Книга Я – убийца - Себастьян Фитцек

У нее закружилась голова. Карина всегда догадывалась, что общение с Робертом Штерном когда-то принесет ей серьезные неприятности. Уже три года она не слушала ни внутренние, ни даже внешние голоса, которые предупреждали ее об опасности заражения. От его унылой, мрачной души как будто исходило радиоактивное излучение. Невидимое, но с тяжелыми последствиями для всех, кто под него попадал; и она тоже опасалась передозировки негативной энергии, когда слишком тесно с ним общалась. Но она все равно искала его близости, пренебрегая всеми мерами защиты. Видимо, на этот раз она слишком близко подошла к Роберту. Их общие приключения угрожали уже не только ее душевному состоянию.

– И мы кое-что обнаружили рядом с трупом.

Мы? Она удивилась, но задала гораздо более важный вопрос:

– Что?

На кнопке вызова лифта остался влажный отпечаток, когда Карина отняла палец.

– Листок. Он лежал вместе с трупом. Точнее, торчал у него между пальцев.

– И что на нем? – Карина вовсе не хотела знать.

– Ты это уже видела.

– Что ты имеешь в виду?

– У Симона. В его комнате.

– Это шутка.

Двери лифта открылись, как в замедленной съемке, и Карина нервно застучала ногтями по алюминиевой поверхности двери. Она хотела как можно скорее спрятаться в коконе закрытой кабины.

– Это детский рисунок, – объяснил Штерн. – Маленькая церковь на поляне.

«Этого не может быть».

Карина нажала на кнопку неврологии и закрыла глаза.

«Рисунок у Симона на окне. Он нарисовал его три дня назад. После сеанса регрессивного гипноза».

– Теперь ты понимаешь, почему я должен его увидеть?

– Да, – прошептала Карина, хотя вообще больше ничего не понимала. Она снова чувствовала себя как три года назад, когда их отношения разрушились. Тогда, когда Штерн нажал на стоп-кран, потому что, по его мнению, все развивалось слишком быстро.

– Пожалуйста, приведи Симона к зоопарку, – попросил Штерн. – Встретимся через полтора часа перед воротами со слонами. Там на нас с ребенком не обратят внимания.

– К чему такие сложности? Почему тебе просто не прийти к нему в клинику?

– Это уже второй труп, и каждый раз я первым появляюсь на месте преступления. Представляешь, где я у Энглера в списке подозреваемых?

– Понимаю, – выдохнула Карина. Двери лифта открылись, и Карине пришлось побороть себя, чтобы не вернуться вниз, на первый этаж. Сейчас ей хотелось одного – просто исчезнуть.

– Поэтому я смылся до прибытия полиции. Но они узнают, что я снова нашел труп. Это лишь вопрос времени. У меня небольшое временное преимущество, и я хочу его использовать.

– Для чего?

Штерн глубоко выдохнул, прежде чем ответить, и Карине показалось, что она услышала недоверие в его голосе, пока открывала дверь палаты номер 217.

– У меня назначена еще одна встреча. С одним твоим другом.

В обычной ситуации Карина тут же спросила бы, на что он намекает. Но ей не хватило слов. Она знала, что в это время Симон всегда смотрит повтор своего любимого детективного сериала. Но сейчас телевизор работал впустую.

Кровать Симона была пуста.

9

– Значит, вы хотите его допросить?

Профессор Г. Й. Мюллер начеркал свою практически нечитаемую подпись под письмом коллеге, главному врачу в Майнце, и захлопнул папку с документами. Потом взял серебряный нож для вскрытия писем и удалил им голубую ворсинку из-под ногтя большого пальца.

– «Допросить» – абсолютно неверное слово в этом контексте. – Полицейский, который сел напротив, откашлялся. – Мы просто хотим задать ему пару вопросов.

«Как бы не так, – подумал Мюллер и принялся изучать мужчину, который представился ему как комиссар Брандман. – Вряд ли это будет обычным расспросом».

– Не знаю, могу ли дать согласие. Это вообще разрешено?

– Да, конечно.

Правда? Мюллер не мог себе представить, что для этого не нужно никакого особого разрешения. От начальника полиции или, на крайний случай, от прокурора.

– А где ваш напарник? – Мюллер посмотрел на еженедельник перед собой. – Моя секретарша называла господина Денглера, если я не ошибаюсь?

– Энглер, – поправил Брандман. – Мой коллега приносит извинения. Он вынужден был уехать на место преступления, которое, по всей видимости, находится в прямой взаимосвязи с этим делом.

– Понимаю. – Главврач поджал губы, что всегда делал во время осмотра больного. На короткое время тучный мужчина, сидящий перед ним на стуле, превратился из полицейского в пациента, которому Мюллер, кроме диеты, посоветовал бы обследование щитовидной железы: судя по выпирающему кадыку, это не помешает.

Он помотал головой и положил нож для вскрытия писем на рецептурные бланки.

– Нет. Мой ответ: нет. Я не хочу подвергать пациента ненужному стрессу. Я полагаю, вам известен его диагноз? – Мюллер переплел свои тонкие пальцы. – Симон Сакс страдает от СПНЭО, супратенториальной примитивной нейроэктодермальной опухоли головного мозга. Она разрастается из правой части мозга в левую. То есть уже затронула мозолистое тело. Я лично проводил биопсию и после вскрытия черепа счел опухоль неоперабельной. – Главврач постарался услужливо улыбнуться. – Или же позвольте мне выразить это доступным для неспециалиста языком: Симон тяжело болен.

– Именно поэтому мы хотим как можно скорее провести с ним данный тест. Это избавит его от множества надоедливых вопросов и сэкономит нам кучу времени. Насколько я знаю, мальчик уже чуть было не умер от воспаления легких.

Ага. Вот откуда ветер дует.

Ребенок был их самым главным свидетелем. Они хотят допросить его, пока это еще возможно.

После того как химио– и лучевая терапия спровоцировали смертельно опасную пневмонию, Мюллер вопреки советам коллег решил прекратить агрессивное лечение. Такая мера вряд ли продлит жизнь, но точно облегчит страдания пациента.

– Все верно, – ответил профессор. – В настоящий момент Симон принимает только кортизон против отека головного мозга и карбамазепин от приступов. Я направил его на дополнительное обследование, с помощью которого хочу выяснить, не стоит ли нам все же возобновить облучение, но вероятность, к сожалению, очень мала.

Невролог встал из-за стола и подошел к громоздкой кафедре рядом с окном.

– Насколько вы продвинулись с расследованием? Вы уже знаете, кто этот убитый, которого вы нашли вчера с помощью Симона?

– Давайте я скажу так… – Брандман, как черепаха, повернул морщинистую шею в сторону профессора. – Если в Симоне действительно кто-то реинкарнировался, то в прошлой жизни он сделал нам очень большое одолжение.