Книга Фельдмаршалы XVIII века. Ласси Петр Петрович, Миних Христофор Антонович, Бутурлин Александр Борисович, Кейт Яков Виллимович, Салтыков Петр Семенович - Михаил Мягков

Командующий австрийским корпусом генерал Лаудон.

Разбирая действия Салтыкова, нельзя не прийти к заключению, что в этом первом своем опыте он выказывает себя безукоризненным, талантливым полководцем: решившись на обход и занятие Пальцигской позиции, не колеблется в своем смелом решении ни одной минуты; изучает и пользуется местностью – безукоризненно; скрытность марша вполне соблюдена, приняты должные меры для возможной быстроты опасного движения. При расположении войск на Пальцигской позиции он руководствуется не рутинными правилами, а исключительно здравым смыслом и требованиями обстановки. Во время боя полное хладнокровие, верный глаз и своевременно отдаваемые распоряжения сделали то, что все усилия пруссаков сломить русскую армию оказались тщетными, и они, разбитые, принуждены были искать спасения в бегстве. «Победа сия, – говорит современник, – произвела многие и разные по себе последствия, из которых некоторые были для нас в особливости выгодны. Из сих наиглавнейшим было то, что все войска наши сим одолением неприятеля ободрилися и стали получать более на старичка, своего предводителя, надежды, который имел счастие с самого уже начала приезда своего солдатам полюбиться; а теперь полюбили они его еще более, да и у всех нас сделался он уже в лучшем уважении».

* * *

За успех при Пальциге императрица поощрила нижние чины полугодовым окладом жалованья (с выплатой которого казна не спешила), сам же главнокомандующий получил из Петербурга лишь письменную благодарность – победа в столице явно осталась недооцененной.

Продолжив с армией движение к Одеру, Салтыков в районе Кроссена соединился с австрийским корпусом генерала Лаудона и, заняв Франкфурт-на-Одере, предложил австрийскому главнокомандующему Дауну развернуть совместное наступление на Берлин. Пока тот колебался, Фридрих II с главными силами прусской армии, переправившись через Одер севернее Франкфурта, решил ударом с тыла разгромить союзников.

Союзная армия под командованием Салтыкова заняла позиции на высотах у деревни Кунерсдорф. Общее число русско-австрийских сил, сосредоточенных на Кунерсдорфской позиции, доходило до 60 тыс., против 48-тысячной армии Фридриха II.

Как только обнаружился обход королем правого фланга русских, Салтыков приказал армии повернуться кругом, вследствие чего условия, при которых приходилось принимать бой, резко изменились. Графу нужно было или атаковать неприятеля, или немедленно отступить к Кроссену или еще в более опасном направлении к Познани. Но он решился дать бой, заняв позицию тылом к Одеру.

Одной из главных особенностей расположения русских войск на позиции было массирование конницы союзников и австрийской пехоты до начала боя, как бы в виде общего резерва, за правым флангом.

В генерал-аншефском мундире, в лентах Андреевской и Георгиевской, Панин склоняет перед останками победоносную голову, обнажает шпагу и, став у гроба, произносит вслух:

До тех пор буду стоять здесь на часах, пока не пришлют почетного караула для смены.

Около 9 часов утра две сильные прусские батареи открыли огонь с Третинских высот. Несколько позднее неприятельская артиллерия выехала на позицию около прудов южнее Кунерсдорфа; в этих же двух направлениях показались маневрирующие прусские войска. Русская артиллерия, со своей стороны, тотчас же отвечала сильным огнем, и в 10 часов утра артиллерийская канонада была уже в полном разгаре.

Зорко следя за маневрами Фридриха II, граф Салтыков окончательно остановился на предположении, что король «в одно время против нашего правого и левого крыла атаку начнет», ввиду чего остановился на контрманевре, основная идея которого состояла в том, чтобы «навлечь всю неприятельскую армию на одно левое крыло…»

Таким образом, план оборонительного боя графа Салтыкова и заключался в том, чтобы беречь свой правый фланг и не слишком упорствовать Фридриху II при первой его атаке маловажного левого фланга, действуя впоследствии в зависимости от «предприятий» противника. Войскам было приказано зажечь Кунерсдорф, дабы тем уменьшить неприятелю удобство развертывания сил по другую сторону оврага, южнее этой деревни.

Только в 12-м часу дня неприятель явно обнаружил направление своей атаки на войска князя Голицына. Кроме пяти полков русской армии, здесь никого не было.

Медаль «Победителю над пруссаками».

Невыгоды линейного расположения окопов, – т. е. без применения их к местности – тотчас же обнаружились: лощины, бывшие впереди русских укреплений, не могли быть обстреливаемы, вследствие чего в самое нужное время русские войска «стрелять перестали, а ожидали непоколебимо неприятельского приближения».

Атакующие значительно превосходили в своих силах войска князя Голицына, вынужденные принять атаку с фронта и фланга и при крайне неблагоприятных условиях. Последствия этой атаки были закономерны. Пруссаки заняли Мюльберг и стали готовиться к форсированию оврага Кунгрунд.

С занятием Мюльберга королем были достигнуты немаловажные результаты: силы обеих армий почти уравновешивались; русская армия сразу уменьшилась в своем составе на 15 батальонов и 42 орудия; моральный дух прусских войск от этого первого блестящего успеха поднялся. К счастью, теснота на Мюльберге не дала возможности прусским батареям развернуться на этой горе; но тем не менее огонь ставшей там артиллерии был так действителен, что на позициях на Большом Шпице «…места почти не было, где бы пушки его (неприятеля) не вредили, отчего многие у нас ящики подорваны и у пушек лафеты повреждены».

Успешная атака Фридриха II на Мюльберг убедила графа Салтыкова в том, что неприятель главным образом «до самого нашего правого крыла и до реки Одера пробиваться будет». Полки на Большом Шпице стали перестраиваться фронтом к Кунгрунду. Последовавшие затем многочисленные атаки прусской пехоты и кавалерии были отражены с большими для них потерями.

Пытаясь переломить ситуацию в свою пользу, король бросил в лобовую атаку на союзные укрепления свой последний козырь – кавалерию Зейдлица. Зейдлиц перевел всю свою конницу через пруды восточнее Кунерсдорфа, развернул ее на глазах у русских и затем бросился на окопы, занятые Псковским, 3-м и 4-м гренадерскими, Невским и Казанским полками. Пехота русского центра, давным-давно готовая к защите своих окопов, – дождалась, наконец, случая покрыть свои знамена новой славой. В данном случае ей пришлось лишь разделить эту славу с артиллерией: атака Зейдлица «под сильным пушечным огнем с наших батарей» была моментально отбита с большим уроном для нападавших.