Книга Горе-волшебник - Пал Бекеш

— Где? — ухватился за подсказку Жужик.

— Не знаю! — с досадой грохнул жезлом гофмейстер.

— Да, с таким помощником далеко не уедешь, — скроил недовольную гримасу Жужик.

— Говорю же вам: ничего я не знаю и ничего не умею, — вконец расстроился гофмейстер. — Только докладывать о посетителях.

— Зато свое дело ты знаешь отлично, — ободряюще похлопал его по плечу Илюша Кирюша.

— Что верно, то верно, — присоединился к другу Жужик. — Извини, нам пора уходить.

— И я с вами! — просиял гофмейстер.

— Лучше бы тебе остаться, — принялись уговаривать его мальчик с волшебником. — На пути нас подстерегает немало опасностей, а вдвоем легче скрыться, чем втроем.

— К тому же в таком виде ты очень уж приметный, — добавил Жужик.

Бирюзовые перья у набалдашника огорченно поникли, а гофмейстер, стукнув жезлом, объявил:

— Господа Пшик Брызгалкин и Облади Обладюша, черт побери, удаляются!

Глава одиннадцатая

Что теперь? — Илюша Кирюша вопрошающе уставился на волшебника.

— С ума спятить можно от этих твоих бесконечных вопросов! — схватился за голову Жужик. Ему подумалось, что в таких случаях принято рвать на себе волосы, но вовремя спохватился: на голове у него колпак, сбросив этот неотъемлемый атрибут волшебника, тогда не только авторитета лишишься, но и выставишь на показ короткие, торчащие ежиком волосы. — Не беспокойся, что-нибудь да будет…

Столь действенного заклинания ему не удавалось произнести за время всей своей карьеры чародея, поскольку стоило ему только вымолвить эти слова, и тотчас случилось неожиданное.

Распахнулась дверь одной из квартир, и прямо на приятелей выкатился страшно взволнованный пухлый человечек.

— Прошу прощения за беспокойство, — голос его дрожал, а глаза горели от возбуждения. — Нет ли у вас какой-нибудь еды?

— Еды?!

— Да-да, — часто закивал головой пухлый человечек. — Все равно какой.

— Наверное, вы очень проголодались? — сочувственно спросил Илюша Кирюша, на которого тоже иной раз накатывали такие приступы голода, когда, казалось, готов съесть рагу вместе с костями.

— Нет, я вовсе не голоден.

— Тогда зачем вам еда?

— Дело в том, что я, — зарделся пухлячок, — хм… как бы это сказать… по роду занятий являюсь стольником.

— Ага… — кивнул Илюша Кирюша с умным видом, а сам потихоньку шепнул приятелю: — Что значит — стольник?

— Видите ли, — пояснил пухлячок, — это вымирающая профессия. В прежние времена стольники стояли у королевского или княжеского стола и перед трапезой пробовали по нескольку кусочков от каждого блюда. Крайне опасное ремесло, скажу я вам. Нам положено было вкушать яства прежде самого короля на тот случай, если они отравлены: тогда вместо властителя с жизнью расстается стольник. Так что наш брат стольник, с позволения сказать, был для короля всем на свете — желудком и душою, правой рукой и левой ногой…

— Можешь не продолжать, — ткнул пухлячка в живот Жужик. — Ты — стольник Сумбура Первого.

— Верно, — подтвердил пухлячок, и глаза его заволокло слезою. — Я состоял в услужении у Сумбура Первого, славящегося на тридевять земель своим отменным аппетитом. Увы, теперь его поглотил туман неизвестности, как некогда сам он поглощал индюшачьи грудки.

— Мы видели короля.

— Как? Неужели он жив-здоров, самый привередливый гурман на свете, самый прожорливый из всех королей, величайший чревоугодник? Ах, как же я счастлив! — ликовал представитель вымирающей профессии. — Теперь снова начнутся за пиром пир, и я буду стоять у шеренги блюд с яствами…

— С пирами придется повременить, — осадил его Жужик. — Прежде мы должны отыскать Великого Изготовителя ключей.

И друзья рассказали о своих похождениях.

— Нет, — сказал стольник, — не знаю я, где обретается Великий Изготовитель ключей. Ни о ком из придворных ничего не знаю. Но если бы у вас нашлось чего-нибудь пожевать, глядишь, пищеварительный процесс поспособствовал бы мыслительной деятельности.

Илюша Кирюша вывернул кармашки пижамы, хотя и без того знал, что там пусто.

— К сожалению, у меня ничего нет.

— У меня тоже.

— Кошмар какой-то! — всплеснул руками пухлячок. — Ведь этак и загнуться недолго. Я работаю при заводской кухне, стою у огромных котлов и с утра до вечера пробую одни и те же безвкусные общепитовские супы да тушеные овощи, — это я-то, который, бывало, стоял в королевской зале, по правую руку его величества, Сумбура Первого… рассказывать — так просто страшная сказка! Иной раз мною до такой степени овладевает желание отведать кушаний, что я прокрадываюсь в ближайший гастроном, своим консервным ножом вскрываю консервные банки и пробую, пробую…

Но каждый раз меня берут с поличным и заставляют покупать консервы, которые я понаоткрывал. Даже отобрали мой изящный серебряный нож — единственное, что мне удалось спасти из снесенного дворца. А ведь консервный нож для стольника — то же, что для солдата его ружье… без него я чувствую себя совершенно безоружным… Вы уверены, что у вас нет при себе ничего съестного?

— Постой-ка, — Жужик сорвал с плеч рюкзак и принялся шарить в боковых карманах. Память не подвела его: в пустых стенах служебной конторы, кроме послания от своего предшественника Буля Будвайзера, он обнаружил одно-единственное наследие прошлого — завалявшийся в ящике письменного стола мятный леденец. С вечера, отправляясь в экспедицию, он бросил леденец в рюкзак.

Сейчас Жужик с торжествующим видом извлек добычу.

— На, держи! — Он протянул стольнику леденец.

Глаза пухлячка блеснули. Торопливо развернув леденец, он сунул его в рот.

— М-ммм… — блаженно замычал он, сося леденец.

— Ну что, пришла тебе какая-нибудь дельная мысль? — с надеждой спросил Жужик.

— Пока нет, — ответил стольник. — М-мм! М-ммм!

— Зря пропал леденец, — с жалостью произнес Илюша Кирюша; пухлячок с таким смаком сосал и причмокивал, что во рту у мальчика собралась слюна.

— Я еще немножко подумаю, — утешил приятелей стольник. — М-мм! М-ммм! — Вдруг, перестав чмокать, он сказал: — Из той квартиры, что подо мной, доносятся странные звуки.