешать меня, гладя по голове, чего я и подавно не могла вынести.

— Аня, мне очень жаль, что ты страдаешь. Я знаю, что очень ранил тебя. Но посмотри, я-то ведь тоже все еще зализываю свои раны…

Он задрал толстовку и показал мне голый живот, на котором еще были видны обширные красноватые проплешины, следы ожогов. Он, пожалуй, не хотел меня обидеть, но я почувствовала себя униженной, и при виде его обваренной кожи мне сделалось по-настоящему дурно. Я разрыдалась так, что Гернот с жалостью обнял меня.

Как я тосковала по такой минуте, как мне не хватало Гернота, как одиноко мне было в моей широкой кровати! Однако двоякие чувства, к которым примешивалась ярость, мешали сближению. Мне срочно требовался платок, и я высвободилась из его объятий.

— Ты вообще-то поддерживаешь отношения со Штеффеном и Биргит? — спросила я и основательно высморкалась.

Гернот смотрел в окно.

— Время от времени мы со Штеффеном и его другом играем партию в скат, — уклончиво ответил он. Но тут до него что-то дошло: — Ах вон оно что, вот почему слезы! Видимо, ты еще раньше меня узнала эту грандиозную новость, — сказал он, — ты ведь видишься с Биргит каждый день.

— Я ничего такого не знаю, — сказала я. — Даже не догадываюсь, на что ты намекаешь.

— В самом деле, Аня? Хотя это полагается пока что сохранять в тайне, но Штеффен все же выдал мне ее. Наш славный Штеффен горд, что твой Оскар. После стольких лет у них наконец-то будет ребенок! Я хотя и рад за него, но мне немного обидно!

У меня потемнело в глазах. Я стала глотать ртом воздух.

— Ради бога, Аня! Сейчас принесу тебе стакан воды! Или, может, лучше чаю?

9

— Где кухня? — спросил Гернот.

Я махнула в неопределенном направлении, и он сразу бросился туда. Одумавшись, я пустилась за ним вдогонку, от горячего чая мне хотелось бы отказаться. А то вдруг ему придет в голову воздать мне тем же — по принципу «долг платежом красен».

Но Гернот попал почему-то в спальню, с любопытством посмотрел на широкую кровать и тихонько присвистнул, однако от комментариев воздержался.