Книга Полководцы Ивана Грозного и Смутного времени. Басманов Алексей Данилович, Микулинский Семен Иванович, Воротынский Михаил Иванович, Ермак Тимофеевич, Хворостинин Дмитрий Иванович, Шеин Михаил Борисович, Пожарский Дмитрий Михайлович, Скопин-Шуйский Михаил В

Спокойная решимость бороться до конца, готовность умереть сквозит и в его письме князю Голицыну.

«Стена. Оборона Смоленска». Владимир Киреев. 2013 г.

Ничто не влияло на решимость смолян и их воеводы москвича М. Б. Шеина не сдавать город полякам. Когда в польском лагере стало известно, что в Москве готовы пойти на условия польской стороны, то был устроен триумф, осажденным сообщили, чтобы они, так же, как и столица, сдались.

Последний штурм Смоленска начался 3 июня 1611 г. Шеин непосредственно руководил защитой города, на западной стороне крепости, где удалось отбить штурмовавших, но на восточной части противнику удалось прорваться. Начались уличные бои.

Современные историки уточняют место, где воевода бился до конца, прежде чем стать пленником, – это была Коломенская башня. Смоленск пал, завершилась 20-месячная оборона города, связавшая руки Сигизмунду III и поспособствовавшая росту патриотического движения в России и в конечном итоге победе Второго ополчения кн. Д. М. Пожарского и К. Минина.

Вместе с семьей раненый Шеин провел в плену долгих восемь лет, вернувшись на Родину в 1619 г., где сразу был приближен патриархом Филаретом – отцом царя Михаила Федоровича. Его опыт и административные умения оказались востребованы в новой России. В 1620–1621 и 1625–1628 гг. Шеин возглавлял один из сыскных приказов, с 1628 г. – Пушкарский приказ. В 1620 – начале 1630-х участвовал в многочисленных дипломатических переговорах. А вскоре вспомнили и о его военных дарованиях.

После долгих колебаний 20 июня 1632 г. Польше была объявлена война. Армию, направленную для освобождения Смоленска, возглавил М. Б. Шеин. Под его командование был поставлен значительный иностранный контингент. 5 декабря 1632 г. армия подошла к Смоленску. Шеин начинает осаду, однако добиться полной блокады города не удалось. Только в марте 1633 г. из Москвы добралась осадная артиллерия, что позволило начать систематические артобстрелы крепости. Однако 59-летнему воеводе в тот момент не хватило решительности. Историки с удивлением отмечают, что всегда деятельный М. Б. Шеин в это время фактически устранился от командования. Фатальность промедления стала очевидна к августу 1633 г., когда к Смоленску подошло королевское войско и баланс сил стал не в пользу русской армии. Польские отряды стали перерезать коммуникации противника, в то время как дисциплина в отрядах Шеина неуклонно падала, началось массовое дезертирство. Дело в том, что еще с июля из русских полков, стоявших под Смоленском, стало разъезжаться много ратных людей – землевладельцев южных областей вследствие нападения на их вотчины и поместья крымского царевича Мумарак-Гирея. Они стремились теперь прежде всего спасти свои семьи и имущество.

Сам Шеин, старший в крепости, долго оборонялся на одной из башен, но был взят в плен. К тому времени московитян в крепости осталось немного: вымерли от начавшегося во время долгой осады морового поветрия. Но некоторые из них были столь упорны, что, не желая попасть в руки нашим, начиняли [свои одежды] порохом и подносили огонь.

Николай Мархоцкий.

В сентябре 1633 г. поляки начали активное наступление на армию Шеина. Значительно поредевшая (в первую очередь от дезертирства), она уже не могла удерживать широкий фронт – началось постепенное отступление. 9 октября 1633 г. армия была окружена, Шеин, не хотевший бросать тяжелую осадную артиллерию, приказал изготовиться к обороне и рыть новые окопы. Осажденная армия Шеина страдала от болезней, нехватки продовольствия и дров. В конце ноября 1633 г. русские попытались сделать вылазку из осажденного лагеря, но ничего не получилось. В лагере распространялись слухи об измене, подозревали иностранных солдат, росло взаимное недоверие. Так, на военном совете, состоявшемся 2 декабря 1633 г., Александр Лесли обвинил в измене полковника Сандерсона и застрелил его на глазах воеводы Шеина.

В январе 1634 г. по инициативе польского короля Владислава начались переговоры. В феврале 1634 г. Шеин капитулировал. Воевода добился права вернуться в Москву, сохранив знамена, 12 полевых орудий, «холодное оружие и мушкеты с зарядами», но оставив неприятелю всю осадную артиллерию и лагерное имущество. Узнав про это, князь Прозоровский попытался взорвать наряд и пороховые запасы, но М. Б. Шеин не позволил этого сделать. Всего с воеводой Шеиным из-под Смоленска ушло 8056 человек. Еще 2004 человека больных и раненых остались в лагере на излечении. По условиям соглашения после выздоровления они должны были вернуться в Россию.

Поражение больно ударило по престижу Российского царства, реакция на него в Москве была крайне болезненной. Бояре, которых Шеин настроил против себя, обвинили его в государственной измене. 28 апреля 1634 г. Михаил Борисович Шеин был казнен.

Так судьба одного человека оказалась переплетена с судьбой одного города. Со Смоленском был связан его высший взлет, с ним же оказался связан и его позор. Зависть и раздражение соперников, личные ошибки превратили его в изменника, как гласило обвинение. Но… семьи спасенных им солдат и командиров смотрели на это по-другому, наверняка вознося за него благодарственные молитвы… Обвинение же в измене этого решительного человека историки давно отвергли. «Время – честный старик, оно все расставит по местам».

Моисеев М. В., к. и. н.

Пожарский Дмитрий Михайлович

1 ноября 1577 – 20 апреля 1642

Происходил из старой аристократической семьи, старшей ветви Стародубских удельных князей-Рюриковичей, властителей маленького Стародубского княжества в бассейне рек Клязьмы, Мстеры и Луха. Пожарские были довольно крупными землевладельцами, вели активные земельные сделки. Высокий материальный достаток позволил им долгое время сохранять независимость от великокняжеского двора. Лишь к середине XVI века Пожарские начали упоминаться на государевой службе. Отец нашего героя Михаил Федорович имел прозвище Глухой. Современный исследователь Ю. М. Эскин полагает, что князь Михаил «был болен или контужен…если и воевал, то «в ряду», не поднявшись даже до сотенного головы…».