Книга Пряный аромат Востока - Джулия Грегсон

– Поначалу все было замечательно, – с грустью начала Тори. – Мы встретились с ним на лужайке возле дома его родителей в Тэнгли, это недалеко от нас. Он был всегда очень сумрачный и утонченный. Три года он работал в Риме искусствоведом. Моя мать толкала меня к нему как сумасшедшая и считала его превосходной партией для меня, потому что у его родителей были деньги, а мы обеднели после войны.

Тори пыталась изобразить все в смешном свете, чтобы Вива посмеялась над ее глупостью, но даже теперь ей было больно и обидно вспоминать, какой чудесной показалась ей та первая встреча: аромат старомодных роз, звон бокалов с шампанским (праздновали тридцатилетие супружеской жизни его родителей) и потрясающий молодой человек в летнем костюме и соломенной шляпе, который учтиво беседовал с ней, рассказывал забавные истории и даже один раз шутливо поцеловал ей руку.

– Пол был на три года старше меня, – продолжала Тори с деланым весельем, – и гораздо, гораздо интереснее, чем другие знакомые парни. Он приглашал меня на концерты, где объяснял мне смысл произведения, дал мне роман под названием «Мидлмарч»[13]. Вы читали его, Вива? Довольно интересный. Пол ужаснулся, что я ничего о нем не слышала. Еще он советовал мне, какие цвета я должна носить. Я даже не знала, что у меня оливковая кожа, пока он не сказал мне.

– А ты помнишь, какое милое письмо он прислал тебе? – Роза поддержала ее шутливый тон, хотя помнила, как после всего ее подруга рыдала в летнем домике.

– О да-да, точно, – ответила Тори. – Ну-ка посмотрим, помню ли я его, – сказала она, хотя слова навсегда впечатались в ее мозг. – «Мир так богат, – произнесла она с театральным пафосом, – он полон бесценных сокровищ и интересных людей. Забудьтесь в нем».

– Интересные слова. – Вива засмеялась; она любила слушать их истории, хотя никогда не рассказывала своим подопечным о себе. – Что же случилось потом?

– Он исчез. – Внезапно Тори расхотелось рассказывать. Дальше все было совсем не забавно. Правда, в которой слишком больно признаться, заключалась в том, что к концу лета Тори была уверена в прочности их отношений. Мечтала о доме, который у них будет, и думала, как они назовут детей.

Но потом, она до сих пор не понимала причину, все рухнуло.

Это произошло однажды утром в начале осени. Пол спросил у ее матери – та боготворила его еще сильнее, так как он общался с ней на беглом французском, – можно ли ему взять Тори на пикник в Магдален, свой старый оксфордский колледж. Мать, предчувствуя близкое предложение руки и сердца, была в восторге и не видела необходимости в компаньонке для дочери.

Утром они побывали в Бодлианской библиотеке, смотрели древние рукописи, а после ленча, под раскидистой ивой возле какого-то там знаменитого моста, он свернул полотенце и положил ей под голову. И неожиданно – все произошло почти помимо ее воли – на нее нахлынул восторг от запаха трав, при виде этой реки, уток, голубого неба, при мысли о том, что рядом с ней ее возлюбленный. Она повернулась к нему, обхватила его лицо руками и поцеловала.

И тут – о, ужас! – он вскочил на ноги и почти что закричал на нее.

– Пожалуйста, больше никогда так не делай! – И отряхнул траву с брюк.

– Почему, глупыш? – Она пыталась сказать это игривым тоном, но безуспешно.

Он стоял над ней на фоне голубого неба и сердито сверкал глазами.

– Я не терплю такие вещи, – сказал он. – Это нелепо и смешно.

Съеденный сэндвич окаменел в ее желудке.

– Я ничего не понимаю, – пробормотала она. (Даже теперь ей было больно вспоминать те минуты.) – Я думала, что мы… Кажется, ты сказал, что любишь меня…

– Тебе до этого еще расти и расти, – отрезал он, словно в этом была ее вина. Вдобавок ко всему она встала, попятилась и нечаянно наступила каблуком на оборку юбки. Юбка сползла вниз, и это добавилось к оскорбительному сознанию, что она опозорилась перед ним.

Всю обратную дорогу она проплакала, ненавидя свои слезы и немножко надеясь, что он одумается. Но он был глух к ее горю. На следующей неделе он появился, снова вежливый и обаятельный, чтобы сообщить ей, что ему снова предложили работу в Риме и он должен туда поехать. И что если по его неосторожности у нее сложилось ощущение, что между ними возможно что-то большее, то ему очень жаль. Она потрясающая, замечательная девушка. Какой-нибудь другой парень будет очень счастлив с ней…

Мать не разговаривала с Тори целых два дня! Зато Роза обняла ее и объявила, что Пол абсолютный мерзавец и свинья и что он будет потом жалеть до конца жизни, что потерял Тори. Они проговорили всю ночь до утра в летнем домике, она выплакала все свои слезы и выкурила столько сигарет, что на следующий день у нее саднило ноздри. Ласковые утешения Розы помогли ей. Теперь плавание на «Императрице» поднимало ей дух, но часть ее души до сих пор оставалась израненной и уязвленной, так что зря она рассказала эту историю…

– Как славно плыть на таком судне в молодые годы, – с грустью сказал ей накануне вечером майор Смит, их попутчик. И точно: танцы, игры, легкий флирт. Но после Пола у нее остался голод. Голод по миру, который он открыл перед ней: полному бесценных сокровищ и интересных людей. Голод по мужчине, который любил бы ее такой, как она есть, без корсета и замысловатой прически. Неужели такое абсолютно, совершенно невозможно?

Солнце поднималось все выше, море сияло сапфирной синевой. В каюту вошел Судай с подносом.

– Чай, леди. – Без малейших упреков он обошел платье с боа из перьев; Тори сбросила его вечером и оставила лежать на полу. – Чай и фруктовый бисквит, горячие булочки, иравади.

Ни Тори, ни Роза не имели ни малейшего понятия, что такое иравади, но каждое утро их смех вызывал на его лице детский восторг.

Он торжественно налил им чай из серебряного чайника, выложил горячие булочки из салфетки на тарелочки. Улыбнулся, когда они сказали, что он абсолютный молодчина, и, все еще сияя, удалился.

– Мне нравится Судай, – прочувствованно сказала Тори, когда за ним закрылась дверь. – А сейчас ложись ко мне, Роза; давай посплетничаем, устроим гап.

Гап, их новый синоним к слову «сплетни», они позаимствовали из лекции «Кухня хинди для мэмсахиб», которые подполковник Горман читал дважды в неделю в салоне «Веллингтон». Роза слушала их с живым интересом, Тори ходила на лекции за компанию.

Роза прыгнула на койку и устроилась напротив подруги.

– Только не лягни меня, – предупредила она. – А то я нечаянно ошпарю тебя чаем.

– Первый пункт программы, – сказала Тори. – Марлен или Сюзанна?

Они обе восхищались Марлен и Сюзанной – самыми гламурными девушками на пароходе, занимавшими одну из лучших кают – настоящие апартаменты – на палубе А.