Книга Ярче, чем солнце - Лора Бекитт

Сегодня вечером Кермит решил потратиться на кафе, куда еще ни разу не водил Нелл: он знал, что она будет в восторге. Он с легкостью мог делать ей приятное почти каждый день — это почти ничего не стоило. А вот Миранде не было нужно ничего из того, что он хотел бы ей предложить. В том числе и его любовь.

Эта девушка невольно внушала ему мысли о том, что несмотря на все свои похождения и приключения, он не добился и не добьется ничего значительного ни в любви, ни в работе, ни вообще в жизни.

Когда он пригрозил набить морду этому выскочке Макдаффу, который обнаглел до того, что начал захаживать в дом Фишеров, как в свой собственный (Кермит несколько раз проследил за Диланом, а потом едва ли не выл под окнами девушки, как бездомный пес), Миранда ответила:

— Это вовсе не тот поступок, каким мог бы гордиться нормальный человек.

Кермит знал, что она совершенно права.

Закончив работу, он решил подождать Нелл у ворот фабрики. Он уже давно встречал и провожал ее, не таясь, а сегодня впервые подумал: а не сделать ли ее своей постоянной подругой? Миранду Фишер пора оставить в прошлом. Пора оставить в прошлом все, что мешает ему жить полноценной жизнью.

Кермиту показалось, что Нелл чем-то расстроена. Она выглядела удрученной и хмурой, что еще больше подчеркивала старая немодная одежда, которую она носила до сих пор.

— Что-то случилось? — спросил молодой человек, когда она подошла к нему.

Нелл вздохнула. В кармане ее жакета лежало письмо от матери. Кашель, начавшийся у Клементины Бакер еще зимой, никак не проходил. Нелл несколько раз посылала матери деньги и лекарства, из-за чего так и не смогла одеться получше и снять собственное жилье.

Нелл решила сказать правду:

— Мама больна, и я не знаю, чем ей помочь. Пока я смогу еще что-нибудь ей послать, пройдет не меньше двух недель.

— Эти Макдаффы прижимистые люди! — заметил Кермит. — Платят работникам гроши, тогда как у самих карманы набиты деньгами! Ненавижу этих jobeur[6]!

Мысль о том, что Нелл, как и Миранда, по-своему находится в руках Дилана Макдаффа, вызывала в нем раздражение, даже злобу.

— Мне прибавили жалованье, и для меня одной этого вполне бы хватало, просто лекарства слишком дороги.

— Давай я дам тебе денег, — предложил Кермит. — Сейчас я получаю достаточно.

— Нет-нет! — Нелл замотала головой.

Зря она заговорила с ним о деньгах. Хлоя предупреждала о том, что ни в коем случае нельзя брать деньги у парня: в этом случае он может потребовать взамен конкретной награды.

— Тогда позволь мне немного поднять твое настроение. Ты хочешь есть?

— Да.

— Пойдем поужинаем в кафе.

Лицо Нелл озарила улыбка.

— Хорошо.

Они пошли по набережной. Стояла пасмурная погода, небо сочилось мелким дождем. Пирсы мигали красноватыми огоньками. На ближайшем корабле зажегся прожектор, осветивший его мокрую палубу и ближайший кусочек берега.

Кермит обнял Нелл за плечи, а потом наклонился и поцеловал. У него были горячие руки и губы, и в такие минуты он заставлял ее забывать обо всем. Ей чудилось, будто в нее перетекают его напор, сила и страсть. Целуя Нелл, Кермит раскрывал не только ее губы, но и душу, извлекая то потаенное, о чем она прежде и не догадывалась.

В маленьком кабачке в районе порта было накурено и тесно. Там шумели и пили пиво. Однако Кермит провел Нелл в отдельное помещение за перегородкой, где усадил на деревянную скамью.

— Здесь подают великолепные ростбифы и такой отличный жареный картофель, что только пальчики оближешь. А еще мы возьмем бутылку вина.

Пока они ожидали заказ, Кермит заговорил о пикнике. Он знал прекрасное место, где росли белые канадские сосны, гладкие и стройные, как девичьи ноги, и маленькое озеро, спокойная гладь которого напоминала гравировку по стали. Где за будто спящими лесами высились синие горы. В выходной они с Нелл могли бы взять покрывало, еду и поехать туда хоть на весь день, если, конечно, погода будет хорошей.

Не слушая протестов Нелл, Кермит до краев наполнил ее бокал.

— Я хочу кое-что сказать.

Сделав паузу, он посмотрел ей в глаза, и ее сердце замерло от предвкушения желанного признания. Но Кермит заговорил о войне.

— Я собираюсь на фронт. Уже был на пункте, скоро мне пришлют повестку.

— Зачем тебе на войну?! — вырвалось у Нелл, и лицо Кермита сделалось жестким.

— Если не понимаешь, лучше не спрашивай. Если мужчина нигде и никогда не проявлял героизма, то это вовсе и не мужчина, а какой-нибудь… Дилан Макдафф!

— Сын хозяина фабрики, где я работаю? При чем тут он? За что ты его не любишь?

— Да просто так. А ты его видела?

— Нет. Но говорят, он очень красив.

Кермит скрипнул зубами.

— Смотря на чей вкус. Если ты предпочитаешь дохлую рыбу, тогда конечно.

— Я давно хотела тебя спросить, — голос Нелл слегка дрожал, но она твердо решила — сейчас или никогда, — я много слышала о том, что ты неравнодушен к одной девушке, Миранде Фишер. Скажи, это правда?

На мгновение Кермит окаменел, а потом небрежно откинулся на спинку стула. Его зеленые глаза, как и прежде, горели ярким, гипнотическим огнем.

— Отчасти. Это просто застарелая привязанность. Было время, я считал себя очень одиноким, а она оказалась рядом. На самом деле мы очень разные. Сейчас мне нравишься ты.

У Нелл зазвенело в ушах, а лицо залила краска.

— Но она очень красива!

— Ты тоже.

— Она дочь врача, а я простая фабричная работница.

— И что с того? А кто такой я? Постоянного занятия у меня нет, берусь то за одно, то за другое. Хорошо, что сейчас в порту работа просто кипит и требуется много рук!

Нелл уже слышала, что с началом войны порт рос если не с каждым часом, то с каждым днем. Шли работы по углублению причальных мест, не прекращалось строительство новых пирсов. Неудивительно, что там пригодились энергия и сила Кермита.

Между тем он продолжал смотреть на нее со странным напряжением, словно стараясь проникнуть в душу.

— Послушай, Нелл, я хочу, чтобы ты дождалась меня с фронта.

— Конечно, дождусь! А если тебя… — она прикусила губу, а он рассмеялся.

— Меня не убьют. Со мной вообще ничего не случится. Если б ты знала, сколько раз я рисковал! Стоял на рельсах перед идущим поездом, отскакивая в последний момент, прыгал в воду с самых высоких круч, проплывал между бортами кораблей, стоявших так тесно, что, казалось, они способны меня раздавить.