Книга Академия времени - Екатерина Богданова

— Оставьте нас в покое, — потребовала Кико, — нам нужно идти.

Я резко дернула рукой и высвободила ее из захвата.

— И куда же вы направляетесь? Мы вообще-то несем вахту по академии и могли бы арестовать вас, — усмехнулся наро.

— Моему цаплику нужны лягушки, — неохотно пояснила кикимора.

— Питомцы вообще запрещены на территории академии. Исключение составляют только фамильяры для ведьм и магов природы. А ты, может, и ведьма, но не по призванию, а по натуре, — посмеиваясь, проговорил худощавый светловолосый парень, вышедший из-за спины Громиро.

— Альфи, и ты здесь, — недовольно пропыхтела Кико.

— Соскучилась? — язвительно поинтересовался светловолосый наро.

— Ненавижу, — прошипела соседка.

Со всех сторон пополз зловонный болотный туман.

— Ты и подругу хочешь болотным газом отравить? — поинтересовался Громиро. — Успокойся. И, Альфи, помирись уже со своей девушкой, пока она нас всех здесь не уложила до утра. А мы с… Как вас зовут, таинственная нари? — спросил он у меня.

— Юнила, — затравленно ответила я.

— А мы с Юнилой пойдем вперед. Догоните, когда разберетесь, — вкрадчиво произнес наро Громиро. — Кстати, можешь называть меня Рэн. Сокращенно от Рэндом.

— Юна, — ответила я, пряча руки за спину.

— И куда ты собрался вести мою подругу? — воинственно поинтересовалась соседка.

— На болота Пузырно, ведь вы собрались именно туда? — спросил Рэндом.

— Ничего не бойся и кричи, если что, — дала мне два противоположных совета Кико.

Бояться я начала сразу же после ее слов, да так, что горло сдавило спазмом, и закричать я не смогла бы, наверное, даже если бы наро попытался меня загрызть. Насколько я поняла по его внешности и поведению вожака в компании, Рэндом Громиро был оборотнем, и идти рядом с ним по незнакомой ночной улице казалось занятием чуть ли не более опасным, чем падение с высоты четвертого этажа. Но и вернуться я не могла, не желая мешать Кико общаться с ее молодым человеком.

— Откуда ты? Кто твои родители? Расскажи что-нибудь о себе, — попросил Рэн.

— Я из Родинарии. Моя мама учится в гимназии Мгновений, а отца я не помню, он ушел, когда я была еще совсем маленькой, — отчиталась я, не допуская даже мысли возразить оборотню, о которых я знала лишь то, что они способны превращаться в агрессивных хищных зверей.

Мы шли вдоль глухих заборов и живых изгородей, нар расспрашивал меня о каких-то незначительных вещах. Например, какой мне нравится цвет или запах. Что я предпочитаю в еде и какую люблю погоду.

Вопросов было очень много, и я отвечала на них, не задумываясь, периодически оглядываясь в надежде увидеть в лунном свете низенькую юркую фигурку своей соседки. Но нас не спешили догонять. Когда же Рэн остановился и прошептал: «Пришли», я совершенно растерялась, не зная, что делать — бежать обратно за Кико или лезть через забор и начинать ловить лягушек.

— Ну где же она? — спросила я шепотом, вглядываясь в пустую улицу.

— Опять, наверное, над Альфредом издевается. Сейчас доведет его до начальной стадии обращения и начнет успокаивать. И будет потом бедолага несколько дней с рыжей щетиной ходить и руки за спину прятать, чтобы людей когтями не пугать, — проговорил, посмеиваясь, Рэн.

— А такое уже было? — спросила я, оборачиваясь и всматриваясь в скрытое ночной темнотой лицо спутника.

— И не раз. Вы, девушки, любите играть на нашем темпераменте, — прошептал он, сделав шаг ко мне и оказавшись совсем рядом. — Как же ты пахнешь. Я почти теряю контроль от твоего запаха.

Я попыталась отступить, но Громиро обнял меня за талию и не позволил отойти.

— Не бойся, не обижу, — произнес он совсем тихо.

Я уперлась руками в его грудь и старалась оттолкнуть, но наши силы были неравны. Когда же наро начал склоняться к моему лицу, я не смогла ни закричать, ни даже прошептать в знак протеста, окаменев от страха.

Но стоило ему прикоснуться горячими, словно у страдающего жаром больного, губами к моим, как во мне всколыхнулась такая волна протеста, что хватило сил и на то, чтобы оттолкнуть его, и на звонкую, наверняка болезненную пощечину. По крайней мере, моей руке было больно.

Даже господин Прожирани никогда не позволял себе такого, только обещая посвятить меня в таинства страсти, когда он излечится. Так с чего же этот совершенно посторонний оборотень решил, что ему позволены подобные вольности в мой адрес?!

Рэндом же совершенно не обратил внимания ни на пощечину, ни на мой гневный взгляд. Он остервенело вытирал губы и отплевывался, словно вдруг обнаружил, что поцеловал не девушку, а жуткого монстра.

— Да что же это такое? Что ты сделала? Ты что, ведьма? — вопрошал он в промежутках между брезгливыми плевками.

— Нет, она ядовитая родственница ректора Ишаро, и теперь ты умрешь в страшных муках за то, что полез к девушке без разрешения, — полушепотом, с подвыванием для большего эффекта проговорила появившаяся как из-под земли Кико.

— Сумасшедшие, — прошипел Громиро. — Где Альфи?

— Там твой Альфи, возле забора. Практикуется в маскировке на болотистой местности, — проворчала кикимора, приобнимая меня и поглаживая по спине.

— Мы еще вернемся к этому разговору, — пообещал мне Рэн. — Когда твоей экспрессивной подруги рядом не будет.

После чего наро Громиро коротко кивнул в знак прощания и быстро удалился, выкрикнув, уже отойдя на приличное расстояние: «Оставлю Орнови у забора, чтобы помог перебраться. И поторопитесь, мы через два часа сменимся».

— Что ты сделала с Альфредом? — спросила я шепотом у соседки, когда Рэн скрылся в темноте.

— Показала, где ему место после того, что он сделал, — недовольно произнесла Кико. — Надела на него огромную болотную кочку. Когда я уходила, бедолага отплевывался от грязи и корней и даже встать пытался.

— А что он сделал? — спросила я, понимая, что это неприлично, но обычно несвойственное мне любопытство в этот раз взяло верх.

— Изменил, — пожала плечами кикимора. — Да все они одинаковые. Забудь, — отмахнулась она. — Давай лучше лягушек ловить, а то неизвестно еще, кто этих сменит. Есть в нашей академии и похуже экземпляры. Тем более на последнем курсе.

Мы перебрались через живую изгородь и оказались на самом настоящем болоте, с кочками, заводями, поющими ночные песни лягушками и слегка светящимся в лунном свете туманом.

— Красота-а-а, — блаженно протянула Кико.

— А зачем ты сказала Рэндому, что я родственница ректора? Это же неправда, — не ко времени вспомнила я.

— Ну не объяснять же ему, что тебя угостил запрещенным зельем один из аспирантов, — усмехнулась кикимора.

— Запрещенным? — воскликнула я и прикрыла рот рукой, спохватившись. Лягушки смолкли на мгновение, но тут же вновь начали горланить свои незатейливые песни.