Книга Трудная роль - Лайни Тейтум

Эванджелина вздрогнула. Она знала, что непременно увидится с миссис Нидл еще раз. Точнее, что сама отправится искать ее в Северную башню.

– Еще очень рано, мадам. Я удивилась, увидев, что вы проснулись и уже оделись. – Миссис Рейли окинула взглядом то же самое серое муслиновое платье, которое Эванджелина надевала накануне. – Какая жалость, что ваш багаж потерялся. Надеюсь, герцог что-нибудь придумает.

– Уверяю вас, миссис Рейли, герцогу нет до этого никакого дела.

– О нет! Он уже приставил к вам Дорри. Эванджелина на мгновение задумалась.

– Да, вы правы. Он не медлит.

– Если его светлость что-то решил, он делает дело быстрее, чем живущий у нас на конюшне кот Ламберт ловит мышку. Вчера вечером вы остались довольны горничной?

– Дорри очень славная девушка.

– Вы не вызвали ее сегодня утром. Поэтому я пришла сама. Решила посмотреть, все ли в порядке. Бедняжка боится, что не угодила вам.

Эванджелина вспомнила свою славную Маргариту, всегда напевающую, смеющуюся, щебечущую даже наедине с собой и смотрящую на ее отца влюбленными глазами.

– Миссис Рейли, Дорри вполне подходит мне. Я обещаю, что сегодня вечером воспользуюсь ее услугами.

Эванджелина подумала, что станет первой няней, у которой будет собственная горничная, но ничего не сказала. Несомненно, миссис Рейли, как и вся остальная прислуга, считает ее место возле Эдмунда всего лишь предлогом, способом, с помощью которого бедная родственница пытается сохранить свою гордость. Бедная или нет, но она действительно приходится герцогу родней, а потому обязана иметь служанку.

– Его светлость уже в гостиной. Он всегда встает рано. Герцог сказал Бассику, что сегодня не поедет в Лондон. – Экономка сложила изящные ладони и потерла их одна о другую. – Мистер Бассик считает, что его светлость пробудет здесь не меньше недели, а он еще никогда не ошибался. Мадам, всем нам это очень приятно. Спасибо за то, что вы заставили его светлость задержаться.

Она заставила его задержаться? Да нет, не может быть. Конечно, у него были для этого совсем другие причины. Например, желание убедиться, что она не задушит лорда Эдмунда в постели. Конечно, было бы намного проще, если бы герцог оставил ее на произвол судьбы и вернулся в Лондон. Но человек предполагает, а Бог располагает…

Внезапно она снова вернулась в Париж и оказалась в той самой тесной комнате. Ушар стоял там, смотрел на нее и спрашивал:

– Вы знаете, как спать с мужчиной? Бледная, как кружево на ее платье, Эванджелина смотрела на него, корчась от отвращения.

– Вам почти двадцать лет. Вы уже не девочка. Вы когда-нибудь спали с мужчиной?

Она покачала головой, не сводя глаз с Ушара, как кролик не сводит глаз с приближающейся к нему ядовитой змеи. Он подошел к ней, остановился рядом и улыбнулся. Затем протянул ладони и обхватил ее груди.

– Замечательно. Ему понравится ваша грудь. Естественно, вы сделаете все, что от вас потребуется.

Эванджелина рванулась, но Ушар не отпустил ее. Девушка задохнулась от боли.

– О Боже, – прошептала она… и споткнулась.

Глава 9

– Что с вами, мадам? Вам нездоровится? – Миссис Рейли крепко схватила ее за руку и удержала.

Эванджелина тряхнула головой, но проклятый Ушар по-прежнему не выходил у нее из головы. Он всегда был там; резкий и холодный голос Ушара до сих пор звучал в ее ушах.

Она умудрилась выдавить улыбку.

– Извините, миссис Рейли. Я просто подумала о том, что произошло со мной во Франции. Простите мою невнимательность. Кто этот джентльмен в огромном седом парике? – Она указала на большой портрет в тяжелой позолоченной раме, написанный в начале прошлого века.

– О, это четвертый герцог Портсмутский, Эверетт Эрисдейл Чесли. Я слышала, что он был большим повесой. На мой вкус, слишком красив. Все девушки были от него без ума. Одно утешение, что большинство его незаконных детей теперь на том свете.

Эванджелину ничуть не интересовал четвертый герцог Портсмутский. Она думала только о нынешнем герцоге, тоже слишком красивом… на беду всему женскому полу. Этот человек ни на секунду не выходил у нее из головы, и не только из-за страха, что он не позволит ей остаться. Герцог смотрел на нее так же, как и некоторые другие мужчины, особенно граф де Пуйи. С той разницей, что взгляд герцога ее ничуть не оскорблял. Просто заставлял ощущать жар в тех местах, о существовании которых она и не подозревала. Это лишало Эванджелину душевного равновесия, но за последнюю неделю она не выходила из этого состояния, так что говорить было не о чем. И все же в постоянном ощущении тепла было нечто странное и необъяснимое. Эванджелина знала только одно: это чувство было приятным.

Она играла перед Ричардом роль, отвечала на его вопросы заранее заготовленными репликами, пытаясь представить себе, что он подумает и как среагирует на ответы, по меньшей мере необычные.

Настроение герцога быстро менялось от высокомерной дерзости, въевшейся в его плоть и кровь, до бесстрастной вежливости, когда он отстранялся и уходил в себя. Но это не имеет никакого значения.

Эванджелина обязана добиться своего. Другого выхода у нее просто нет.

Миссис Рейли, похожая на изящную, ни на секунду не умолкающую птичку, шла с Эвандже-линой по длинному, устланному коврами коридору в западное крыло замка. Наконец они вышли на широкую изогнутую лестницу, которая вела на верхние этажи, полные старомодного величия. Они миновали просторный вестибюль в итальянском стиле с массивной люстрой, висевшей на серебряной цепи, оставили позади библиотеку, парадную столовую и очутились в маленькой восьмиугольной комнате, которая утопала в ярком солнечном свете, лившемся сквозь низкие и широкие окна. Здесь не было ни тяжелой мебели, ни темных деревянных панелей. Комната со стенами, выкрашенными бледно-желтой краской, казалась просторной и полной воздуха. Несколько окон было открыто; теплый ветер играл легкими занавесками из прозрачной кисеи.

Девушка остановилась в центре комнаты.

– Как красиво…

– Благодарю вас. Эта комната была отделана по распоряжению моей матери лет двадцать назад.

Испуганная Эванджелина подняла взгляд. Герцог, сидевший в торце маленького столика, отложил газету. На нем был камзол с широкими рукавами и светло-коричневые вязаные бриджи для верховой езды. Судя по всему, и то и другое было изделием первоклассного портного. Его темные волосы вились, загорелое лицо дышало здоровьем. Он уже выходил из замка, наверное, скакал верхом по холмам.

Сомневаться не приходилось: из мужчин, которых ей доводилось видеть, он был самым изысканным. Правда, она видела не так уж много джентльменов. Возможно, он в подметки не годился лондонским щеголям; впрочем, верилось в это слабо.

Поняв, что не может оторвать от Ричарда глаз, она уставилась на носки собственных туфель.