Книга Синий сумрак - Мэгги Шайн

— А ты как узнала?

— Он сам мне сказал, что собирается это сделать. Затемя услышала твои шаги и хлопанье дверок шкафа и решила, что мне лучше вмешаться,пока ты что-нибудь не сломала. — Она улыбнулась дразнящей улыбкой. —И что он сказал?

Максин поджала губы.

— Он утверждает, что я всего лишь поддразниваю его,потому что считаю его безобидным, кастрированным евнухом, так он сказал.

Вздохнув, Сторми пересекла комнату и запрыгнула на широкую двуспальнуюкровать, утонув в мягких одеялах и матрасах, и уютно устроилась там, поджав подсебя ноги.

— А ты объяснила ему, как сильно он заблуждается?

— Я была ошеломлена его словами. Понимаешь, он засталменя врасплох. Я не знала, что сказать. Черт возьми, и до сих пор незнаю. — По ворсистому ковру Макс проследовала к французскому окну и сталасмотреть на звезды, сияющие в черном бархате полуночного неба.

— Определенно, тебе нужно объяснить ему, что ты никогдане считала его кастратом. Я имею в виду, если он и правда так думает, этонеблагоприятно отразится на его эго.

Некоторое время Макс молча покусывала губы.

— Я знаю, что мне нужно сделать — надеть черную ночнуюсорочку, ворваться к нему в спальню и продемонстрировать всю серьезность моихнамерений.

Оторвавшись от созерцания величественного пейзажа за окном,она направилась к комоду, занимавшему большую часть стены, и достала изверхнего ящика ночную сорочку. Над комодом висело зеркало в виде полумесяца вдеревянной раме, и Макс, приложив к груди сорочку, оценивающе воззрилась насвое отражение.

— Макси, а тебе не кажется, что, увидев тебя в этомвиде, Лу немедленно помчится назад в Уайт-Плейнс с такой скоростью, словно заним гонятся черти из преисподней?

Нахмурившись, Максин облизала губы.

— Но я не могу позволить ему и дальше думать то, что ондумает.

Сторми соскользнула с кровати, подошла к подруге и положилаей руку на плечо.

— Сильно сомневаюсь, что в действительности он верит ввесь этот вздор. В глубине души, я имею в виду.

— Так почему же он…

— Может быть, потому, что так ему проще, —предположила Сторми. — Приказать тебе перестать заигрывать с ним гораздопроще, чем приказать хотеть его. Как ты считаешь?

Макс неохотно кивнула:

— Полагаешь, он знает о серьезности моих намерений, нопросто… не заинтересован во мне?

— Тебе такое даже в голову не приходило, милая, но несчитаешь ли, что нельзя пренебрегать такой вероятностью?

— Но… но как он смеет не хотеть меня? — Онасмахнула глупые, невесть откуда взявшиеся слезы, предательски выступившие у неена глазах.

Сторми сильнее сжала ее плечо.

— Может быть, дело не в тебе, а в нем самом.

— Черт побери, ты сейчас говоришь как мужчина! —воскликнула Макси, заталкивая сорочку обратно в ящик и с силой задвигая его.

— Послушай, Макс, он явно обеспокоен разницей ввозрасте.

— Это не причина, а отговорка. Всего-то восемнадцатьлет.

Сторми пожала плечами:

— Не забывай, что он уже был женат прежде. Может быть,тот опыт оказался настолько ужасным, что с тех пор он предпочитает сторонитьсяженщин.

Максин снова принялась мерить комнату шагами.

— Ладно, будем иметь в виду такую вероятность. Покрайней мере, она не противоречит здравому смыслу.

Сторми кивнула:

— Тебе известно что-нибудь о его жене? Что у них пошлоне так?

Макс отрицательно покачала головой:

— Он никогда не рассказывает об этом. Если я спрашиваю,он просто меняет тему разговора.

— Видишь? Разве это не доказывает, что его бракобернулся сущим кошмаром?

— По-моему, это доказывает лишь то, что он не хочет этообсуждать. Вопрос в том, что мне делать дальше. — Максин замерла на местеи внимательно посмотрела на подругу. — Как мне преодолеть что-то настолькоужасное, что не позволяет ему даже думать обо мне как о желанной женщине?

Сторми закрыла глаза:

— Вариант капитуляции ты не рассматриваешь вовсе, как японимаю?

— Конечно нет! Лу мой. — Макс снова приняласьбеспокойно ходить из угла в угол. — Он создан для меня. И я не собираюсьпозволить такой маленькой неприятности, как его нежелание сотрудничать,помешать моим планам. — Она остановилась, на лице ее появиласьулыбка. — Вспоминая наш разговор, я могу с уверенностью заявить, что вобщих чертах он признал, что хочет меня. Лу сказал, что я должна прекратитьвести себя подобным образом, потому что он нормальный здоровый мужчина, телокоторого реагирует на мои заигрывания.

Сторми вздохнула:

— Думаю, он всерьез считает, что ты просто играешь сним, и чувствует себя виноватым из-за того, что испытывает к тебе влечение.

— Так, я должна немедленно развеять это заблуждение, атам видно будет.

— Ты уже придумала, как именно будешь этого добиваться?

Макс бросила взгляд на комод:

— Как я поняла, вариант с ночной сорочкой исключаем?

— Если ты заявишься в спальню к Лу в таком виде, то,проснувшись утром, обнаружишь, что он попросту сбежал. Он ужасно пугливый.

Максин снова вздохнула:

— Полагаю, мне нужно просто поговорить с ним.

— Так будет лучше всего.

Разум вампира являлся его самым мощным оружием. Он знал, чтомногие ему подобные существа обладают схожими способностями: они тоже умеютконтролировать сознание, общаться без слов, читать мысли, являться в снах,подчинять своей воле. Но, насколько ему было известно, никто не развил своиумения до такой степени, как это сделал он.

Эта девушка, к примеру.

Ее еще даже не было в городе, она находилась где-то насевере и в данный момент сладко спала в своей постели. Но даже на такомрасстоянии он мог добраться до нее. Он просто не мог этого не сделать…

Он снова посмотрел на ее глянцевое изображение на листовке,вгляделся в глаза, которые, напомнил он себе, были неправильного цвета. Онпосылал в ночь мысленный призыв до тех пор, пока ему не удалось обнаружить ее.Она пребывала далеко от него, но он, тем не менее, мог контактировать с ней.

Вампир проник в ее разум, и она, почувствовав постороннееприсутствие, заворочалась во сне.

— Кто ты? — прошептал он, пытаясь найти ответ на этотвопрос в ее сознании. — Скажи мне, кто же ты?

Он и не ожидал, что такой простой вопрос вызовет в девушкестоль неистовый отклик. Он ощутил внутреннюю борьбу, когда она пыталасьобъяснить ему. В ее голове явно шли ожесточенные военные действия, словноборолись две различные сущности.