Книга Слепой огонь - Галина Божкова

– Перестань, друг Перси! Ты ещё пригодишься, вот увидишь! И отомстишь, – пытался подбодрить товарища Ким.

Перси лёг и отвернулся к стене.

Сердце Робера затравленно билось. Как он мог забыть о семье?! Вряд ли у Керока плохо с памятью… Странно, что он не использовал такую возможность раньше. Робер сжал кулаки: видимо, предстоит сделать более тяжёлый выбор. Выбор между жизнью и смертью.

Робер вздрогнул; Ким дотронулся до его плеча.

– Вижу, ты расстроен… Поверь, мы все ненавидим Гордона Лекса. И каждый из нас готов голыми руками убить и его, и всех его сыновей, и прихлебателей. Я верю, мы сможем дожить до священного часа мести! И свободы.

Если бы Ким знал, как Робер виноват перед ними! Случайной, безвинной виной…

Вечером команда Кима расположилась на матрасах вдоль стен клетки, в центр пристроился Рубен, и начал рассказывать истории из своей жизни. Оказалось, бывший святой отец много читал в своё время.

– Однажды принесли книгу из славянских земель и попросили меня перевести. Язык мне был знаком со времён путешествия на Русь. Её у нас называют Тартарией.

Робер удивился:

– Ты ездил к этим варварам?

– Они не варвары, юноша. Просто их обычаи незнакомы нам. Я прожил среди русичей три года, помогал в миссии Святого престола нашей католической церкви. Прихожан-католиков оказалось мало, и я всё свободное время посвятил изучению языка и чтению книг.

– У них есть книги?!

– Да, Робер. О славянах я расскажу как-нибудь потом, ладно? Лучше послушайте, что я вычитал в историях о русских святых. У них своя вера, тоже в Христа, но они называют её православием, то есть правильной верой.

– А что, есть неправильные, ну, веры? – уточнил могучий Руперт.

– А магометане? Или Иудеи имеют правильную веру? Хотя, кто знает, какая из мировых религий достойна считаться верной… Но вернёмся к повествованию! – Строго напомнил Рубен. – Итак, один король, на Руси их называют князьями, заболел, сильно так прихворнул. Лекари его вылечить не могли, и отправился князь к бабке.

– Бабка? Это кто? – поинтересовался из тёмного угла любопытный Рысь.

– Бабка – это лекарка, почти ведьма.

– И её не сожгли святые отцы инквизиции? – опять донеслось из угла.

– На Руси не жгут лекарок. Они лечат хорошо. Ясно?!

Кто-то понимающе хмыкнул. Рубен продолжал:

– Посоветовали князю одну бабку из дальней деревни. Он приехал, а это оказалась девка молодая, но очень способная. А девка увидела князя молодого, красивого, богатого, хоть и больного, и поставила серьёзное условие. Женись на мне, говорит, я тебя вылечу и всю жизнь лечить буду, коли хворь какая прицепится.

– Я бы женился! – удовлетворённо пробубнил на всю клетку Руперт, приятель и закадычный соперник Рыси. Они даже спали рядом.

– У королей женитьба – очень ответственное государственное дело! Тут надо осторожно к выбору подходить: возьмёшь не ту невесту, и с соседями может до войны дойти, понимать надо! – возразил Рубен. – Но князь дал согласие на брак. Девка-бабка его вылечила, может, и что иное между ними было, тут ничего сказано не было, но князь взял и уехал в свою столицу, а девку не взял. Решил, что не ровня; королеву или княгиню ему, знать, надо было в невесты.

– Фу, как-то нехорошо… А с другой стороны…

Кто-то начал рассуждать с матраса, но его перебил Рысь вполне резонным вопросом:

– А при чём тут святость?

Видимо, Рубен уже привык, что его постоянно перебивают, поэтому спокойно продолжал своё повествование:

– Приехал князь в столицу здоровый да радостный, а через некоторое время опять заболел хуже прежнего. Сообразил, кто об этом позаботился, опять к знахарке той поскакал.

– Я бы прибил дуру, и всего делов… – проворчал Руперт, показывая кому-то мощный кулак.

– Девка-лекарка встретила князя ласково, но сказала, что он должен на ней жениться. Лекарка сделала так, что она и князь умрут в один день и час. Князь проверять её слова не стал, опять согласился на брак и женился в тот же день. Выздоровел сразу, как свадьбу отметили, и с тех пор до конца жизни не болел. Жена оказалась строгой, муж ей верность хранил опять же до конца жизни. Родились у них славные дети, а потом князья-супруги умерли в один час. Кстати, лекарка оказалась сильной, лечила всех вокруг, иногда даже без оплаты. За что уважение в народе заслужила. А врагов у неё не было.

– Ага, быстро закончились, – раздался иронический голос Рыси.

– Это что, мужик всё время в страхе жил?! – усомнился кто-то.

– Чего ты хочешь?! Святой! – сделал вывод Руперт.

– Теперь спать! – скомандовал Ким. Но Робер слышал, как вокруг шёпотом ещё долго мужчины обсуждали рассказ о паре странных святых…

В клетках узников кормили два раза в день, хотя и очень мало. На следующий день вечером Лут – бывший тюремщик Робера – принёс его оставленную в яме еду и свечи. Присел на скамью в коридоре. Робер передал корзину Киму:

– Раздели, как считаешь нужным.

Ким удивлённо усмехнулся:

– Откуда такая роскошь?

– Мне подарили… – Робер смущённо покраснел и попытался отойти к своему тюфяку.

Ким взял его за локоть:

– Постой! Ты должен ответить.

– Почему? – Робер не понимал, зачем Ким так грубо настаивает.

– Лишнюю еду в тюрьме дают только доносчикам или… Ты очень красивый парень…

Робер заметил, как насторожились обитатели клетки. Он ещё гуще покраснел:

– Я… Когда сидел один… Мне было очень плохо! Я пел для них, – кивнул в сторону собирающихся у клетки тюремщиков Робер.

– Пел?!

Робер ещё ниже опустил голову. Он был готов провалиться в тартарары от позора. Почему ему раньше не пришло в голову, что он поступает плохо?!

Кто-то начал мелко-мелко пыхтеть носом. Постепенно разразился всеобщий хохот. Стражники заинтересованно косились в их сторону и устраивались на скамье, чего-то ожидая.

– Пресвятая дева Мария! Первый раз слышу, чтобы в яме пели! – вытирал выступившие слёзы священник Рубен. – У тебя, должно быть, голос ангела, если ты смог пронять таких людей…

– Обычный голос… – надулся Робер, поняв, что смеются над ним. – Но я знаю много баллад и старинных сказаний. Я и сам могу сочинять.

– Не сердись! Мы как-то отвыкли от нормальной жизни. Десять лет отсидеть тут и не измениться – невозможно… – Ким обнял Робера за плечи. – Мы подумали о тебе плохо, прости. Кстати, было бы интересно услышать, как ты поёшь. Спой и для нас тоже. Что-нибудь особенное, хорошо?

Не ломаясь, Робер кивнул, встал, сосредоточенно посмотрел вокруг и, когда установилась тишина, запел чистым мужественным голосом, немного вибрирующим, но мощным и в то же время уносящим душу вверх, к светлым сияющим небесам. Он сам тёмными днями и ночами придумывал слова и мелодию этой баллады о юной принцессе, потерявшей отца и мать, о предательстве друга, о мужестве и чести погибших ради неё воинов. Он рассказывал, как она училась всему, что должен знать рыцарь, чтобы с мечом в руках вернуть утраченное королевство и покарать предателей. Закончилась баллада словами: